Внезапно Анжеликой овладела ни с чем не сравнимая горячка боя. Ничего больше не существовала, кроме страстного желания поразить врага. Самая непримиримая, бескомпромиссная альтернатива: ты или он полностью захватила ее сознание, вытеснив из него все остальные мысли и чувства.
Словно опытный боец, она стала стрелять короткими, но частными очередями. И увидела, как еще один враг на полном скаку вылетел из седла. И почтит сразу же по тому же маршруту последовал и его напарник. Анжелика повернула голову в сторону Мамонтова, тот тоже посмотрел на нее и показал большим пальцем вверх.
"Всем нравится убивать" - подумала Анжелика, но это было всего лишь констатацией факта, мысль, лишенная всякой эмоциональной окраски.
Однако противник и не думал отступать, кажется, им овладела та самая тупая неуправляемая ярость, которая даже сильнее страха смерти. Откатившись назад, он вновь двинулся в атаку.
Но дальше события приняли совершенно неожиданный поворот. О том, что случилось, Анжелика узнала уже после боя. Пока противник готовился к атаке, Рамзан послал часть людей зайти к нему с тыла. Пользуясь складками местности, это удалось сделать. И теперь огонь велся по атакующим и с спереди и сзади.
Ураганный огонь с двух сторон привел к быстрым результатом, буквально за несколько минут отряд, который потерял всякое управление, был уничтожен. Лишь несколько выживших лошадей в ужасе с громким ржанием метались среди убитых.
Отряд Рамзана собрался очень быстро и поскакал прочь от этого ужасного места. Впрочем, как узнала Анжелика, у них тоже не обошлось без потерь, было двое убитых. Их даже не стали хоронить, на это не было времени.
Дабы сбить возможных преследователей со следа, они нашли небольшую лощину и спрятались в ней. Анжелика спешилась и легла на землю. К некоторому своему удивлению, она не испытывала почти никаких эмоций. "Я стала привыкать к убийству людей", - почти равнодушно подумала она. - И очень вероятно, что этот навык мне совсем скоро еще раз пригодится".
Мамонтов прилег рядом с ней.
- Ты какая-то странная, - заметил он.
- И в чем моя странность?
- Ты ко всему безразлична.
- Я устала.
- Нет, это что-то другое. Это адаптация к новым условиям.
- Пусть так, - согласилась она. - Ты же понимаешь, без этого не выжить.
- Я понимаю, - проговорил он, и в его голосе послышалось сожаление.
Анжелика это чутко почувствовала и посмотрела на него.
- Ты жалеешь, что я уже не такая, - усмехнулась она. - А ведь сам наставлял меня в том, что так вести себя, как я, нельзя.
- Ты права, но, как выясняется, той ты мне нравилась больше.
- Увы, но ничем не могу помочь. Я очень хочу выжить, даже ценой того, что разонравлюсь тебе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Это-то тебе не грозит.
- Как знать. Если бы мы могли б заглянуть в будущее, то увидели бы там много удивительных вещей. Я иногда сама поражаюсь тому, как быстро меняюсь. Но ничего не поделать, я уж такая. Чтобы остаться сама собой, я должна меняться. Это как раз те, кто не меняются, теряют себя. Они просто превращаются в восковые фигуры. А я не хочу такого превращения. Вот собственно и вся разгадка моей таинственной натуры. Прими к сведению.
На этот раз Мамонтов ничего не ответил, он то ли решил, что тема разговора исчерпана, то ли был заворожен бегущими по небу караванами облаков.
Отряд возобновил движение, когда с гор спустилась темнота. Но, как выяснилось, путь их был недалек. Примерно через полтора часа они въехали в какое-то селение. Рамзан подъехал к ним.
- В этом селение живет племя, дружественное нам и враждебное Асламбеку. - пояснил молодой воин. - А потому мы в относительной безопасности. И здесь совсем недалеко от Хошера, завтра мы попробуем туда пробраться. Только ваша одежда для этого не подходит, там не встретишь женщин в европейском платье. Там все ходят в парандже.
- Мне придется надеть паранджу! - одновременно возмущенно и испуганно воскликнула Анжелика.
- Если вы хотите пробраться в город, то да. Другой возможности нет. Повторяю: без паранджи там женщины не ходят. Чтобы прослыть борцом за веру, Асламбек блюдет религиозные правила неукоснительно.
Анжелика осеклась. Она понимала, что Рамзан прав, но заковать себя в паранджу - это казалось ей чем-то выходящим за грани допустимого.
- Так как, вы переоденетесь? - спросил Рамзан.
- Да, - убитым голосом выразила согласие Анжелика.
- Вас сейчас проводят в дом, где вы будете ночевать, и там дадут одежду. - На лице Рамзана то ли ей показалось, то ли на самом деле промелькнула усмешка.
Дом, в который привели Анжелику, был побогаче, чем тот, в котором она ночевала прошлую ночь. Здесь было гораздо больше всякой утвари. Анжелика провели на женскую половину и на некоторое время оставили одну.
Дверь отворилась, и в комнату вошла молодая женщина в традиционной афганской одежде. Вряд ли она была старше Анжелики. В руках она несла какой-то сверток.
Женщина, ничуть не тая своего любопытства, рассматривала Анжелику, что называется со всех сторон. Она решила не мешать ей. Она хотя и не понимала, зачем та это делает, но чувствовала, что не спроста.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Женщина развернула сверток. Это оказалось практически такое же платье, что было надето на нее. Она жестом показала, что Анжелике надо примерить его.
Анжелика переодевалась не без внутреннего сопротивления. Этот непривычный наряд, который она была вынуждена надеть на себя, унижал ее. Она привыкла совсем к другой одежде, к тому, что сама ее выбирает.
