Открывая конференцию, руководитель Центра Томас Крюгер (Thomas Krüger) сказал, что ее цель – зафиксировать современный уровень наших знаний о Холокосте и наших дискуссий на эту тему. Этому, в частности, были посвящены основные доклады конференции – американского историка Р. Хильберга – Нестора холокостоведения, как его называли, и английского ученого Питера Лонгериха (Peter Longerich). Последний подчеркнул, что отрицателям не удастся навязать свои правила игры исторической науке, и предложил ежегодно проводить в Берлине конференцию по Холокосту.
Т. Крюгер указал и на две большие педагогические проблемы, возникающие в этом контексте. Первая – это то, что в ближайшем будущем с нами уже не останется никого из переживших Холокост и живых свидетелей тех событий. Их роль в представлении этой темы была и остается огромной, они оставили богатый аудиовизуальный материал, который предстоит все чаще использовать в лекционной и педагогической деятельности.
Вторая проблема – это та, что Германия ныне расхлебывает последствия длительного и упорного невосприятия себя как страны иммиграции и, соответственно, как страны иммигрантов. Большая часть иммигрантов, возможно, и слыхом не слыхивала о Холокосте (в том числе и те, кто получили немецкое гражданство), а те, что слыхивали – выходцы из мусульманских стран – нередко слышали у себя дома о Холокосте и о евреях скорее ложь, чем правду. Это ставит перед Германией новые и трудные политико-просветительские задачи в этой нередко замкнутой и восприимчивой к антисемитизму среде. И тут необходим поиск совершенно новых путей и подходов[621].
О том, что это совершенно не высосанная из пальца проблема, говорил Ив Камю (Yves Camus) из Института международных и стратегических отношений (Institut de Relations Internationales et Stratégiques) в Париже. Во Франции подавляющее большинство антисемитских проявлений исходит из среды североафриканских арабов, причем подталкивает их к этому вовсе не ислам, а антиизраильская пропаганда на экранах телевизоров.
Руководитель Центра по исследованию антисемитизма при Берлинском Техническом университете, известный специалист в области демографии Холокоста Вольфганг Бенц (Wolfang Benz) отметил, что число антисемитских проявлений в Германии и во всем мире неуклонно растет, при этом все чаще встречаются свойственные еще нацистам тонкая «кодировка», «маскировка» или «зашифровка» антисемитского содержания, что затрудняет судебное преследование. Кроме того, налицо тенденция как бы тривиализации Холокоста, очередным свидетельством чего стал неологизм «Бомбен-Холокост» применительно к бомбардировке англичанами Дрездена. (На самом деле тренд, добавим от себя, еще более общий и опасный – это девальвация такого понятия, как геноцид: что только им в последнее время не называют!)
О том, что можно и нужно этому противопоставить, говорили также Вольфганг Краусхаар (Wolfgang Kraushaar) из Гамбургского института социальных исследований и депутаты бундестага Гита Коннеман (Gitta Connemann) и Герт Вайскирхен (Gert Weisskirchen).
Многие знатоки и исследователи ислама, – и среди них Катаюн Амипур (Katajun Amipur), Эстер Шапира (Esther Schapira), Навид Кермани (Navid Kermani), Давид Менашри (David Menashri) и другие, – в своих выступлениях анализировали проблематику антисемитизма и ее политическое значение в современном исламском мире. Их общий вывод: эту опасность не следует недооценивать, ей надо противостоять.
В конференции также приняли участие знаменитый бард и публицист Вольф Бирман (Wolf Biermann), израильский социолог и публицист Натан Шнайдер (Nathan Sznaider), сетовавший на потерю бдительности и острой реакции в дискуссиях о Холокосте. Дошло до того, как отметил Харальд Вельцер (Harald Welzer) из Центра междисциплинарных исследований в области исторической памяти в Эссене, что Холокост широко инструментализируется для обвинений в адрес Израиля из-за его политики в отношении Палестины.
Участники берлинской конференции были едины в своем осуждении конференции тегеранской.
Иранское же посольство в Берлине среагировало на обе конференции вполне своеобразно и пригласило всех желающих на свой симпозиум, посвященный пророку Мухаммеду, который оно проводило 16 декабря в берлинской «Урании».
