В. Лунин. Таш., 1988.
9. История Узбекской ССР в 4-х т. Т. 1. Таш., 1967.
10. Кобеко, Дм. Поездка митрополита Хрисанфа к Далай-ламе в 1792 году. — XXV лет. Сборник, изданный комитетом Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым. СПб., 1884.
11. Кудряшов К. В. Последний фаворит Екатерины II. Л., 1925.
12. Кычанов Е. И., Савицкий Л. С. Люди и боги страны снегов. Очерки истории Тибета и его культуры. М., 1975.
13. Кюнер Н. В. Описание Тибета. Ч. 1—2. Владивосток, 1907—1908 (Известия Восточного института, г. 21, 22, 26 [вып. І], 27).
14. Лэн-Пуль С. Мусульманские династии. СПб., 1899.
15. Нурмухамедов К. Этнические процессы и расселение туркмен в XVIII—XIX веках. Аш., 1979.
16. Очерки русской культуры XVII века. Ч. 3: Наука, общественная мысль. Под ред. Б. А. Рыбакова. М., 1988.
17. Самарин Н. Ф. — Русский архив. XI, 1873, кн. 1, стб. 863—867.
Архимандрит Леонтий
История жизни младшего Григоровича (отрывки)
Имя Луки Степановича Зеленского, в монашестве Леонтия (1726— 1807), практически неизвестно даже специалистам. При жизни его многочисленние публицистические и богословские труды не были опубликованы. Тринадцать томов автобиографических записок Леонтия под общим названием «История жизни младшего Григоровича», содержащих описание его путешествия к Святым местам в 1763—1766 гг., больше века пылились на полках библиотеки Азиатского департамента министерства иностранных дел, пока в 1911 г. на них не наткнулся историк церкви протоиерей А. П. Попов. Он опубликовал небольшое исследование о жизни и творчестве архимандрита Леонтия [3].
А между тем записки архимандрита Леонтия должны по праву занять видное место в русской паломнической литературе. По богатству содержащихся в них сведений о христианских святынях Греции, Египта, Иерусалима и Константинополя, о жизни и быте народов, населявших обширную Османскую империю во второй половине XVIII в., они вполне выдерживают сравнение со знаменитым «Путешествием ко Святым местам» Василия Григоровича-Барского [2]. И хотя в них нет столь подробных описаний памятников древней культуры, которыми богата книга Григоровича-Барского (Леонтий, по его собственному признанию, «с юности не охоч был до древностей»), этот недостаток с лихвой компенсируется точными и красочными зарисовками тех стран Востока, где ему довелось побывать, Запорожской Сечи в последние годы ее существования, пестрой и своеобразной левантийской среды, в которой он жил более четырех десятилетий. Совершенно уникальны сообщаемые Леонтием сведения об обстоятельствах жизни и деятельности русского посольства в Константинополе, его взаимоотношениях с турецкими властями, характеристики и подробности биографии таких видных дипломатов, как А. М. Обресков, П. А. Левашов, С. Л. Лашкарев, Я. И. Булгаков, в разное время служивших в османской столице.
Важно и то, что записки архимандрита Леонтия закрывают довольно значительную лакуну в русской паломнической литературе, образовавшуюся вследствие резкого сокращения числа «хождений» к Святым местам в Палестине и на Синае в период русско-турецких войн екатерининского времени[564].
В своих сочинениях архимандрит Леонтий полушутливо называет себя «младшим Григоровичем». Действительно, личность и творчество именитого «пешеходца» оказали огромное влияние на его судьбу. Собственно, записки Леонтия несут на себе печать сознательного подражания книге Григоровича-Барского, с первым изданием которой он был хорошо знаком. Есть основание полагать, что еще в 50-е годы XVIII в. Леонтий читал рукописный список книги Григоровича-Барского, имевшийся в Полтавском Крестовоздвиженском монастыре (этот зкземпляр с частью подлинных рисунков Григоровича-Барского хранится сейчас в Отделе редких книг Казанского университета). «Младший Григорович» продолжает и обогащает традиции паломнической литературы, привнося в нее живую, пересыпанную шутками малороссийскую речь, совсем не монашеское жизнелюбие и, главное, дух нового времени, наступление которого возвестила Великая французская революция.
Первый биограф Леонтия справедливо обращает внимание на то, что в его произведениях «отмечаются два влияния: с одной стороны — Василия Григоровича-Барского, с другой — французских энциклопедистов» [3, с. 67]. В Архиве внешней политики России хранятся и сатирические произведения Леонтия, в которых он, подражая журналу И. А. Крылова «Почта духов», не только ярко изобразил недостатки современного ему русского общества, но и вел полемику с Вольтером и Гельвецием, высмеивал средневековую инквизицию, недостатки протестантства и «утопии», как он выражался, французской философии. Хотелось бы надеяться, что творчество архимандрита Леонтия, особенно его поздние работы, привлечет внимание ученых — историков, этнографов, исследователей русской общественной мысли.
Биографические сведения об архимандрите Леонтии содержатся в его произведениях — автор сам признается, что в «младшем Григоровиче» «он по лоскуткам» собрал всю свою жизнь — от юности, проведенной в Малороссии, до старости в Константинополе. Два первых тома записок Леонтия составлены в популярной в XVIII в. эпистолярной форме, весьма удобной для многочисленных авторских отступлений.
О своих юношеских годах Леонтий особенно подробно рассказывает в 1-м томе «Младшего Григоровича». Родился Лука Степанович в польско-украинской семье Зеленских-Яновских-Яценко, жившей близ Полтавы. «Мой дед, — вспоминает он, — царство небесное, Влас Яновский, был полковничий сын. Он как жил смолоду, того я не знаю, а то верно, что он при старости своей живал то у одного, то у другого зятя, за неимением своего собственного дому... Тогда родной, но еще будущей моей матушке Дарье Власьевне, по еяж словам, было от роду 20 лет, когда будущий мой отец Степан Яценко, 30 лет будучи, женился на ней. Виновники моей жизни, по сочетании законным браком, промешкав 20 лет бездетными, пустили меня на свет 1729 году октября 18[565], сказывают, — в середу, что было прогностиком настоящего моего постничества, наименовав меня при крещении Лукой» [1, с. 309].
Детство Леонтия прошло близ Полтавы, в селах Мачихи и Пушкаревка. Здесь он начал учиться грамоте у некоего пана Орловского, но вскоре эти занятия «принужден был престарелыми родителями оставить и приняться за ножницы, иглу и наперсток» (3. с. 311]. Судя по всему, до 18-летнего возраста Леонтий вел жизнь обычного украинского парубка, веселого, мастеровитого (кроме портняжного искусства он прекрасно вырезал по дереву), искусно игравшего на бандуре и недурно певшего.
Огромное влияние на духовную жизнь Леонтия оказало знакомство с монахиней Пушкаровского монастыря Евпраксией. Ее фамилию он не сообщает, но упоминает о том, что Евпраксия с матерью были сосланы из Петербурга во времена Анны Иоанновны. Через Евпраксию Леонтий получил доступ к книгам, чтение которых дало первый толчок к подлинной страсти к самообразованию, которая не покидала его на протяжении всей жизни. «При других ея добродетелях, оставленных без помяновения, за краткостью нашего слова, — вспоминал Леонтий, — она ж, Евпраксия, была почти и философка, да и без почти, не было во всей Пушкаревке столько церковных книг, сколько она имела собственных, кои,
