Один из степняков, прежде чем раствориться в ночи, глухо проговорил, обращаясь к командовавшему нашим сопровождением сотнику Байсану, но глядя при этом почему-то на меня:
– У вас по пути есть две деревушки и одно большое село. Они вроде бы принадлежат правителю, но я не советую вам туда заходить. Там наверняка вертятся монахи…
Сотник тоже взглянул на меня и кивнул, принимая эту информацию к сведению.
Разведчики ушли. Шалай и Байсан недолго посовещались и на основании только им известных причин, признаков и ориентиров выбрали направление движения нашего отряда. Снова началась скачка. Сначала мы шли рысью, опасаясь в темноте попасть в какую-нибудь ямину или привлечь внимание рыцарских разъездов стуком копыт. Но и эта вроде бы неспешная рысь уносила нас все дальше в глубь степи. Когда рассвело, мы наскоро перекусили, не покидая седел, и перешли в галоп.
Прохладное утро словно прибавило нам сил. Темно-коричневые облака быстро расходились, и скоро над нами снова засияло ясное оранжевое небо с припекающим зеленым солнцем. Неожиданно я понял, что оно очень похоже на огромный, ограненный кабошоном изумруд в гладкой золотой оправе.
В самом начале пути Байсан выслал вперед и в стороны дозоры, так что никаких неожиданностей не должно было произойти. Перед полуднем далеко справа из лощины, в которой, видимо, пряталась река, выглянули соломенные крыши деревушки, но мы, следуя совету разведки, миновали сей подозрительный населенный пункт. А скоро на нашем пути появилась еще одна лощинка, с чистым прозрачным ручьем, укрытым высокими густыми кустами. В этих кустах, легко спрятавших наших лошадей, мы устроили небольшой бивак. Пообедав и немного отдохнув, мы снова тронулись в путь.
Плоская как стол степь постепенно превратилась в холмистую равнину, поросшую невысоким кустарником, совершенно не затруднявшим нашего движения. Когда отряд втянулся в ритм движения, Шалай, скакавший до этого впереди, чуть приотстал и поравнялся со мной.
– Интересно, куда делся наш карликовый спаситель? – негромко проговорил он, имея в виду Твиста. – Не переметнулся ли он в очередной раз, если только с самого начала не был послан, чтобы узнать наш маршрут…
– Не думаю, что он настолько коварен… – несколько неуверенно ответил я. – Мне показалось, что ему действительно очень хочется отыскать своих родителей…
– Ты просто не знаешь, какой это ловкий проходимец! – буркнул Шалай, и в ответ на эту категоричную фразу рядом с нами раздался знакомый противный фальцет:
– Ты, воевода, просто не в меру подозрителен! Разве я когда-нибудь делал гадости просто так?!
Воздух слева от Шалая начал уплотняться, принимая вид какого-то сероватого облака, и через секунду из этого облака вынырнула знакомая пожарная бричка.
Воевода, не обращая внимания на колдовские штучки карлика, спокойно ответил:
– В том-то и дело, что ты даже самую бессмысленную гадость сможешь легко опричинить… Талант у тебя такой.
– Ха! – довольно усмехнулся Твист. – Вынужден признать, что Шалаюшка – один из немногих, понимающих мою талантливую натуру.
Несмотря на завязавшуюся между воеводой и бывшим королевским шутом пикировку, мне было ясно, что как только Твист появился рядом с нами, у Шалая значительно повысилось настроение.
И в этот момент мой случайно брошенный вверх взгляд зацепился за какую-то маленькую черную точку, появившуюся в небе над горизонтом и медленно двигавшуюся в нашу сторону. Точка росла и скоро стала пятном, очень мне не нравящимся! Я уже собрался снова произнести заклятие, отводящее взгляд, но меня остановил тоненький голосок, раздавшийся в моей голове:
– Не трать напрасно силы, это тебе не кукла-рыцарь! Лучше подумай, что теперь можно сделать!
– Как я могу думать, что теперь можно сделать, когда я не знаю, какое оно, это «теперь», – несколько раздраженно ответил я своей высокоумной, хотя и бумажной советчице.
– Теперь вы обнаружены епископской разведкой. Впрочем, ты сейчас сам в этом убедишься!..
