- Интересно, сколько они собираются изнывать здесь от жары, а? - сказал Слигин.- Им остается или сдаться, или совершить вылазку, черт бы их побрал. - Корбин ни за что не сдастся,- заметил Родри.- Он знает, что я повешу его на его собственных воротах. Слигин кивнул и провел рукой по усам. Они сидели на окраине лагеря и смотрели на крепость, на крыше которой крепкий утренний бриз раздувал зеленый флаг. - Я молю всех богов, чтобы Новек принял предложение о прощении. Если проклятый колдун не помешает ему, да? Адерин говорил мне, что он наблюдает за крепостью. Говорит, что узнает время, когда лорд Корбин начнет подготовку к вылазке,Слигин сердито раздраженно кивнул.- А потом он смеялся надо мной, когда я его спросил, как он об этом узнает,- на магическом кристалле, что ли? Он сказал, что лесные жители ему сообщат. Ох! Я думаю, это все, чего мы можем от колдунов добиться, задавая им вопросы. Родри едва заметно улыбнулся. Он и не думал объяснять Слигину, что лесные жители были вполне реальными. Ему хотелось верить, что Адерин и Джилл только посмеялись над ним, но он еще помнил, что случилось с его волосами. Ему пришла в голову мысль, что поскольку Адерин дал клятву никогда не обманывать, то это было просто правдой, и что жители западных земель были тем народом, который в легендах существовал как Элкион Лакар, и что сам он был наполовину эльфом. Кровь эльфов в венах Элдифа. В этот момент Родри проклинал эту старую поговорку. Тихий жаркий день близился к концу. Корбин так и не предпринял вылазки. Во время обеда, когда знать собралась вместе, все недоумевали, почему Корбин откладывает неизбежное. Был только один ответ: что этот его Колдун сможет спасти его. Кроме того, они знали, что Лослейн может послать Риису послание с помощью магии. - Адерин остановит его,- сказал Родри. - Это всего лишь надежды,- проговорил уныло Эдар.- Кто знает, что может Двуумер, а чего не может. Никто добровольно не вызвался просто спросить об этом Адерина. В гнетущей тишине Военный Совет закончился. Родри взял чистую рубашку и пошел вниз по ручью, чтобы искупаться. Он шел уверенным шагом при свете звезд, затем сбросил одежду и прыгнул в холодную воду. Купание немного успокоило его. Когда он одевался, увидел двух жителей западных земель, также уверенно шагавших в темноте, как он сам. Калондериэл приветствовал его, засмеявшись: "такой же чистый, как эльф, не так ли? - Черт побери! - прорычал Родри.- Это дела Джилл, что ли? Это она вам такие сказки рассказывала? - Конечно,- присоединился Дженантар,- мы единственные, кто просит ее об этом. Я всегда все вокруг замечаю, и удивился, увидев тебя, парень. Родри внимательно посмотрел на него. При свете звезд Родри не мог различить цветов, как и любой другой человек, и мелкие детали были затемнены или вовсе не видны, но он достаточно хорошо видел для того, чтобы обнаружить сходство с Дженантаром в одинаковых с ним очертания узкого тела и длинных пальцев. Хотя оба жители западных земель были с хорошо развитой мускулатурой, они, точно также как и он, были прямыми от плеч до бедер. - Это тебя волнует? - спросил Дженантар,- то, что обнаружилось, что в твоем клане есть примесь крови эльфов? - Я совру, если скажу, что нет,- сказал Родри.- Но я не хочу обидеть тебя. - Послушай-ка,- сказал Калондериэл,- я напряг память и, если я правильно запомнил сказанное, вспомнил, что одна из наших женщин убежала с Мэйлвейдом по имени Петрик. - Это был первый Мэйлвейд, ставший верховным лордом Абервином,- сказал Родри.- И это было очень давно. Я бы сейчас послушал повнимательнее, как барды рассказывают эти сказания и родословные моих предков. Теперь это не будет казаться таким нудным. Они оба рассмеялись, Калондериэл похлопал его по плечу рукой. - Пойдем с нами к нашему костру,- пригласил Дженантар.У нас есть с собой мех нашего меда, а сейчас, кажется, подходящий случай для того, чтобы попробовать его. - Я, готов поспорить, что ты можешь выпить столько, отчего другие оказались бы под столом,- сказал Калондериэл. - Да,- ответил Родри.- И это вторая наша общая черта. - Да, и одна из лучших черт Элкион Лакар, также,- заметил Калондериэл.- Если тебе угодно знать. Мед эльфов оказался в два раза крепче того, который пьют люди, и чище к тому же, поэтому человек мог больше его выпить. Втроем они уселись вокруг яркого костра и передавали молча мех по кругу. За это время Родри уже думал о том, что ему нравятся его новообретенные родственники. Всю свою жизнь он знал, что он чем-то непохож на окружающих его людей, и теперь он, наконец, узнал причину этого. - Где Джилл? - спросил наконец Родри после длительного молчания. - Стоит в ночном карауле,- ответил Калондериэл. - О, черт, она не должна делать этого! - Она настояла,- сказал Дженантар.