— По законам гостеприимства не принято донимать гостя неугодными ему вопросами. Проще говоря, сами расскажем когда захотим.
— А если не захотим?
— Помнишь про штаны и долги?
Пер покраснел как вареный рак.
— Да уж, умеешь ты приводить сравнения.
Айк присел на край кровати Зарима. Дядя метался в беспамятстве. Тело было горячим прегорячим. Губы начали трескаться от внутреннего жара. Кожа пошла пятнами, испарина выступила на лбу и медленно стекала по вискам на подушку.
Пер положил руку на плечо парня.
— Ему нужен лекарь, а не ты. Мы сейчас нужнее Энии.
— Ты прав. — Айк заставил себя встать и отправиться к девушке.
Кошка лежала на кровати и не подавала признаков жизни. Айк испугался не на шутку, но она вяло шевельнула хвостом, и он немного успокоился. Он сел рядом, так же как с Заримом и погладил ее по выступающему хребту на спине, провел по торчащим ребрам. Пер, севший с другой стороны, погладил нос, почесал уши. Селяне принесли кастрюлю с мелко порубленным вареным мясом, смешанным с бульоном, до образования жидкой каши. Все как хотел Айк.
Пер выставил любопытных за дверь и вдвоем они принялись кормить отощавшую кошку. Сначала Пер придерживал ее за голову, а Айк кормил хищницу с ложки, как маленького ребенка. Потом они поменялись ролями. Айк держал, чесал, шептал в уши глупости, а Пер кормил. Когда мяса осталась половина, Эния отказалась есть, облизнулась, и так сладко зевнула, что занавеси балдахина заходили ходуном.
— Кажется лед тронулся. — Пер встал и закинув ложку в кастрюлю, вытер полотенцем руки.
— Еще пара кормежек ложкой и она сможет есть сама. Нужно распорядиться на счет воды. Она скоро захочет пить.
— Поить тоже будем с ложки?
— А как еще. Не ставить же поилку на кровать, она все тут намочит, а мне здесь спать.
— Ты собираешься спать с ней в одной постели?
Айк рассмеялся, ничуть не обидевшись.
— Пер, тебя послушать, так я полный засранец и извращенец к тому же. Ты бы уж определился на мой счет. А то я не знаю как себя вести, чтобы угодить тебе.
— Да, ну тебя с твоими шуточками.
Так беззлобно переругиваясь они вернулись к Зариму и застали там лекаря, уже колдовавшего над ним.
— Уважаемый, — Обратился Аликай к лекарю. — Как его состояние?
— Очень тяжелое, уважаемый Тер. — Мужчина встал и поклонился Айку и тут же вернулся к пациенту, положив на лоб холодный компресс. — У вашего спутника полностью отсутствует природная сопротивляемость болезням. Как будто он и не жил вовсе, а только вчера родился.
— Чуть раньше. Но вы правы. Несколько дней назад произошло несчастье. Он потерял много крови и организм ослаб.
— М…м… Тебе не о том говорят. — Вмешался Пер. — Уважаемый лекарь таким заумным способом пытается сказать, что наш спутник не переживет эту ночь. Ты все время забываешь, что он человек и ваши способы самолечения для него недоступны. А поскольку человеком он стал пять дней назад, то не может побороть обычную простуду.
Аликай побледнел. Он совсем упустил из виду такую малость, что Зарим больше не двуликий. Лекарь, внимательно прислушивавшийся к их разговору кивнул соглашаясь с оценкой Пера, сложившейся ситуации.
— Он должен жить. — Наконец сказал Айк. — Я прошу вас сделайте все возможное и невозможное, но Зарим Тер Беррани должен выздороветь.
Услышав имя одного из наследников правящего клана, лекарь побледнел не хуже Зарима и пошел такими же пятнами. Упав на колени, он ткнулся лицом в сапоги Айка.
— Смилуйтесь, Тер Аликай. Я не в силах ему помочь.
— Пер. — Айк обратил умоляющий взор на Темного. — Ты знаешь способ ему помочь?
— Есть одна идея. Но… это немного неприлично. Как Зарим относится к большим теплым женщинам?
Аликай, до которого дошло, что задумал Пер прыснул со смеху. Даже лекарь оторвал лицо от пола и понимающе улыбнулся.
— Если вы позволите, Тер, я с радостью отберу молодых и совершенно здоровых девушек.
— Ищите. — Милостиво разрешил Аликай и посмеиваясь вместе с Пером они пошли ужинать.
Зарим был в настоящем пекле. Красный дракон заживо пожирал его тело и душу. То он падал в пропасть, то опять умирал на камнях, чувствуя боль изломанного тела. Его вертели огненные вихри и резали на куски осколки льда, заставляя умирать от дикого холода, а потом возвращался огонь и он кричал от невыносимой боли. Ему казалось, что он опять провалился за порог смерти и тысячи неупокоенных душ тянули к нему белые, призрачные руки. Они хватали его, щипали, рвали на части. Он пытался бороться с ними и тогда их жуткие белесые лица выплывали из огненного марева и он содрогался от ужаса, понимая, что к нему явились все те женщины, которых он любил и которых провожал за порог смерти. Они все явились к нему. Все до единой, некоторые плакали навзрыд над его несчастной судьбой. Некоторые орали и обвиняли во всех смертных грехах, заставляя сгорать еще и от стыда, за собственную глупость. А потом пришли его враги. Все, кого он убил. И вновь вызывали его на поединок. И он вновь выходил на бой. Потом к нему явились павшие родичи, соратники и друзья. И Зарим понял, что это конец. Они пришли чтобы забрать его с собой. В какой-то миг жар, холод и боль отступили и он повис в мертвенном нигде. Здесь не было ни света, ни звуков, ни пространства, ни времени, ни самой жизни. Это была изначальная пустота, породившая все сущее.
Обитель богов. Мелькнула шальная мысль. Зарим расхохотался. Стоило мечтать о посмертии, чтобы узнать, что здесь его ждет самое страшное наказание, какое можно придумать — СКУКА.
— Я рад, что ты и здесь сохраняешь чувство умора.
— Кто здесь?
— А ты бы кого хотел увидеть?
Тьма сгустилась, если такое вообще возможно. И прямо перед ним выступил огромный лик бога, черный как обсидиан, и неподвижный словно маска.
— Я умер? — Решил он поинтересоваться на всякий случай.
— А ты этого хочешь?
Зарим открыл рот, чтобы ответить и закрыл, давая себе время подумать. У него уже был шанс свести счеты с жизнью, и он им не воспользовался. Вряд ли судьба предоставит повторный шанс.
— Я не могу уйти.
— Ты хочешь умереть? — Повторило упрямое божество.
— Нет. — Твердо ответил он.
Тишина. Очень долго маска молчала, а потом голос раздался вновь.
— Ты точно решил?
— Да.
— Даже если проживешь жизнь человека?
— Даже если так.
— Ты точно решил?
— Да.
— Даже если девушка не вернется к тебе?
— Каким бы ни было ее решение. Я его приму.
— Ты точно тешил?
— Да.
"Что за странный допрос" подумал Зарим. Как будто Бог ожидает от него чего-то. Какого-то вопроса, а он по своей тупости все ни как не может сообразить, чего же от него хотят. Молчал он, молчало божество и тут сильнейшая боль в сердце, заставила его закричать от боли. Его рвануло, стремительно понесло вниз, и тут он вспомнил. Вспомнил, что забыл спросить о самом главном.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
