На третье утро госпожа послала за мной и велела мне забрать мальчика. Цветок был без чувств и похож на мертвого. Но, к счастью (или к несчастью), он был жив, сениор аргенет. Но больше не улыбался. Сидел, забившись в угол, угрюмый, испуганный, как брошеный детеныш.
А день спустя сонанга вновь потребовала мальчика. Я не мог сказать ей: нет! Ты поймешь меня, светлорожденный! Поверь, любому другому я не позволил бы и посмотреть на малыша!
— Я верю тебе! — сказал Эак. — Говори, аргенет!
— Я отвел его! — сказал Ортран. — А через хору Нассини опять послала за мной: Цветок сбежал!
Гонец с трудом отыскал меня во Дворце. Прошло почти полхоры. Я допросил стражников — те ничего не видели. Тогда я велел обыскать Владение, а сам отправился к себе. И, придя, послал отменить поиски: Цветок был дома.
Я не стал допрашивать мальчика, сениор аргенет, хотя он мог бы написать о том, что произошло. Не стал! И не подумал о магии. Или о том, что мальчик может оказаться магрутом! Он был слишком красив для магрута, аргенет! И я предпочел забыть. Тем более что сонанга не спрашивала меня и почти на три менса оставила Желтого Цветка в покое.
Малыш немного отошел. Снова стал читать. И я решил возобновить занятия с ним. И, представь, едва мы взяли мечи, он так изумил меня, как никому прежде не удавалось!
Цветок не стал владеть клинком лучше, но зато он стал так стремителен, что я понял: умение фехтовать ему не потребуется. И без того Цветок смог бы проткнуть меня трижды быстрее, чем я сказал бы «хой!» Он был как язык хиссы, светлорожденный!
— Я помню! — сказал Эак.
— Да, — Ортран посмотрел вокруг, покачал головой. — Я увлекся рассказом, сениор аргенет! — заметил он. — А надо бы смотреть за тем, что происходит вокруг!
— Глаз Нила и Биорка достаточно! — нетерпеливо проговорил Эак. — Не изволишь ли ты продолжить?
— Как тебе угодно! Один из моих парней сказал:
«Начальник! Сдается, желтокожий растет слишком быстро, а?»
Я отчитал солдата: подчиненный не поучает командира. Но, приглядевшись, понял, что солдат прав. Паренек рос как гриб в сезон дождей.
Бывает, подумал я. В этом возрасте мальчишки вымахивают на полмина за менс.
Прошло три менса, и сонанга потребовала привести мальчика к ней. И на сей раз — приковать к стене, чтобы не сбежал.
Я выполнил приказ.
И не успел отойти от ее покоев и на тридцать шагов, как услышал крик.
Кричала Нассини. И кричала так, что я, не раздумывая, в первый и последний раз, незваный, вбежал в ее комнаты.
И вовремя, сениор аргенет! Еще минта — и парнишка свернул бы сонанге шею. Он действительно здорово вырос за эти три менса! Когда я вышиб дверь, Желтый Цветок стоял на спине у госпожи и тащил ее голову за волосы вверх. Не будь эти сонангаи такими крепкими, тонкая шейка хрустнула бы, как речной тростник!
Норман в волнении ударил кулаком по луке седла с такой силой, что бегущий Демон изогнул шею, чтобы посмотреть на хозяина. Ортран похлопал его между ушами и, протянув руку к привязанной к седлу фляге, отпил немного вина. Он подал флягу Эаку. Сын Дино из вежливости сделал пару глотков.
А норман продолжил рассказ, время от времени вплетая в «благородный астрон» простонародные словечки.
«Да, он, действительно, взволнован, — решил Эак, — вначале его речь была чище!»
— Как речной тростник!
Увидев меня, парнишка отскочил к стене! Удрать он не мог — мешала цепочка, приковывавшая его ногу к стене. Рубашка на Цветке была разорвана и вся в крови. Но то была кровь сонанги. Лицо ее было здорово разбито.
