правда, в окне появляется силуэт Кулагиной. В белых легких домашних штанах и топе, с миской в одной руке и ложкой во второй. Волосы собраны в небрежный пучок, вся такая до жути милая, уютная и домашняя. И она, мать твою, должна быть сейчас здесь! А не стоять по другую сторону окна, хмуро глядя на меня из-под бровей.
Господи, в чем-чем, а в искусстве дуться и обижаться Кулагиной можно дать золотую медаль. Никогда не понимал, как можно так долго варить в себе обиду на кого-то. Натура у меня такая – дурацкая. Отходчивая.
– Так что? Почему, Чип, расскажешь?
– Потому что у кого-то слишком длинный нос, который лезет не в свое дело.
– Тю, ну, не очень-то и хотелось, – отмахивается футболистка. – Злой ты, пошла я.
– Стоять! – оборачиваюсь, когда ребенок соскакивает с дивана. – Куда лыжи навострила?
Плечами пожимает, рюкзак подхватывает и кидает беззаботно:
– К Тони пойду. Завтракать.
– Эй! А спросить разрешение? Мелкая! Это что за бабий бунт на корабле? А как же я?
Очевидно, никак. Потому что Ру уже закрыла дверь с другой стороны, слиняв, снова киданув меня на произвол судьбы и самокопания. Одна женщина с характером – атас. Но две… туши свет. И я, походу, прочно влип на всю свою оставшуюся жизнь.
Одним махом допиваю кофе. Обжигаю глотку. Ладно, фиг с ними! И не такие крепости брал. Позавтракав наскоро сооруженными бутербродами, продумал план по “захвату”.
Нина
– Куда мы едем, Вик?
– Скоро увидишь, конфетка.
– Ты мне это уже час говоришь. Не надоело?
– А тебе не надоело спрашивать так часто? Тебя заклинило, что ли? – парирует засранец. – Наберись терпения. Вдох-выдох, девочка моя. Скоро будем на месте.
– Если это твой способ помириться – бросить меня в лесу и уехать, то это хреновый способ. Избавиться от меня не выйдет, я найду дорогу обратно. Месть моя, кстати, будет страшной, – милостиво предупреждаю.
– Не переживай, если бы я хотел от тебя избавиться, то сделал бы это не при свидетелях и не так очевидно, – подмигивает племяшке в зеркало заднего вида Волков, снова возвращая свое драгоценное внимание на дорогу. Вальяжно крутит баранку руля одной рукой, откинувшись на спинку – само спокойствие и умиротворение.
Бесит до чертиков!
– Очаровательно, – выношу вердикт, сама не понимая, чему конкретно. Тому, что ему каким-то немыслимым образом удалось уболтать меня сесть в тачку или тому, что одна я в машине как на иголках сижу? И ведь все понимаю – пора с психами заканчивать. Но не могу. Раздражение перманентно засело внутри и зудит.
– Вы такие смешные, когда ругаетесь, – хихикает Руся, – у нас Василиса с Мишкой так же в классе дуются друг на друга. Он ее за косички дергает, а она его дураком обзывает. Да. Но им, на минуточку, десять. А вам?
Мы с Волковым переглядываемся. А нам три раза по десять, но любовь, она в любом возрасте такая – немного глупая. И малышка Ру это обязательно однажды поймет.
Ладно, я замолкаю и набираюсь терпения. Отворачиваюсь к окну и уже второй час подряд провожаю взглядом проносящиеся мимо бесконечные лес, горы и поля. Красота здешних мест зачаровывает, бесспорно. Приковывает взгляд и захватывает дух от широты и простора. К тому же погода сегодня шикарная.
Шляпу с макушки стягиваю и ерошу ладонями свободно ниспадающие на плечи пряди. Щурюсь. Солнышко припекает через лобовое стекло так, что зажмуриться хочется. Подставить лицо под теплые ласкающие лучи и улыбнуться.
Но я не улыбаюсь. Наша вчерашняя ссора все еще гнетет. Губы кусаю и много думаю. Всю ночь крутила в голове поступок Виктора, к утру пришла к выводу: возможно, я погорячилась, не выслушав. Вспылила, разобиделась и поступила по-детски, отказавшись ночевать у него, фиг пойми кого этим “наказывая”. Да, возможно. Но это не точно! И с одной стороны, все понимаю, а с другой, я же девочка, капризы у меня в крови.
Где-то через полчаса пути мы притормаживаем на автозаправке. Я отдаленно начинаю вспоминать здешние места. В груди разрастается предвкушение. Смотрю на Волкова, он загадочно молчит. Ру задремала.
Пока Вик заправлял машину, я раскидала рабочие сообщения на почте. Ничего особо важного или срочного, но если мы едем туда, куда я думаю, то высока вероятность, что будут проблемы со связью. Отвлеклась и вздрогнула, когда дверь с моей стороны неожиданно открылась, а у меня перед носом возник пластиковый стаканчик, от которого вился ароматный дымок. Чуть слюной не захлебнулось! Язык прикусила, когда в паре со стаканчиком в руке Вика заприметила любимую кокосовую “Bounty”.
– Кофе для кофейного маньяка.
– А шоколадка? Тоже мне?
– Ты же поделишься?
– Я подумаю, давай ее сюда.
Тяну руку, он свою отдергивает, поигрывая бровями:
– Плюс в мою карму?
– Круче! Ты уже почти прощен.
– Звучит многообещающе.
Я забираю шоколадку и стаканчик, “клюнув” Вика в небритую щеку. Увернуться вовремя не успеваю, он ладонью за затылок обхватывает и поцелуем губы мои ловит. Смачно так и со вкусом своими губами прижавшись. Поцеловал раз. Другой. Промычав тихонько:
– М-м, со вчерашнего вечера об этом мечтал. Не знаю, как ты, а я сегодня всю ночь не спал, Кулагина. Больше так не делай.
Такое суровое выражение на лице Виктора забавно контрастировало с такими мило-ранимыми словами. Я улыбнулась. Но признаваться, что и сама эту ночь провела, не сомкнув глаз, не стала. Пусть помучается.
– Спасибо за кофе.
– Всегда пожалуйста.
Долго на заправке не задерживаясь, мы выдвинулись дальше. По пути пришлось поделиться с Волковым любимой шоколадкой и даже драгоценным кофе. Еще через полчаса асфальтированная дорога сменилась гравийной. И тут все пазлы окончательно встали по местам. Я, не удержавшись, поинтересовалась:
– Когда ты успел собрать походные вещи?
– Догадалась, куда едем?
– На наше место?
Вик улыбнулся одними уголками губ. Кивнул, не глядя. Знал, чем завоевывать, хитрый лис! Знал, что не устою перед таким и растаю. Собственно уже подушечки пальчиков закололо. Так бывает, когда тебя ждет встреча с чем-то или кем-то особенно важным. Трепет, волнение, предвкушение…