А у немецких правых радикалов конференция в Тегеране, естественно, встретила полное «понимание». 14 ноября 2006 года приветствие в Тегеран направил Х. Малер – немецкий ревизионист, находящийся в немецкой тюрьме за отрицание Холокоста. Он назвал конференцию историческим событием. Незадолго до этого фракция Немецкой национальной партии в земельном парламенте Мекленбурга – Нижней Померании предоставила возможность местному отрицателю Холокоста Бернду Рабелю (Bernd Rabehl) принять участие в парламентских слушаниях и обстоятельно попропагандировать свои взгляды. Правоэкстремистская стратегия маскировать антисемитизм под антиамериканизм и критику израильского правительства нашла, благодаря конференции в Тегеране и высказываниям иранского президента, свое новое развитие и новый импульс.
4Конференция отрицателей Холокоста в Тегеране – не одиночное событие. Она стоит в длинном ряду провокаций, которыми Иран не переставал удивлять мир. Напомним их вкратце: скандал с карикатурами на пророка Мухаммеда (обратите внимание – на «оскорбление ислама» датскими карикатуристами Иран ответил не карикатурами на Иисуса Христа, а карикатурами на Холокост!), и вторая ливанская война, взлет Хезболлы и Хамаса, заявления о нелигитимности Израиля, конференция по Холокосту, ядерные кошки-мышки с Международным агентством по атомной энергии, захват и помилование английского патруля… На очереди, возможно, и новая региональная или глобальная провокация.
Впервые за многие годы в мире появилось государство, политически исповедующее антисемитизм, и его лидер, Ахмадинеджад, не прочь разыграть беспроигрышную, как ему кажется, антиеврейскую карту и стать фюрером антисемитского Интернационала.
Связь Холокоста 1941–1945 гг. с созданием в 1948 году Государства Израиль очевидна. Поэтому выбить из-под Израиля главнейшее из его моральных оснований – совсем не второстепенная цель для Ахмадинеджада, не таясь разглагольствовавшего о намерении стереть Израиль с лица земли.
Отсюда его мужественная поддержка и братская рука, лукаво протянутая ученым мужам, без устали изучающим Холокост в видах его пересмотра – лучше всего отрицания, а если не получится, то хотя бы его преуменьшения (редукции). Он охотно спекулирует на непознанности мира: вот, говорит он, физика – исследований в области физики гораздо больше, чем в области Холокоста, но, тем не менее, исследования в области физики продолжаются, и никому не приходит в голову считать их завершенными и запретить.
Он, конечно же, понимает, что доказать фальсификат Холокоста никаким отрицателям не удастся. Но, если и не выбить из-под Израиля основания, то хотя бы клин между ним и его почвой вбить!..
При этом он старается сыграть тонко. Израиль надо стереть с лица земли?.. Да, это его тезис, – но не с земли вообще, как планеты, а конкретно – с палестинской земли. Его любимый тезис в лекциях или интервью: а какое право имеют евреи на Палестину или ее часть, ежели Холокост, даже если, допустим, он и имел место, происходил в Европе? Вот там, в Европе, особенно в Германии, и создавайте постхолокостную Родину для евреев, а нашу арабскую землю верните многострадальному палестинскому народу, верните подобру-поздорову, верните по-хорошему![622]
Третья же цель, для которой отрицатели с их непрестанным гудением и все ширящимся ореолом мучеников вполне могут еще пригодиться, – это попытка изоляции Израиля, попытка отпугнуть от Израиля его друзей и оставить его один на один с исламским окружением. Для этого, как точно подметил Альфред Кох[623], достаточно повлиять на избирателей в демократических странах Европы и Америки, традиционно поддерживающих Израиль, но повлиять таким образом, чтобы они отказали своим правительствам в мандате на поддержку Израиля.
Наказания отрицателей и исторический арбитраж
И тут сталкиваются две правды. Правда либеральных убеждений, которые сводятся к тому, что человека за высказанную мысль карать нельзя. И правда надчеловеческая, для которой свобода слова в том виде, в каком ее понимает Дэвид Ирвинг, есть глумление над памятью миллионов замученных – детей, стариков, женщин.
И. Мильштейн.
…Преследуемый становится звездой, знаменитостью, его труды получают почетный статус запретного плода, а аргументы его противников заведомо не воспринимаются всерьез, раз уж они выслали на диспут вместо себя полицейских с дубинками.
