— Какая же?
— Я воспользовался для этого перекрестной ссылкой. С этим магазином «7-Одиннадцать» были неприятности: какие-то местные хулиганы приставали к хозяйке, не давали ей работать спокойно. Старшим телохранителем Райана является сотрудник ЦРУ, некто Кларк. Раньше он занимался полевыми операциями, теперь в службе охраны. Мне не удалось раздобыть его досье, — объяснил Гудли. — Как бы то ни было, этот Кларк имел стычку с двумя парнями из местной банды. Один оказался в больнице. Я отыскал вырезку из газеты. Там было опубликовано короткое сообщение — выражалось беспокойство граждан. Кларк и еще один сотрудник ЦРУ — в газете указывалось, что это государственные служащие, никакого упоминания о ЦРУ — подверглись нападению четырех уличных хулиганов. Этот самый Кларк, по-видимому, мужик что надо. Главарь банды попал в больницу, как я уже говорил, со сломанным коленом. Еще один из банды потерял сознание от сильного удара, а двое остальных просто стояли и мочились в штаны. Местная полиция отнеслась к этому происшествию, как к уличному хулиганству, — ну, обычная проблема с молодыми бандитами. Обвинений не было предъявлено.
— Что еще вы знаете о Кларке?
— Я видел его несколько раз. Высокий, широкие плечи, далеко за сорок, спокойный — даже кажется застенчивым. Но его движения — вы знаете, как он двигается? Когда-то я занимался каратэ. Нашим инструктором был бывший офицер подразделения «зеленых беретов», ветеран войны во Вьетнаме. Так вот, он двигался подобно атлету: гибко, экономя силы, но главное у него — в глазах. Они постоянно смотрят по сторонам, никогда не останавливаются на чем-то. Достаточно одного взгляда, и он понимает, представляете вы угрозу или нет. — Гудли сделал паузу. И в это мгновение он понял, кто такой этот Кларк. Каков бы ни был Бен Гудли, назвать его дураком было нельзя. — Кларк — опасен.
— Что вы имеете в виду? — Лиз Эллиот не поняла, о чем говорит Гудли.
— Извините меня. Я узнал это от своего учителя каратэ в Кембридже. Дело в том, что по-настоящему опасные люди не выглядят опасными. Вы можете оказаться в одной комнате с ними и не обратить на них внимания. Моего учителя каратэ пытались ограбить на станции метро прямо в Гарварде. Он мигом уложил трех парней, залитых кровью, на асфальт. Оказалось, они приняли его за швейцара или дворника — он чернокожий, лет пятидесяти. Действительно, походит на швейцара, особенно по манере одеваться, и ничуть не кажется опасным. Вот и Кларк такой, походит на моего старого сэнсея… Это очень интересно, — продолжал Гудли. — В конце концов, он служит в охране, а офицеры охраны знают свое дело. Короче говоря, мне кажется, что эти хулиганы приставали к семье Циммеров. Райан узнал об этом, и его телохранители навели порядок. Полиция графства Арундель была этому только рада.
— Выводы?
— Райан сумел добиться значительных успехов, однако допустил и ряд крупных ошибок. Если говорить о нем в общих чертах, то он принадлежит к прошлому. Райан все еще считает, что холодная война продолжается. Он недоволен действиями администрации президента Фаулера — например, когда несколько дней назад вы не приняли участия в военной игре «Камелот». По его мнению, некоторые правительственные чиновники недостаточно серьезно относятся к выполнению своих обязанностей; он считает, что безответственно игнорировать участие в этих играх.
— Он так и сказал?
— Я цитирую его почти дословно. Когда он пришел и начал ругаться, я был в кабинете у Кабота.
Эллиот покачала головой.
— Вот какие они, рыцари холодной войны. Если мы с президентом будем выполнять свои обязанности должным образом, в мире не будет кризисов, а потому незачем их решать. В этом все дело, не правда ли?
— До сих пор вы отлично справлялись со своей работой, — заметил Гудли.
Советник по национальной безопасности не обратила внимания на его слова, глядя в сделанные ею заметки.
* * *
Стены были возведены, их тщательно изолировали листами пластика. Система кондиционирования уже действовала, устраняя из помещения влагу и частицы пыли. Фромм занимался столами, предназначенными для размещения станков. Впрочем, слово «стол» ни о чем не говорило. Это были конструкции, способные выдержать нагрузку в несколько тонн. На каждой ножке размещались винтовые домкраты. Сейчас немецкий инженер выравнивал столы с помощью спиртовых уровней, встроенных в станины.