И действительно, я в этом очень быстро убедился. Метрах в двадцати над нашим отрядом неспешно, как некий квадратный дельтаплан, пролетел… монах в черной развевающейся рясе с откинутым капюшоном и безобразно болтающимися голыми ногами. Монах странно помахивал руками, словно бы направляя свой полет, и гнусно улыбался.
Это бескрылое летательное свинство, безусловно, узнало нас с первого взгляда, вот только напрасно оно посчитало себя в полной безопасности. Я, может быть, действительно слишком долго раздумывал, что же теперь делать, но в нашем Братстве нашлись более сообразительные люди. Когда летающий прислужник Епископа решил сделать над нами круг почета, Эльнорда одним плавным движением выдернула из-за плеча лук и наложила стрелу. В следующее мгновение тетива негромко шлепнула по рукавице, и исследовавший нас дневной нетопырь неожиданно сорвался в штопор.
Подъехав к месту падения монаха, мы обнаружили совершенно мертвое тело со стрелой в горле и явными признаками множественных переломов. Но самое удивительное было то, что это совершенно мертвое тело все еще трепыхалось, словно пыталось опять подняться в небо!
Душегуб остановился над дохлым монахом, понаблюдал за этими неуклюжими попытками оторваться от земли и неожиданно заявил:
– А ведь это у него такой халатик летучий. Это он пытается мертвяка в небо утащить. Только мертвяк, судя по всему, тяжеловат для халатика, не то что живое тело.
– Точно! – немедленно согласилась Эльнорда. – Надо этот халатик на кого-нибудь из нас надеть! Пусть полетает, посмотрит, что там вокруг и как…
И оба повернулись в сторону трясущегося на огромной лошади Фродо.
– И не надо на меня так смотреть! – тут же отозвался кандидат в аэронавты. – У меня морская болезнь и вообще повышенная реакция на восходящие воздушные потоки! Я даже в самолетах по три пакета за раз использую!!!
– Здорово! – восхитился тролль.
– Что здорово?! Что здорово?! – еще более обеспокоился хоббит.
– Представляешь, мы тебя запускаем в небо, ты быстренько находишь этих дребаных рыцарей и вместо пакетов используешь наземные цели! Два-три вылета – и половина наших врагов задохнется в доспехах!
– Точно! – снова подтвердила Эльнорда. – Только перед каждым вылетом Фродо надо как следует кормить!
– Не надо меня как следует кормить! – буквально завопил хоббит, от чего его лошадь шарахнулась в сторону.
– Ну будем кормить, как не следует… – задумчиво буркнул тролль.
– Слушай! – воскликнула Эльнорда. – А может, нам этот халатик разделить на две половинки и заслать в небо обоих карликов?
Тролль ответил заинтересованным взглядом, а Твист и Фродо воплем:
– Кто карлик?!
– И вообще, – попытался Фродо перехватить инициативу в обсуждении летных перспектив, – почему вы решили, что запускать надо низеньких? Мне кажется, если над рыцарями зависнет Душегуб, они просто сразу все свои души повыпускают!
– Отчего бы это? – подозрительно спросил тролль.
– От ужаса! – радостно пояснил хоббит. – Ведь если такая гора рухнет на голову, ни один доспех не спасет. А еще лучше запустить Гэндальфа!
Тут, на мой взгляд, он перешел все границы, поэтому я сразу вмешался в разговор. Причем сделал это в своей излюбленной саркастической манере:
– Да-а-а?!
– Конечно! – возбужденно воскликнул Фродо. – У тебя так красиво будет развеваться бородища, они засмотрятся, а ты их с неба заклятиями, заклятиями…
– Щас я тебя заклятием, – угрюмо пообещал я, но хоббит бодро удивился:
– А я здесь при чем?! Это Эльнорда с Душегубом предлагают!
Твист довольно хихикнул, а тролль вытащил из кармашка кончик своей цепочки и многозначительно показал его карлику. Тот обиженно отвернулся, и его козлы медленно отошли в сторону.
Впрочем, пока мы препирались над бездыханным телом, один из всадников Байсана быстро соскочил с лошади и принялся споро стягивать дергающуюся рясу с мертвого монаха.
– Мы уже встречали такие хламидки, – негромко пояснил сотник, – и знаем, как с ними надо обращаться.
