не нужно было удивляться изощренности Сэма. Если под пытками закричали Беван с Ренфридом, братишка перешел все грани дозволенного.
Но что сделано, то сделано. Лоран попытался внушить это себе. Он отпустил Алиру и сел на кровать, вытягивая из ладони осколок:
– Почему ты здесь, разве Сэм?..
– Он велел заняться твоими ранами, после меня ждет темница.
– Своими ранами я займусь сам. – Лоран поднялся на ноги и стянул окровавленную рубаху. Приблизившись к тумбе у изголовья кровати, он поднял с подноса кубок и графин с крепленым вином. Лоран доверху наполнил сосуд и передал его Алире. Служанка охотно вцепилась в кубок и сделала щедрый глоток.
– Пока меня вели к твоим покоям, я подслушала сплетни стражи. – Алира будто под чарами уставилась на напиток в кубке. – Кастор созовет открытый совет наследников завтра на рассвете. Будут присутствовать все, от Моргота до Джодока, наши гости с Клыка, ты и Сэм. Казнь Бевана и Ренфрида состоится… – Она запнулась, и руки ее дрогнули. На ковер пролились капли вина, и Алира, как маленький ребенок, попыталась стереть их носком башмака. – Казнь состоится тем же вечером…
Лоран залпом осушил бокал с вином, но ничего не почувствовал. Он никогда не любил этот напиток. В нем бурлила северная кровь, и горячили тело напитки вроде браги и эля. Отшвырнув кубок к графину, Лоран запустил ладонь в волосы, откидывая со лба отросшие за путешествие пряди.
– Еще посмотрим… – процедил он.
– Их казнят у всех на глазах… – просипела как в пьяном бреду Алира.
– Казнят, если признают мой побег неоправданным, – внес поправку Лоран. – Мы с Нериссой можем снять проклятие, Алира. – Служанка подняла на него олений взгляд, руки ее опали, из кубка на ковер у кровати вылилось оставшееся вино.
– Что, прости? – недоверчиво спросила она.
– Мы нашли решение на Клыке и знаем, как снять проклятие. Но нужно убедить отца одуматься, пока он не натворил дел. Новым союзникам Самаэля веры нет, они годами лгали своим же собратьям.
– Мне трудно понять, что ты хочешь сказать, – призналась девушка и обреченно прикрыла глаза – под ними залегли тени. – Но надеюсь, ты прав.
– Я тоже на это надеюсь, – признался Лоран.
– Значит, есть еще шанс спасти Бевана и Ренфрида от казни?
– Сделаю все возможное, чтобы их рандеву с виселицей состоялось не завтра, – невесело отшутился он. – Ну а если провалюсь, то эшафот встретит всех нас.
Он взглянул на исхудавшую Алиру. Перед ним была слабая тень той девушки, которая в юности стреляла из лука по яблокам, дружила с мальчишками, училась держать в руках меч. Перед глазами предстала девушка, которая полюбила человека, которому было любить запрещено. Служанка, которая пошла на смертельный риск ради друзей. В дорогу утянул ее сам Лоран, он подверг ее всем опасностям, сломал, подставил под дождь из стрел, под лезвия наемников. Из-за него она терпела боль и ужас, крики друзей, кровь…
– Прости, Алира, – слова давались с трудом, но Лоран чувствовал, что должен был извиниться. Гнетущее чувство, что он мог больше с ней не заговорить, заставляло пойти против гордости. – Я все исправлю.
Хрустнул замок, дверь в покои со скрипом открылась. Появившийся на пороге страж поманил служанку рукой, пришло время прощаться. Алира кивнула и шагнула к стражу, но замерла.
– Я верю, – тихо сказала она. – И тебе следует знать, ты никого не подвел, это была моя ошибка. Ты достоин большего, победы и короны. А кто скажет иначе, будет иметь дело со мной. – Она слабо улыбнулась и коснулась ладони Лорана, а после ушла, и за ней закрыли дверь.
В своих покоях, в темноте, Лоран остался один, вместе с ядовитыми мыслями и старыми ранами.
* * *
Новый день забрезжил тусклым серым светом, на небе собирались тучи, поднялся ветер. Стало в несколько раз холоднее. Приближение зимнего сезона ощущалось как никогда. Остыли коридоры и залы в замке, родной дом утратил тепло, стены казались чужими, гобелены, занавески и витражи – чужеземными и неприветливыми. В сравнении с бездушным замком лачуга Мюриэл на Рафтморе показалась островком счастья.
В голове мельтешили мысли, но прислушиваться к ним не давал холод – Лоран замерзал. И дело было вовсе не в том, что новая рубаха оказалась чересчур тонкой, что дублет прохудился, – нет, дело в предательской панике, охватившей Лорана накануне совета. Он никогда не испытывал подобных чувств перед заседанием, он всегда был уверен в себе. Неужели отсутствие убежденности в здравомыслии короля внушило весь этот ужас?
Разодетые на потеху Кастора стражники по обе стороны от него, вытягивали при шаге носки башмаков. Лоран шел свободно, без колодок и кандалов, но чувствовал себя при конвое как преступник. Отчасти было даже забавно посмотреть на реакцию отца, когда тот увидит сына таким.
Раньше замок казался Лорану бесконечным, но стражи очень скоро домчали до дверей к залу заседаний, напоминая, что не такой уж дом Кастора и большой. Стража распахнула двери перед ним, и Лоран вошел в зал с высоко поднятой головой.
На улице было серо, и из-за этого в помещении стоял полумрак. Придворные слуги зажгли множество свечей, но те не наполнили тронную комнату ни светом, ни теплом. Каменный стол с вытесанными рунами пустовал, все члены совета вытянулись вдоль стены, по правую сторону от трона, на котором восседал король острова Гринфордт.
Лоран не узнал отца.
Кастор ссохся, ссутулился и сжался как высушенный фрукт. Некогда пепельно-каштановые волосы, что достались сыновьям в наследство, совсем поседели и грязными колтунами болтались под короной. Щеки поросли грубой щетиной, с губ срывалось хриплое дыхание. Король напоминал грязного гоблина из подземного королевства, а не величественного Гринфордта. Какая бы злость ни бередила нутро, Лорану стало жаль отца.
Двери в тронный зал сомкнулись за спиной с громким хлопком. Удар ставен вернул в реальность, отвлек от жалкого вида Кастора. Лоран поднял подбородок и сложил руки за спиной. Он выжидал, не торопился.
Алира была права. В тронном зале действительно собрались все – от наставника Моргота до палача Джодока. Члены совета наследников Фенрирскьефтена в полном составе, Теневые стражи. Конечно, Самаэль подле Кастора. И гости с Клыка. Ниорин, Сайрус и Галин стояли по левую сторону от трона с таким видом, будто их место всегда было там. Вновь Лоран подивился изящной остроте мысли Посвященных. Как они это сделали, как столь скоро добились расположения короля, когда его старший сын не заслужил такого за все двадцать лет жизни?
Тишина звенела, только жалобно потрескивали поленья в камине. Наконец, кто-то в толпе вежливо откашлялся, и Кастор сел прямее, глянув на
