поручни. Я видел окровавленные части тел погребенных под этой платформой.
На моей памяти это был уже второй портал, через который были проложены рельсы. Я допускал мысль, что порталы были основаны значительно раньше, чем появились подземные тоннели, и рельсы видимо метростроевцы решили сэкономить на проходке тоннелей, и решили использовать естественные пустоты в виде пещер, не ломая портальные столбы.
Они просто укрепили стены и проложили рельсы, даже не догадываясь об истинном назначении исписанных красивыми иероглифами столбами, подпирающих своды пещер.
Что касается Жака и остальных, то окончившиеся рельсы для них оказались полной неожиданностью и в момент крушения они видимо решили спрыгнуть, но опоздали.
Дрезина на полном ходу врезалась в ступени пещеры и, перевернувшись, сбив одну из колонн портала, которая при разрушении и придавила саму дрезину в тот момент, люди еще были живы.
Вот тогда, она и похоронила под собой и дрезину и её пассажиров. Судя по отсутствовавшему довольно приличному куску колонны, я предположил, что она провалилась в тоннели Кийяра, откуда и прилетела эта самая дрезина. Видимо в момент крушения портал сохранял активность еще какое-то время. Этого было достаточно, чтобы при падении куска колонны там, кусок Кийярского рельса прилетел сюда.
«Ну что же не повезло, так не повезло. Ну ладно, надо осмотреться,
судя по всему, нормальные миры закончились, если здесь и была цивилизация, то она если не на поверхности, то наверняка, в каком-нибудь подземелье.
Хотя воздух нормальный, единственное, что приторный от дикого аромата цветов, но дышать можно, если конечно не витает в воздухе какая-нибудь зараза, в виде «Кармогорского гриппа», которая едва не свела меня в могилу, накануне футбольного матча в Потамии.
Тут я подумал, а что если я сам могу стать, источником какой-нибудь заразы, притаскивая на себе бациллы с разных миров, если конечно портал, сквозь который я пролетаю каждый раз, не выполняет функцию «дезинфектора».
Порывшись по карманам и сумкам мертвых похитителей, я оказался укомплектован типичным стандартным набором для наемника южного Кия. Единственное что выдавало меня, это богатая по Кийским меркам одежда. Но это уже детали.
Через полчаса я уже карабкался верх по склону горы, сколько время у меня ушло на подъем, я даже не считал.
До вершины я добрался с мокрой от пота спиной и запыхавшись от скалолазания.
Но зрелище того стоило.
Насколько хватало глаз, раскинулись горы покрытые зеленым лесом с линией моря вдали. Но в свете заходящего солнца возле кромки моря блестел сферический купол.
–Опаньки! Цивилизация! Или Маяк? не пойму? – предположил я, пытаясь определить на глаз его назначение – Да бинокль или подзорная труба мне бы сейчас не помешали бы – произнес я, прикрывая ладонями глаза от слепящих лучей солнца.
–Ну что же мраморная лестница направлена в его сторону, если конечно она не сворачивает куда-то ещё. Вот только по времени я уже не укладываюсь, а ночью без факела или фонарика в лесу делать нечего.
На горе сидеть тоже нет резона, если и пробираться по джунглям, то лучше сутра.
Когда я добрался до пещеры, на землю спустилась глубокая ночь, прихватив с собой немного фруктов, по вкусу и внешности похожих на персики.
Забрав с пьедестала высохшую траву, натаскав в пещеру несколько охапок сухого хвороста, развел костер. Пока горел костер, освещая пещеру, я устраивал в, нише лежак, и завалился спать.
–И как это древние люди жили в пещерах? в них сплошные сквозняки,– пробормотал я и вернулся к дрезине. Хворост быстро прогорал, и пещера снова стала погружаться в темноту.
–Нет, так дело не пойдет – произнес я и при свете затухающего костра собрал рваные тряпки, бывшие когда-то одеждой рабов, и запихнул их в раскрытый полупустой бензиновый бак мотодрезины, дав пропитаться горючим составом.
Намотав пропитанные горючим тряпки, на добротную крепкую палку, завязав её концы узлом, чтобы не свалилась раньше времени, я смастерил нечто вроде самопального факела.
Мне нужно было только поднести факел к костру, как он мгновенно вспыхнул, осветив ярким светом всю пещеру, «и почему я раньше не догадался их заготовить побольше?» подумал я и направился к телу машиниста, это был единственный из всех похитителей, тепло одетый тип.
Остальные были, в каком то рванье, видимо они не знали о существовании такой части гардероба как дорожный плащ, а шмотки Жака я не стал снимать принципиально, да и не подошли бы они мне уж очень он был тощий.
Сдернув черный суконный балахон с машиниста, я понял, что эти типы явно не носили на себе ничего кроме суконных балахонов.
Влезть то я в него влез, и по размеру даже подошёл только с той разницей, что его полы доходили мне чуть ниже колен, что в принципе меня устраивало я же не с голыми ногами был а в штанах.
–Фу, они что, совсем их, не стирают что ли? – произнес я, учуяв тяжёлый дух, грязной тряпки.
–А ну, и черт с ним с этим запахом главное, что он теплый – и вернулся к импровизированному лежаку.
Костер погас, а факел по-прежнему освещал мое временное пристанище и даже немного согревал, заполняя свод пещеры копотью и запахом жженой тряпки – вот теперь другое дело – произнес я, и завалился спать.
Утром я проснулся под свист той же самой пестрой свистящей птички, но на этот раз она привела с собой компаньона, в две дудки они разбудили меня сердитого и недовольного.
–А ну кыш будильники – произнес я и кинул в направлении входа в пещеру пару камешков.
Два броска камешка, сбивших птах с веток выключили звуковой раздражитель минут на пять.
«Странные глупые птички?» подумал я, когда птахи выпрыгивая из куста, разлетелись в разные стороны.
Потом вновь засвиристели, но уже над входом, в зоне недосягаемости для камешка. Помимо запаха горелых дров и тряпок в воздухе пещеры стал просачиваться неприятный запах портящегося мяса.
«Надо искать новое убежище, трупы в пещере начали разлагаться» сделал я вывод «даже если я захороню тех, кого выкинуло с дрезины, то саму дрезину я не сдвину. Следовательно, трупы, под дрезиной, будут вонять и смердеть пока полностью не сгниют, а это значит, что в пещере находиться уже нельзя».
Дорога из белого мрамора
Умывшись дождевой водой из мраморной чаши, и перекусив псевдо персиком, я остановился перед заросшей беседкой.
Вынув из ножен острый клинок, посмотрел на стебли вьюна.
–Да простят меня боги храма!– произнес я, и точеная сталь врезалась в сочные стебли растения, окропляя
