в молитвах и обрядах, связанных с празднованием весеннего Юрьева дня.
Кроме защиты от диких зверей, св. Георгию приписывают власть исцелять скот от болезней и вообще предохранять его от всяких напастей. Около Солигалича и Буя (Костромск. губ.) в Юрьев день, ночью, крестьяне ходят и поют песни с припевами о сохранении стад своих, а в Тульской губ. в Юрьев день служат молебны у колодезей и окропляют скот св. водой[924]. К помощи названного святого нередко прибегают в заговорах, напр.:
— Гой еси, Георгий Храбрый! Укрепи своею силой мощною мое стадо (название его), чтобы оно от потупа не разбегалось, а ходило бы в куче смирнехонько, ело хорошенько и было глаже гладкого горностая (Южн. Сибир.).
— Гой еси, Георгий Храбрый! Исцели от недуга и всякой скорби стадо (имя) и пошли все недуги и скорби на нечистые гады (Южн. Сибир.).[925]
— Защити мою коровушку, св. Георгий, Власий и Протасий![926]
— (От «ногтя». Призываются вместе св. Георгий и Михаил Архангел)… Во еси ты, батюшка, Михаиле Архангел и Егорий Храбрый, бейте и стегайте тугими стрелами, вострыми кнутами двенадцать ногтей рыжова коня, стегайте его по ушам и по заушам, по глазам и по заглазам и т. д… «Батюшка Михаиле Архангел и Георгий Храбрый, выгоните нечистый дух, двенадцать ногтей» (Тобольск, губ.)[927].
Белоруссы поют:
Святой Ягорья коров пасець!
Пасець, пасець, да запасываиць,
З бордзым хортом, з вострым жазлом,
Пасець, пасець, да запасываиць
От того гада бягучыга,
От тэй ведьмы — чирадейницы![928]
ж) Св. Георгий — покровитель охотников (Леший — Полисун — Лисовик).
Как волчий пастырь и смелый охотник, подобно Аполлону, св. Георгий считается и покровителем охотников. В этом отношении он сближается с Сильваном, который, по представлению древних италийцев, был не только покровителем стад от волков, но, кроме того, и покровителем охотников[929]. Властитель над всеми живущими в лесах животными, св. Георгий гонит их или на охотника, или от него. В заговорах на удачную охоту призывают помощь св. Георгия:
— (Великорусс.)Георгий Храбрый, садись на белого коня, бери шелкову плетку и стегай не по пруткам, не по веткам, стегни по белым зайцам, по белой шерсти··· Побежите, белы звери, по своим тропам, по своим заповедям (Вятск. губ.)[930].
— (Малорусс.) Стоит Храбрый Егорей и на сильном коне… Залучает и загоняет в ловушки лисиц бурнастых, долгохвостых, залучает, загоняет белых пчолых ярых зайцев…[931]
Выше указано было на то, что св. Георгий, в качестве «волчьего пастыря», слился с образом лесного духа — Полисуна или Лисовика. Лисовик (— древнеиталийский Сильван, от Silva — лес) по произволу перегоняет зверей в лесу с места на место, то направляя их на зверолова, то в обратную сторону. Как южные славяне приносят св. Георгию в Юрьев день в жертву первого барашка, так восточные и северные русские охотники (также охотники на Бескидах) приносят Полисуну в жертву, т. е. оставляют, в честь его, в лесу, или режут первого пойманного зверя или птицу[932]. В заговорах на удачную звериную ловлю призывают лесных духов точно так же, как выше — св. Георгия, напр.:
Подите вы, сатанаилы, дьяволы, лешие, в такой-то остров, прогоните русаков и беляков (т. е. зайцев) на мои клети поставные, — сумеречные, вечерние, ночные, утренние и полуденные; пригоните, остановите и в моих клетях примкните.[933]
Такое слитие образов св. Георгия и Полисуна соответствует близкому родству, которое представляли в древнейшую эпоху римской жизни Фавн и Сильван с Марсом, и наводит на предположение, что в древности образ лесного духа и у славян был так же тесно связан с образом солнечного бога, как у древних италийцев; в противном случае непонятно было бы, почему черты, свойственные Полисуну, могли войти в состав свойств и качеств св. Георгия, заместившего в народном воображении божество солнца, почему в приведенном выше рассказе из Винницкого уезда волчьим пастырем называется: «Полисун или св. Юрий».
з) Св. Георгий — оракул, податель женихов.
В связи с отмыканием земли и неба и, следовательно, с открытием нового лета, нового сельскохозяйственного года, у многих славянских народов установился обычай, по которому в Юрьев день, в особенности же накануне его, происходят гадания девушек о суженых, произносятся ими молитвы о получении женихов; это, впрочем, повторяется и в другие дни года, связанные с воспоминаниями о новом годе, который в старину отправлялся, в разных местах, в разные дни, напр.: 1-го марта, 30 ноября, 25 декабря. Весенний Юрьев день начинает собой пастушеский год, как 1-е марта, у древних италийцев, праздновавшееся в честь Марса, открывало новый гражданский год. В сербской песне девушка молится Юрьеву дню:
Ђурђев данче, кад ми опет дођеш,
Код матери мене да не нађеш:
јал' удата, јали укопата;
Пре удата, него укопата.[934]
(Юрьев денек, когда опять придешь,
Не найди меня у матери:
(Найди меня) или выданной, или погребенной,
Лучше выданной, чем погребенной.)
У хорватов встречаем вариант этой песни:
Djevojka se Gjurgjevu molila:
«Gjurgjev dane, protjetna radisti!
Gjurgjev dane, kad nu opet dojdeš,
Da kod moje ne najdeš me majke,
Nego da me il' najdeš udatu,
Il' udatu ili ukopatu,
Il' kod vojna. il' u grobu ladnom».[935]
(Девушка молилась Юрьеву дню:
«Юрьев день, весенняя радость!
Юрьев день, когда опять придешь,
Не найди меня у моей матери,
Но найди меня или выданною,
Или выданною, или погребенною,
Или за воином, или в холодной могиле».)
Чешские девушки накануне Юрьева дня ходят в лес и ловят молоденького дикого голубя, которого затем несколько времени содержат в тайне; когда он бывает уже в состоянии летать, его с известными суеверными приемами выпускают на волю, через дымовую трубу. При этом ими поется заклинательная песня, которая обеспечивает получение желаемого жениха[936].
В России св. Георгию, как покровителю невест, девушки также молятся в Юрьев день о женихах и ходят в этот день особенно разубранными и разукрашенными. Отсюда поговорка: «наряжается словно баба на Юрья»[937]. Ср. выше (стр. 167–168) молитвы о суженых и вообще о предметах, касающихся девичьей красоты и любви, обращенные к солнцу. Как божество, покровительствующее любви, св. Георгий отчасти приближается и
