– Переговоры. Именно так торговцы решают любые проблемы, – отозвалась она.
Он кивнул:
– Я не забыл, что ты сделала для Удачного, когда бросала вызов сатрапу Джамелии и королю пиратов.
Она пожала плечами:
– Мне кажется, это было ужасно давно! Откуда у меня бралось столько сил? – Она покачала головой. – А торговец Финбок?
– Утверждает, будто он отправился искать Элис и Сед-рика, а потом его захватили вместе с остальными пассажи-рами. Кое-кто опровергает его слова. Кандрал утверждает, что его на корабль привела записка от Геста. Гест все яро отрицает. Сейчас нет никаких улик и причин в чем-то его обвинить.
– Здесь не сходятся концы с концами. Но я слишком устала, чтобы ломать над этим голову. – Малта нахмурилась. – Кандрал должен вернуться. Кто-то обязан заплатить за то, что те люди сделали со мной в ночь, когда родился Фрон. – Она посмотрела на своего малыша. – Если я буду вынуждена предстать перед Советом и рассказать о том, что я совершила тогда… что ж… я готова.
– У меня нет желания подвергать тебя очередному испытанию. Рано или поздно правда выплывет наружу, – успокоил ее Рэйн.
Малта вздохнула. Она совершенно пала духом, когда услышала о смерти Тинтальи. Драконы не пожелали делиться с ней подробностями – они только упомянули, что Кало остался с Тинтальей, чтобы поглотить ее воспоминания. Он не вернулся в Кельсингру вместе со своей стаей: Рэйн подозревал, что громадному Кало потребовалась бы пара-тройка дней, чтобы сожрать такого крупного дракона, как Тинталья.
Рэйна удивило ощущение потери, которое принесла весть о смерти Тинтальи. Драконица уже давно предоставила остальных драконов их судьбе. Она улетела, не попрощавшись ни с Малтой, ни с ним самим. Даже Сельдена, своего любимого поэта, она не предупредила перед своим исчезновением. Сперва до них доходили сведения о ней, включая и то, что далеко на севере она нашла себе пару. Чем она занималась в течение лет своего отсутствия, они никогда не узнают – как и то, почему она решила вернуться в Дождевые чащобы. Похоже, она умерла всего в одном дне лёта от Кельсингры.
Он вспомнил ее такой, какой видел в последний раз. Тинталья была заносчивой и полной жизненной энергии – истинной королевой. Она поставила драконью метку и на Малте, и на Сельдене. И, как он теперь понимал, на их детях. У Малты было несколько выкидышей. Он попытался вообразить себя таким, каким бы мог стать: отцом, окруженным детьми, – если бы только драконица оказалась рядом, изменяя младенцев в материнской утробе так, чтобы они могли выжить. Пустая фантазия!..
– Тинталья! – внезапно вырвалось у Малты.
– Я как раз сейчас тоже о ней думал, – произнес он. – Она была не такой уж плохой – для дракона.
Малта села прямее.
– Нет, я ее чувствую! Рэйн, она не умерла. Она летит – сюда!
Рэйн воззрился на нее: сердце у него разрывалось. Когда им сообщили о смерти Тинтальи, Малта завопила, как сумасшедшая. Он подхватил ее на руки и унес ото всех – даже от Тилламон. Они сидели втроем – вместе со своим обреченным на смерть малышом, – сидели, раскачивались, плакали и проклинали все и вся за закрытыми дверями. А когда пароксизм отчаяния миновал, на нее снизошло странное умиротворение. Он решил, что, возможно, это женская особенность – выходить из урагана эмоций и боли, подобно кораблю, выплывающему в спокойные воды. Малта выглядела опустошенной, но разумной. Она с нежностью ухаживала за Фроном даже в такие моменты, когда его пронзительный плач сводил Рэйна с ума. Казалось, она жадно вбирает в себя все звуки, запахи малыша, словно превратившись в камень, поглощающий воспоминания.
Это было страшно, но сейчас он испытал настоящий ужас.
– Она мертва, Малта, – мягко напомнил он. – Тинталья умерла. Нам же сообщили драконы…
– Они ошиблись! – яростно заявила она. – Прислушайся, Рэйн! Потянись к ней. Она летит сюда! – Она потянулась за ребенком, выхватила его из рук Рэйна и стремительно встала. – Есть шанс – хоть крошечная доля, что она спасет Фрона. Я иду ее встречать.
Он смотрел, как она удаляется от него. Потом бросил взгляд на остальных, собравшихся в противоположной части зала. Они все еще были захвачены спором. Никто даже не заметил ничего необычного. Однако Малта казалась такой уверенной!
Рэйн зажмурился. Он сосредоточился, стараясь избавиться от назойливых мыслей и болтовни хранителей.
«Тинталья?»
Он ничего не почувствовал. Ничего, кроме боли от надвигающейся смерти. Это была его собственная боль или страдания дракона?
Он открыл глаза, подхватил оставленный Малтой плащ и поспешил следом за женой. Издалека донесся клич дракона. Его подхватил второй, а потом третий – и внезапно затрубили все драконы. Когда Рэйн вышел на улицу, ему показалось, что сумеречный город озарился светом. Драконы яростно трубили. Хрупкая Малта бежала к центру площади с закутанным малышом на руках. Ветер трепал ее волосы. Рэйн поднял голову и увидел кружащих на фоне багрового неба драконов, похожих на стаю ворон, привлеченных карканьем своей товарки.
«Уже близко».
«Слишком больно».
«Посмотри. Видишь мерцание на горизонте? Огни Кельсингры приветствуют твое возвращение домой. Не думай ни о чем, королева Тинталья. Долети туда – и ты найдешь горячую ванну, Старших, которые исцелят твои раны, и Серебро. Когда я оттуда улетал, они спускались в колодец, чтобы его достать».
Серебро! За это она и могла уцепиться. Когда Серебро применяет умелый Старший, оно способно творить чудеса. У нее сохранилось воспоминание предков о драконе, в которого ударила молния. Он рухнул на землю – его крыло представляло собой обугленный костяной каркас, и не более. Потребовалось больше года, чтобы вылечить его, но он снова смог летать. Его раны обрызгивали Серебром. А потом мастер Старший сделал ему искусственное крыло – легкие тонкие пластины, которые крепились на крошечных шарнирах. Оно даровало дракону надежду и вернуло его в небо.
«Просто лети. Я вызову их встречать тебя».
И тут Кало протрубил тревожный клич, подобного которому она никогда не слышала. Его подхватили вдали – драконы, которые охотились, драконы, которые пробудились от сытой дремоты, драконы, которые отдыхали в городе. Ей показалось, будто до нее донеслось эхо, отразившееся от далеких склонов, а потом она поняла: это не эхо. Продолжая перекликаться, драконы собирались в стаю. Ее приветствовало столько сородичей, сколько она никогда в жизни не видела.
– Там, внизу! – протрубил Кало. – Теперь ты видишь? Ты помнишь?
– Конечно.
Не испытывай она столь мучительной боли, его вопрос вызвал бы у нее раздражение. Она уже бывала здесь раньше. Она нашла Кельсингру мертвой и покинутой и улетела в гневе. Теперь она была согрета светом и приветственными звуками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
