По-человечески его понять можно. Годы спустя в одобренной им собственной биографии Стив говорил Уолтеру Айзексону[36]: «Я действительно не хотел, чтобы вскрывали мое тело, поэтому попытался попробовать что-то другое». Для человека естественно бояться таких обширных полостных операций. Для Стива, одержимого манией держать все под личным контролем, такое вмешательство было особенно невыносимо.
Правда, в отказе Джобса от операции играли роль и причины рациональные — попытка больше узнать и понять природу своего заболевания. Злокачественное образование, обнаруженное у Стива, относилось к редкому типу. Согласно данным Американского института рака (NCI), в США в год выявляется всего около одной тысячи подобных заболеваний. Поэтому исследователи, занимающиеся эндокринной опухолью поджелудочной железы, не могут опираться на методики, используемые при лечении, скажем, рака груди, легких или других форм рака поджелудочной железы. (Онколог-хирург, наблюдавший Стива, конфиденциально проинформировал его, что в медицине не имеется достаточных статистических данных, которые указали бы на наиболее оптимальный метод лечения — хирургическое вмешательство, химиотерапия, лучевая терапия или их комбинация.) Такие «откровения», понятное дело, только усиливали колебания Стива. «Я не могу понять, — негодует Бриллиант, — как у журналистов и биографов хватает совести изображать его в качестве этакой прагматичной бизнес-машины, лишенной всего духовного. Когда он заболел, эти писаки наперебой бросились утверждать, что он помешался на том, что обладает мессианскими способностями, позволяющими ему вылечиться самостоятельно».
Стив исследовал свою проблему с той же скрупулезностью, с которой пытался понять, из чего может родиться новый выдающийся продукт. Он рылся в мировых практиках лечения рака, тайно ездил встречаться с врачами в Сиэтл, Балтимор и даже Амстердам. Прежде всего он интересовался диетами и другими альтернативными методиками, которые соответствовали его образу жизни. Он консультировался со многими представителями традиционной медицины — однажды даже организовал видеоконференцию с полудюжиной лучших онкологов со всех концов Америки.
Но ничего более обнадеживающего, чем хирургия, не просматривалось. Близкие Стиву люди, знавшие о его заболевании, все больше беспокоились из-за того, что он слишком углубился в свои «исследования». Наконец наблюдавшие Джобса врачи пришли к выводу, что дальше откладывать операцию опасно. Летом 2003 года Стив лег в госпиталь Медицинского центра Стэнфордского университета.
В субботу, 31 июля, он почти целый день провел на операционном столе. Операция прошла успешно — опухоль удалили.
Это была очень обширная полостная операция. Много месяцев спустя Стив показал мне шрам от нее. Он начинался с одной стороны под нижним ребром его грудной клетки, опускался и снова поднимался к ребру на другой стороне. «Поджелудочная железа лежит за органами желудочно-кишечного тракта, поэтому хирурги должны делать большой разрез, чтобы поднять эти органы и добраться до железы, — рассказывал он мне, жестикулируя так, словно сам производил операцию. — На самом деле мне удалили лишь часть поджелудочной, — продолжал Стив, — вся проблема заключалась в том, чтобы добраться до нее».
На следующий день после изнуряющей марафонской операции Стив еще находился в реанимации. От анестезии и обезболивающих у него кружилась голова. Тем не менее он попросил, чтобы ему доставили его PowerBook, и занялся внесением окончательных нюансов в свое письмо сотрудникам Apple, в котором информировал их о своих страшном недуге и операции. В определенном смысле это письмо было маркетинговым ходом, отвечавшим на вопрос: как использовать в позитивном для компании ключе тот факт, что Стив перенес операцию, связанную с заболеванием, которое в большинстве случаев является для человека смертным приговором? Вот что написал Стив:
Коллеги!
У меня есть некоторые новости личного порядка, которыми я собираюсь с вами поделиться. Я хочу, чтобы вы узнали о них лично от меня. В этот уик-энд я пережил успешную операцию по удалению раковой опухоли. У меня была диагностирована очень редкая форма рака, которая называется нейроэндокринное злокачественное образование в поджелудочной железе. Это заболевание составляет всего около одного процента из числа выявляемых ежегодно раковых заболеваний и поддается хирургическому лечению при своевременном диагностировании (в моем случае именно это и произошло). Мне не нужно будет проходить курсы химио- или лучевой терапии.
Гораздо более распространенной формой рака поджелудочной железы является аденокарцинома, которая на сегодняшний день не поддается лечению и приводит к смерти пациента в среднем через год после обнаружения. Я специально упоминаю об этом, потому что, когда человек слышит диагноз «рак поджелудочной железы» (или справляется о нем у Google), то при этом он обычно сталкивается с гораздо более распространенной и смертельной формой, которая, к счастью, меня миновала.
Я пройду восстановительный послеоперационный курс в августе и надеюсь вернуться к работе в сентябре. На время своего отсутствия я попросил Тима Кука заниматься текущими делами Apple, чтобы мы не теряли темпа. Я думаю, что в августе еще надоем многим из вас своими звонками, и с нетерпением жду встречи с вами в сентябре.
Стив
Р. S. Я пишу это на госпитальной койке на своем PowerBook с экраном в 17 дюймов и с использованием Wi-Fi-станции Airport Express.
Понимая, что письмо станет в конечном счете достоянием общественности, Стив не забыл лишний раз упомянуть продукцию Apple. О чем он не написал (вполне возможно, тогда еще ему не сказали об этом), так это о том, что в ходе операции хирурги обнаружили три метастазы в начальной стадии в его печени.
Сейчас, конечно, невозможно узнать о том, как пошли бы дела, если бы Стив не затянул с операцией почти на десять месяцев.
По статистике Американского института рака, пациенты с таким же диагнозом, как у Стива, которым поджелудочную железу удаляют на ранних стадиях диагностирования опухоли, имеют 55 процентов вероятности прожить после операции еще как минимум пять лет.
* * *
Восстановление после настолько тяжелой хирургической операции, какую перенес Стив, — это адские муки. Шов на этом месте заживает очень долго, поскольку поврежденные ткани и мышцы постоянно участвуют в любых ваших движениях. Стив однажды обмолвился: «Процесс заживления был настоящим кошмаром». Поначалу любое движение вызывало у Стива приступы мучительной боли, пронизывающей его до кончиков пальцев на руках и ногах. Вернувшись домой после двухнедельного пребывания в госпитале, единственное, на что он был способен, — это сидеть в кресле-качалке. Он неохотно принимал болеутоляющие, потому что они туманили его разум. Несмотря ни на что, он был полон решимости вернуться в свой кабинет в Купертино до конца сентября.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