— Идеально, — заметил он после трех часов работы. Каждый из столов покоился на массивном железобетонном основании толщиной в метр. После того как поверхность стала строго горизонтальной, ножки закрепили болтами, так что каждая из них составила единое целое с грунтом.
— Неужели станки должны быть такими устойчивыми? — спросил Госн.
— Совсем наоборот, — покачал головой Фромм. — Элемент жесткости здесь отсутствует. Станки плавают на воздушных подушках.
— Но вы сказали, что каждый из них весит больше тонны? — выразил сомнение Куати.
— Использовать такую систему очень просто — вы же видели фотографии судов на воздушных подушках, а они весят по сотне тонн и больше. Станки должны быть установлены на воздушных подушках, чтобы избавиться от земной вибрации.
— Каковы пределы допусков, к которым вы стремитесь? — спросил Госн.
— Примерно такие же, как и для астрономического телескопа.
— Но первые атомные бомбы…
Фромм перебил Госна:
— Американские атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, были изготовлены настолько примитивно, что их создателям должно быть сейчас стыдно. Эти бомбы растратили понапрасну почти всю взрывную силу — в особенности это относится к бомбе, уничтожившей Хиросиму. Сейчас никто не станет конструировать такое примитивное оружие — ведь вы не подумаете о том, чтобы готовить взрывное устройство с взрывателем из горящей пороховой трубки, правда?
Как бы то ни было, мы не можем использовать грубую конструкцию первых бомб, — продолжал Фромм. — Сразу после применения двух первых атомных бомб американские инженеры столкнулись с проблемой недостатка расщепляемых материалов. Эти несколько килограммов плутония, что имеются в нашем распоряжении, представляют собой самый дорогой материал в мире. Для получения расщепляемых материалов требуется завод стоимостью в миллиарды долларов. Затем следуют добавочные расходы на разделение изотопов — новый завод и еще миллиарды долларов. Одна Америка могла позволить себе затратить такие средства на осуществление первоначального проекта. Все ученые мира знали о ядерном распаде — это не было секретом, да и какие секреты могут быть в физике? — но только у Америки оказалось достаточно денег и ресурсов, чтобы предпринять такую попытку. А люди, — добавил Фромм, — какие у них были люди! Таким образом, первые бомбы — между прочим, их было три — были предназначены для использования всего расщепляемого материала, который имелся в распоряжении американцев, а поскольку главным критерием их оценки в то время считалась надежность, то эти бомбы были примитивными, но надежными и эффективными. А для доставки их к цели потребовались самые большие самолеты в мире.
Далее, после победы во второй мировой войне конструирование и изготовление атомных бомб превратилось из проекта военного времени, осуществляемого в отчаянной спешке, в подлинно научную работу. Реактор в Ханфорде производил всего несколько десятых килограмма плутония в год, и американцам пришлось использовать расщепляемый материал с гораздо большей эффективностью. Бомба типа М-12 стала одной из первых атомных бомб усовершенствованной конструкции, а израильтяне еще улучшили ее. Эта бомба обладала взрывной мощью, в пять раз превышающей тротиловый эквивалент той, что уничтожила Хиросиму, причем ее критическая масса была в пять раз меньше — улучшение по эффективности в двадцать пять раз! А мы сумеем еще более усовершенствовать ее — почти в десять раз, на целый порядок.
А вот группа настоящих экспертов, имеющих в своем распоряжении самое современное оборудование, сумела бы еще больше увеличить ее взрывную мощь — скажем, раза в четыре. Современные боеголовки — самое элегантное, самое пленительное…
— Две мегатонны? — недоверчиво спросил Госн. Неужели такое возможно? — подумал он.
— Осуществить это здесь нам не удастся. — В голосе Фромма звучала грусть. — У нас недостаточно надежной информации. Физическая теория ясна и очевидна, но возникают технические проблемы и нет опубликованных материалов, которые помогли бы нам в их решении. Не забывайте, что даже сейчас проводятся испытания боеголовок, целью которых является сделать бомбы меньше и одновременно мощнее. В этой сфере, как и в любой другой, нужны эксперименты, а мы не можем экспериментировать. Кроме того, у нас нет ни времени, ни средств для подготовки квалифицированных техников, которые осуществили бы на практике разработанный проект. Я мог бы создать теоретический проект бомбы мощностью свыше мегатонны, однако, говоря по правде, у нее была бы всего пятидесятипроцентная вероятность успеха. Возможно, даже несколько выше, но приниматься за осуществление такой работы без необходимой программы экспериментов не имеет смысла.
