Ответа на мой стук не было, поэтому я подождала у двери, когда вернется сиделка. Сын Олрета не соединит свой род с родом Ашернана. Очевидно, этого и хотел Илкехан, когда отрезал ему яйца, будто какому-то жеребенку, не годному на племя. Хозяйка Шернасекка знает, что случилось?
Расскажу ли я нашим о своем открытии? Как они отреагируют? Легко понять, что Грен, с его любовью к женщинам, это дело так не оставит. Он потребует, чтобы мы ворвались на верхний этаж и освободили пленниц. Коли на то пошло, Сорград наверняка согласится с братом, и его будет трудно переубедить.
Райшед, вероятно, сочтет потерю даже такого неприятного союзника, как Олрет, слишком высокой ценой за свободу этих женщин. Наша цель — убить Илкехана, а не ввязываться в здешние конфликты. Пленницы свободно владеют неизвестным нам Высшим Искусством. Несомненно, Райшед сочтет это достаточным аргументом, чтобы не доверять женщинам и оставить их в нынешнем положении, по крайней мере, до тех пор, пока мы не узнаем, друзья они или враги.
Но Шив, конечно, станет доказывать, что нам пригодится любое эфирное знание, работающее на нас и против Илкехана. Маг будет не прав? Сможем ли мы обстряпать дело так, чтобы Олрет ничего не пронюхал?
На обратной стороне пергамента я записывала счет какой-то пустяковой игры в руны с Греном. Но что это за игра — трехсторонняя распря между Илкеханом, Олретом и хозяйкой Шернасекка, которая, похоже, заняла за столом место своего убитого мужа? Почему я должна доверять ей больше, чем двум другим? Если я сделаю ход, принесет он нам прибыль или нет?
— Что тебе нужно? — Это вернулась сиделка.
Я помахала пергаментом.
— У моего Лесного народа есть песни, чтобы успокаивать больных и раненых. — Я не собиралась заявлять об эфирных навыках, поскольку совсем не была уверена, что смогу помочь парню.
Женщина подумала.
— Только недолго. — Ее лицо ясно говорило: если я не принесу никакой пользы, то и никакого вреда от меня не будет. Все равно у ее подопечного было очень мало надежды.
В комнате по-прежнему царил полумрак, и кисло-сладкий запах гниения стал сильнее, чем раньше. Парень неподвижно лежал на спине, нездоровый румянец горел на его щеках под забинтованными глазами.
Я откашлялась и тихо запела. Гуиналь считает, что в припеве «Баллады об исцеляющих руках Мазир» спрятано Высшее Искусство. Я сама видела, как мудрая женщина Лесного Народа пела ее над полуутонувшей девушкой, которая поправилась гораздо быстрее, чем имела на то право. Нянька села у окна шить, и я заметила, что она улыбается, слушая сказку о Кеспаре, который поспорил с Полдрионом, кто быстрее переплывет реку между этим миром и Иным: он — вплавь или Перевозчик — на своей лодке. Кеспар проиграл пари и заплатил собственной кровью, настигнутый демонами Полдриона. Мазир исцелила своего любимого травами и мудрыми словами, все это время поддразнивая его за глупость. Продолжая петь, я подумала, есть ли у этого мальчика кто-нибудь, кто любил бы и утешал его? Мы не увидели ни жены Олрета, ни других детей. Однако, как сказал бы Сорград, все это не наше дело. Последний припев я запела тише и совсем тихо закончила. Возможно, мне почудилось, но, по-моему, парень дышал уже не так быстро и отчаянно, и в горле у него не так хрипело.
Сиделка отложила шитье и пощупала лоб у больного.
— Спит, но ему полегчало.
— Может, он еще поправится, — предположила я, хотя, Сэдрин знает, я не могу представить себе мужчину, который наслаждался бы такой жизнью.
Женщина с сожалением покачала головой:
— Отрезав его от его будущего, Илкехан отрезал его от прошлого. Без благословения тех, кто ушел раньше, он недолго проживет.
Что я могла на это сказать!
— По крайней мере, он узнает немного покоя.
— Тебе не следует больше приходить. — На лице сиделки ничего нельзя было прочесть.
— Хорошо. — Дойдя до двери, я обернулась. — Я не расскажу об этом. И ты будешь молчать?
Она кивнула.
Успокоенная, я оставила комнату. Так будет лучше для всех. Мне не хотелось объяснять Райшеду или Сорграду, что я сделала, когда сама не вполне понимаю, почему я это сделала. Кроме того, как, несомненно, скажут мне Сорград и Райшед, незачем Олрету знать, каким Высшим Искусством мы располагаем.
Глава шестая
Ответ Гамару Тайлоту и его «Размышлениям о древних племенах», представленный Диалектической Ассоциации города Врида Пайрипом Марном, ученым Ванамского университета
Гамар Тайлот вносит существенный вклад в дебаты ученых и любителей, напоминая нам о том, как много людей с Лесной и Горной кровью живет среди нас. Я допускаю, что мы слишком упорно стремимся найти заумные объяснения тайнам прошлого, тогда как страхи и желания, управляющие нами, могли бы оказаться более мудрыми проводниками. Несомненно, древние племена хотели того же, чего хотим сегодня мы: есть, растить детей и процветать.
Тем не менее я не согласен с ученым Тайлотом. Действительно, часть нашего населения имеет общее наследие с Лесом и Горами, но ни то, ни другое племя не исчезли в море общей крови. Я подозреваю, что все путешествия Тайлота совершались внутри библиотек, но редко происходили за их пределами. Я же изъездил всю Старую Империю и встречал Лесные семьи, где дети изумленно взирали на мои карие глаза, ибо всегда видели только зеленые или голубые. Эти семьи живут мирной жизнью в глубине леса, где нет ни дорог, ни деревень, опираясь на знание своего мира, который нам, горожанам, не дано понять. Я поднимался на перевалы гор, отделяющих Солуру от Мандаркина, и видел Горные кланы, которые почти не знают языков низменности и не интересуются нашим образом жизни, довольные своими обычаями и положением.
Будучи молодым студентом, я надеялся, что когда-нибудь отправлюсь в самый далекий край Далазора и найду черты Равнинной крови — смуглую кожу и коренастые фигуры — в каком-то изолированном кочевом клане. Увы, теперь я корю себя за подобные фантазии, и не потому, что верю легендам о Народе Равнин, ушедшем за радугу. Просто теперь я знаю, что жестокие когорты Старой Тормалинской империи слишком хорошо делали свое дело. Странно, что путешествия Тайлота по библиотекам не привели его к бесчисленным документам, свидетельствующим о борьбе непокорных земель с завоевателями Старой Империи. Мирный союз — это сказка. Нигде борьба не была более свирепой, чем на равнинах Далазора. Архивы Тормалинских Домов то и дело говорят о незнакомом племени, живущем за болотами Аста. Жители Каладрии и Лескара, привязанные к деревням и городам, возможно, сдались захватчикам, чтобы не остаться на пепелище, без крова и средств к существованию. Но пастухи между Далазом и Драксом могли исчезнуть вдали, когда бы ни наступали когорты, и вернуться под покровом ночи, чтобы напасть на своих мучителей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
