— Да ну тебя, Кени, — обиделась она и прибавила ходу.
Команду мы нашли на берегу, где болото сменилось открытой водой — не совсем открытой, скорее закрытой ряской и разной болотной дрянью, но всё же именно водой, а не вязкой грязью.
— Вы что, здесь собрались перебираться? — удивился я. — Неужели получше места не нашлось?
— Не нашлось, — отозвалась Анета. — Мы проверили — полоса воды везде есть, но в этом месте она к лесу подходит вплотную, и здесь можно найти брёвна для плота.
— Сомневаюсь, что здесь будет так уж просто найти подходящие брёвна, — скептически заметил я.
— Я могу срезать несколько деревьев, — вызвалась Ленка. Я только вздохнул в ответ на это заявление — вот кого я только что ругал?
— А чем эти брёвна связывать будем? Так-то можно было бы надрать лыка из липовой коры, но я не вижу здесь липы.
— Можно сдавить брёвна слегами и зафиксировать их шнуром. У меня есть с собой моток.
До чего же хозяйственная у меня жена! Нарубить брёвен, связать плот — всё по силам этой женщине. Хорошо хоть, коня у нас нет, и дом не горит[23].
[23 — Вряд ли многие из читателей так уж хорошо помнят со школьных лет поэму Некрасова «Мороз, красный нос». Так вот, «Есть женщины в русских селеньях» — это оттуда.]
— Ну давайте попробуем, — согласился я. — Кто-нибудь раньше делал плоты?
— Мы с братьями вязали, — подал голос Иван.
Ну, я так и предполагал — у кого, кроме деревенского парня, может быть такой опыт? Девчонки вряд ли с этим сталкивались, да и мне как-то не приходилось.
— Вот и руководи тогда, Иван. Что надо делать? Давай командуй.
Делать плот оказалось долгой и тяжёлой работой, хотя в теории всё выглядело вроде бы просто. Мы управились за пару часов, но к концу были уставшие и злые, и начали уже понемногу порыкивать друг на друга. Плот был совсем невелик и мог увезти троих, вряд ли больше, но расстояние было совсем небольшим, и сплавать туда-обратно три раза было совершенно не проблемой.
Дальнейший путь оказался на удивление простым — место для пересечения болота наши и в самом деле выбрали очень удачно. Мы, конечно, от души попрыгали по кочкам и порядком извозились в болотной грязи, но никаких жутких топей нам не встретилось.
Когда болото, наконец, осталось позади, и впереди замаячил край леса, я остановил команду и обратился к личному составу:
— До финиша осталось совсем немного. Я понимаю, что все устали, но давайте напряжёмся для последнего рывка и сделаем всё как надо. Будет очень обидно, если после всех трудов нас подловят в двух шагах от финиша. Идём осторожно, не шумим, и готовимся к неприятностям.
Все действительно очень устали, даже наша целительница Дея, которой не пришлось возиться с брёвнами для плота, и которая проехала пассажиркой. Но влипнуть напоследок в какую-нибудь засаду в самом деле было бы совсем уж несусветной глупостью, после которой мы стали бы всеобщим посмешищем, так что все прониклись и подобрались. Однако все предосторожности оказались напрасными — никто нас не подстерегал и не выскакивал из кустов с недобрыми намерениями.
Всё объяснилось, когда мы, грязные, мокрые и пахнущие болотом, вывалились из леса на финишную поляну. Все наши противники — и помеченные, и ещё живые, — находились там, и судя по скучающим физиономиям, находились там уже давно. Никого из Высших, кстати, не было видно — похоже, результаты турнира их не особо интересовали. Да, подозреваю, и сам турнир тоже.
Встретили нас недобрыми взглядами, и даже преподаватели смотрели неласково.
— Ну наконец-то, — провозгласил Менски. — Мы вас уже заждались, сколько же можно? Насколько я понимаю, вы собираетесь заявить о победе?
— Собираемся и заявляем, — провозгласил я в ответ, демонстративно игнорируя недовольные взгляды. — А можно столько, сколько нужно — объявленные правила не регламентируют время выполнения.
— Даже не собираюсь с тобой спорить, Арди, — поморщился Генрих. — Давай сюда приз, да и перейдём, наконец, к торжественной части. А то мы уже потеряли всякую надежду на праздник, пока вы там в болоте развлекались.
— Я хочу заявить протест от имени нашей команды! — вскочила Клара Урбан, старшая команды родовичей.
Менски скривился, как от лимона.
— Хочешь публично обсудить, как вы обделались, Урбан? — кисло спросил он.
— Не по своей вине!
— Ну, протестуй, — махнул рукой он.
— Во-первых, нас предали приглашённые члены команды, — возмущённо начала Клара. — В самый ключевой момент они просто отказались сражаться.
— А они тебе присягу давали, Урбан? — поднял бровь Генрих. — Ты командир, ты и обязана была думать, как обеспечить их лояльность. Или ты считаешь, что раз ты пальцем в них ткнула, то они будут драться вместо тебя? Они тебе ничем не обязаны, и ты, как командир, должна была это понимать и предусмотреть все возможные ситуации. Так что ты просто расписалась в том, что плохо командовала, вот и всё. Я, например, уверен, что у Арди они бы дрались как миленькие, он бы их с самого начала построил.
Вот спасибо, Генрих, за такую похвалу. Клара бросила на меня злобный взгляд. Она и раньше не особо-то меня любила, а сейчас, наверное, просто возненавидит.
— Я про Арди ещё хотела сказать, — продолжала она. — Они победили нечестно — использовали какой-то летальный конструкт, как раз из-за этого приглашённые и драться с ними не захотели.
— Насколько я понимаю, Арди по болоту лазил, а с вами дрались Золотова с Вербицкой, — заметил Генрих.
Я посмотрел в ту сторону, где стояла Мина с Ядвигой, и к своему удивлению, осознал, что они не были помечены. Получается, что они победили родовичей в бою? Или родовичи вообще не стали драться, а просто сбежали? И стало быть, мы лазили по болоту совершенно напрасно? Неприятно осознавать, но мы, кажется, выступили в роли клоунов.
— В самом начале использовался летальный конструкт, — настаивала Урбан. — И это Арди сделал, потому что он там был с призом. Да эти мещанки такой конструкт в жизни бы не осилили.
Умеет, однако, Клара заводить друзей. И кстати говоря, насчёт именно этих мещанок я бы