Поглядев на Нассини, я так рассвирепел, что чуть не убил мальчишку! Что было бы со мной, если бы Цветок прикончил мою госпожу?
Нассини (она уже была на ногах) приказала мне спрятать меч! А желтокожего моего воспитанника забрать. Но не наказывать. Напротив, обращаться бережно. Я не удивился, сениор аргенет. Я ведь знал Нассини!
С этого, второго, раза мой Цветок стал совсем тихим. И не доставлял хлопот, если не считать того, что много, очень много ел. Учителей я отослал, и сам перестал с ним заниматься. Но Цветок продолжал читать. Читал много и очень быстро. И мускулы тренировать не забывал. А уж бездельничающим я его никогда не видел. И парень все время рос. На вид ему было никак не меньше шестнадцати иров, хотя фактически не было и четырнадцати! Он становился мужчиной, светлорожденный! И это обещал быть замечательный мужчина: образованный, красивый, прекрасно сложенный и, как никто, владеющий своим телом! Великолепный мужчина, синиор аргенет! Но — магрут!
Когда сонанга опять велела доставить Цветка к ней, парень каким-то образом догадался об этом. Богам ведомо, что было у него внутри! Богам да, может быть, Нассини. Только для госпожи он был лишь лучшей из игрушек.
Цветок отказался идти к ней, светлорожденный! Я пробовал применить силу: физически-то я был намного сильнее. Но он не давал себя поймать! И двигался так быстро, что глазу не уследить. Появится — исчезнет! Ты помнишь, сениор аргенет? Я ничего не мог сделать и позвал солдат. Моя ошибка!
Меня парень щадил. А уж с ними не стал церемониться. Трое были мертвы прежде, чем успели поднять мечи. Четвертый, как щенок, забился под стол. Я его не осуждаю. Хотя Цветку ничего не стоило достать беднягу и там, парень оставил солдата в покое. Все, чего желал Цветок, — чтобы его не трогали! Ума не приложу, почему мой магрут тогда не сбежал? Вся стража Владения была перед ним как катти перед аскисом!
Но Цветок не сбежал. Я собственноручно выволок трупы и выпроводил оставшегося в живых. Потом запер дверь и отправился докладывать госпоже.
А Нассини слушала так, будто все знала заранее. И, выслушав, только кивнула. А потом дала мне розовый порошок и велела подмешивать Цветку в пишу. Понемногу.
И Цветок потерял волю. Делал что скажут. Ел, спал, безропотно шел к госпоже, когда звала.
Сонанга сказала: дай ему женщину.
Я дал Цветку женщину. С хорошим голосом. Я еще раньше заметил: ему нравилось пение. Может, оттого, что сам мой магрут был немым?
Цветок продолжал взрослеть. И понемногу стал снова читать. Сонанга велела поселить его внизу, в подземелье, но устроить очень хорошо. Теперь Желтый Цветок все время был в цепях, но я постарался, чтобы цепи были необременительны. Пусть малый был магрутом, но мне он по-прежнему был по душе. Наверняка, Цветок мог бы освободиться от цепей, но Нассини, видно, растолковала ему, что будет, если он останется без наркотика. Я даже представляю ее удовольствие от такого рассказа! Привычка крепче цепи! Лишенный наркотика на один день, Цветок становился нормальным. Нормальным магрутом, конечно! И быстрота его была с ним. Сонанга стравливала Цветка с провинившимися воинами, со зверьми. Нассини нравилось смотреть, как мой воспитанник расправляется с ними. А уж сынок ее, тот просто визжал от восторга! Хотя зрелище поначалу было не очень-то: на любого Цветок тратил лишь пару мгновений. Но потом и сам желтокожий научился находить вкус в поединке. Стал выбирать оружие. Во Дворце отличная коллекция оружия, сениор аргенет! Но с оружием или без — победитель был предопределен! Цветок убивал котоара голыми руками! И один стоил целой армии! Да никакая армия не смогла бы с ним справиться! Каким мой магрут мог бы стать воином, не окажись он во Владении!