- Это не дело серебряного клинка - слоняться кругом без занятия, как лорд. Так она мне сказала. - И скоро, конечно,- заметил Калондериэл,- лорд Командующий пойдет проверять ночную стражу, чтобы убедиться в том, что никто не заснул во время дежурства. - Заткнись,- прорычал Родри,- или ты еще раз хочешь подраться на ножах? - После того, как мы выпили столько меда, мы обязательно свалимся в костер,- ответил Калондериэл,- это только шутка и прошу меня извинить. Мех с медом снова пошел по кругу. - А что с Джилл? - спрашивал сам себя Родри,- если попытаться завладеть ей, то что тогда? Он никогда не сможет жениться на ней. Все дело закончится беременностью, как с Олвен. Он разрушит жизнь еще одной женщины. Только теперь эта женщина еще и отважилась рискнуть своей жизнью, будучи у него на службе. Может быть, мед был тому виной, но сейчас он довольно ясно увидел, что очень сильно любил ее для того, чтобы так обойтись с ней. Он должен обращаться с ней так, как требует того жрица Луны - без помыслов похоти, и если он только дотронется до нее, то это будет означать смерть. Возвращаясь в свою палатку, Родри увидел Джилл, стоящую в карауле. Мгновение его желание было таким сильным, что он не мог вдохнуть воздух. Хотя он всегда презирал песни бардов, в которых говорилось о мужчинах, умирающих от любви к женщине, этой ночью он почти поверил им. Он испугался того, что может произойти, если она скажет ему хотя бы одно слово поддержки. В любой болезни наступает такой момент, когда больной начинает осознавать если не то, что он выздоравливает, то хотя бы то, что он выздоровеет, если не сразу же, то возможно позже. У Куллина наступил этот переломный момент в тот вечер, когда он проснулся и обнаружил, что его ум совершенно прояснился в первый раз с тех пор, как он был ранен. Если он не шевелился, то боль в боку не мучила его, как раньше только болела под шиной его сломанная рука. Впервые он обратил внимание на ту роскошь, которая окружала его: отдельная комната, кровать, покрытая кружевным покрывалом, резной сундук, на котором кто-то положил его меч и клинок, как будто он был лордом. Все было так из-за того, что он спас жизнь Родри - подумал Куллин. Он тихонько лежал и пытался вспомнить, почему он был так огорчен сейчас тем, что сделал это. Неожиданно Невин появился со своей сумкой с медицинскими приспособлениями. - Снова будешь промывать рану? - спросил Куллин. - Надеюсь, что не понадобится,- ответил, едва улыбнувшись, Невин.- Я начинаю понимать, почему о тебе идет такая слава. Ты - первый человек из всех, кого я встречал, который не кричал, когда я лил мед на открытую рану. Куллин вздохнул, вспоминая об этом. - Ты помнишь, как проклинал меня прошлой ночью? спросил Невин. - Да. И я хочу извиниться перед тобой за это. Это не твоя вина, что Джилл поехала на эту проклятую войну. Вот видишь, я уже в состоянии сам держать кубок. - Очень хорошо. Ты должен начинать двигаться, чтобы набирать силу. - Что я и делаю,- Куллин услышал яд в своем собственном голосе. Когда Невин подал ему кубок, он вопросительно поднял одну бровь. - Я имею в виду то, что я сказал о Родри,- сказал Куллин.Это было не из-за плохого настроения. - А я в этом ни на минуту и не сомневался. Могу я скромно предположить, что ее еще не убили, а ты уже думаешь о том, как будешь мстить. Она вполне способна убить Корбина. Я бы никогда не позволил ей ехать, если бы не думал, что она сможет. Не обращая на него внимания, Куллин отпил из кубка воду, сделав пару больших глотков. - Когда я снова смогу сражаться? - Через несколько месяцев. Ты сможешь снова взять в руку щит только после того, как она полностью срастется. - Ох, черт побери! А когда я смогу встать с этой кровати и обслуживать сам себя? - Гораздо быстрее, завтра. Я разрешу тебе сделать несколько шагов. - Хорошо. Я уйду отсюда, как только смогу. Мне не нужны его подачки. Ей - богу, я хочу, чтобы меня поместили в казармы вместе с остальными. - О боже мой, Гир, ты самый упрямый на свете человек. - Как ты назвал меня? Во взгляде Невина появилось какое-то зловеще мрачное удовлетворение. Даже щеки его порозовели. - Извини,- произнес Невин.- У меня сегодня так много больных, что не могу отличить одного от другого. - Не волнуйся, это нисколько не оскорбило меня, понимаешь? Чтобы Куллину стало хоть немного легче, Невин сказал ему, что рана очищена от инфекции, когда менял повязку. Старик отправил пажа за молоком и хлебом и оставался с Куллином до тех пор, пока он не поел. - Скажи мне вот о чем,- заговорил Куллин,- почему именно Джилл должна защищать честь Родри? Почему он взял ее с собой? - Дело в Двуумере,- ответил Невин.- И в самой Джилл. Однажды она услышала пророчество, сделанное самим лордом чертей. И ей захотелось, как парню, завоевать боевую славу, мой друг. Ты должен подумать об этом перед тем, как сносить с плеч голову Родри. - Бывают случаи, когда Джилл делает глупости. Боже мой, на что я надеялся, когда таскал ее везде за собой? Ну да ладно. Я подумаю об этом, но если ее убили - он оборвал фразу на половине. Невин поднял к небу глаза, как будто просил богов простить Куллину его упрямство, затем сложил свои инструменты, не сказав больше ни слова. Куллин долго не мог заснуть. Он думал о том, что осада будет длительной и он выздоровеет достаточно, чтобы поехать туда и забрать Джилл до наступления боев. Он подумал также о том, что, несмотря на весь его гнев ему будет очень тяжело на сердце, когда он будет убивать Родри. Он поморщился, вспомнив о том, как тяжело было Родри вытаскивать его из гущи сражения - его, проклятого вшивого серебряного клинка. Многие лорды смотрели на смерть серебряного клинка как на удобный повод для того, чтобы не заплатить ему за его службу, и никак иначе. И все же, если Джилл убили... При этой мысли он заплакал, стыдясь своих слез.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
