Он хмыкнул, вновь нажимая на газ, а Марта вдруг добавила:
- Не тебя...
- Да что ты говоришь, сестренка. А кого?
Девушка не ответила, лишь отвела глаза в сторону и крепко-крепко прижала к себе сумочку. А Саша стал куда-то звонить - в том числе и Михе, чтобы узнать, как тот себя чувствует. Оказалось, что хорошо.
Через полчаса они подъехали к дому, в котором жил Александр. В этот раз Марта, которая, казалось, все еще находилось в неком шоковом состоянии, даже не запомнила, где находился этот дом, на какой этаж они поднимались и в какую квартиру заходили. Девушка не замечала убранства и мебели, как тогда, в другой Сашиной квартире, где ей было интересно абсолютно все, а просто глядела под ноги и покорно шла следом за Сашей, который все еще был во власти гнева, природа которого была непонятна и ему самому.
Молодой человек усадил девушку на белый кожаный диван и расположился напротив нее в таком же белоснежном кресле, закинув ногу на ногу и закурив. Пару минут он то ли наслаждался, то ли успокаивался сигаретой.
- То, что сегодня ты видела, должно остаться только между нами, - начал он внезапно без особенных предисловий. Марта удивленно подняла на него глаза. Она не понимала, что творится с молодым человеком, была все так же испугана, обижена и расстроена, одновременно испытывая облегчение от того, что с Сашей все в порядке, но беспокоясь из-за того, что он ругается и почти кричит.
А еще, хоть ситуация и не располагала к этому, Марта чувствовала себя защищенной. Даже зная, что Саша вооружен, она точно знала, что он не причинит ей вред, а напротив, защитит.
- Ника не должна узнать об этом, - продолжал хозяин квартиры. - Ее родители - тоже. Никто не должен, понимаешь меня, сестренка?
- Почему? Ты боишься? - вымолвила девушка.
Она попала в точку, и Саша нервно затушил сигарету в пустой пока еще пепельнице.
- На днях я хочу сделать предложение Нике, - правдиво сказал он, и от этих слов Марта вздрогнула. Неужели у них будет свадьба? - Не хочу, чтобы она отказалась от него только из-за того, что ее сестренка расскажет ей о жуткой перестрелке бандитов, в которой я участвовал.
Щеки Марты вспыхнули.
- Почему ты так обо мне думаешь?
- Я не думаю так о тебе. Я думаю так обо всех девочках. Вы часто приукрашиваете реальность - не специально, да, и сгущаете краски. Домысливаете глупости.
- Это ты... домысливаешь, - вдруг упрямо сказала она.
- Может быть, - не выдержав, снова закурил Саша. Дым немедленно подобрался к носу светловолосой скрипачки и вместе с кислородом скользнул к ней в легкие. Расстроенная девушка поймала себя на мысли, что ей нравится вдыхать запах сигарет - но только тех, которые курит Саша и больше никто. - Как бы там не было, малышка моя, ты ничего не расскажешь своей сестре. Эта перестрелка - случайность. Скорее всего, проснулись конкуренты Макса, - тут Саша вспомнил Радика - второго "помощника" Андрея Марта, который, в отличие от бывшего лидера Пристанских, на долгое время загремел в колонию, как, впрочем, и большинство пристанских. Радик, ставший в местах не столь отделанных авторитетом - "положение обязывало", как пошутил Миха, сильно осерчал на Макса и уже однажды пытался разобраться с ним, подослав кое-кого к бывшему корешу. Макс, правда, вышел сухим из воды и вроде бы договорился с Радиком о нейтралитете, но тот, видимо, вновь решил взять за свое - делить этим двоим было много чего. К тому же Радик не без оснований считал Макса предателем Марта и. кажется, мечтал зарезать. Ну, или расчленить - как фишка ляжет.
- Этот Макс, он что, бандит? - тихо спросила скрипачка.
- Нет, он балерина.
- А ты?
- Что я?
- Бандит? - по-детски спросила Марта. Ей всегда казалось, что Саша - бизнесмен, деловой, уверенный в себе, прочно стоящий на ногах. Но после сегодняшнего случая она вдруг по-другому посмотрела на него.
- А что, похож?
- Нет.
Саша усмехнулся и потер лоб. Его почему-то стал раздражать тот факт, что сестренка воспитает его, как рыцаря. Да пусть она уже поймет, какой он подонок! От его прикосновений не цветут цветы - они вянут. "Такие, как ты, губят все живое", - сказал Саше на прощание отец насколько лет назад, придя к нему перед тем, как парня увезли из родного города.
"Вырастил волчонка. Не желаю тебя более видеть", - добавил Вячеслав Сергеевич с горечью, не глядя на сына. Тогда, казалось, он постарел лет на десять. Его старший сын - надежда и опора в один момент превратился в отброс общества. Эти слова прочно въелись в подкорку мозга парня. Отец его словно проклял.
- Девочка, я не мальчик-ромашка с цветами в зубах. Я тот еще ублюдок по общечеловеческим меркам. Бандит, как ты выражаешься. - Ему вдруг захотелось, чтобы нежная куколка с доверчивыми глазами все знала о нем - все, даже самое плохое, и Саша продолжил. - Ты сказала, что не боишься меня, а если узнаешь, что я сидел, что почувствуешь?
- Ты сидел? - еще тише спросила девушка. Она не могла поверить в услышанное. Он говорит правду?
Играющий с воздухом за темными окнами дождь пожал своими водяными плечами.
- Да. Твоя сестренка думает, что я бросил ее ради какой-то шалавы, но на самом деле, - тут Александр улыбнулся, - я не хотел, чтобы моя девушка - тебе покажется это удивительным, но я ее любил, даже не смотря на то, что стал отбросом общества, - знала, что я - уголовник. Сто одиннадцатая статья, первая часть, досрочное освобождение. И сейчас я тоже нечестный парень, сестренка. Я занимаюсь такими делами, что тебе лучше не знать о них. Бизнес - только мое прикрытие. И если ты расскажешь Нике о перестрелке, не сомневайся, ты пожалеешь. Ну, что ты смотришь на меня, девочка? Я же сказал, пора тебе снять свои розовые очки и взглянуть на этот мир трезво. Он не добрый и чудесный, он темный и колючий.
- Если бы ты просто попросил меня ничего не говорить Нике, я бы ничего не сказала, - отстраненно ответила Марта.
- Что, все-таки испугалась меня? - сощурился Саша в каком-то неясном предвкушении, но был обломан.
- Нет.
- Да ты смелая девочка, я гляжу. То есть тот факт, что ты находишься в квартире наедине с бывшим вооруженным уголовником, тебя не смущает?
- Н-нет, - все так же односложно отвечала Карлова.
- Уверена?
- Мне все равно, кем ты был.
- Ты что, и правда, дура? - закричал Саша и вскочил, нависнув над Мартой. Ему показалось, что девчонка врет. А он ненавидел ложь.
- Это ты... ты такой, - сказала смело скрипачка, тотчас развеяв его сомнения. - Сам учил, будто нужно говорить все прямо, а сам лгал и притворялся. И до сих пор... так делаешь. Лжешь ей.
Александр вновь сел - уже не напротив, а рядом с Мартой. На его скулах ходили желваки.
