был позолочен, а затем в него были вмонтированы газовые рожки, позже их заменили электрическими лампочками. Вот как писал об этом М. Булгаков: «… сверкал электрический белый крест в руках громаднейшего Владимира на Владимирской горке, и был виден далеко, и часто в черной мгле… лодки видели его и находили по его свету водяной путь на Город».
В 1852 году в очередной раз посетил Киев наследник престола великий князь Александр Николаевич. К его визиту приурочена І выставка сельскохозяйственной продукции в Контрактовом доме.
Облик города в середине ХІХ века восстановим по свидетельствам современников. И. М. Сбитнев: «Любопытны, величественны и очаровательны окрестности города, если смотреть на них или с крепостного вала, или с главной площади, обсаженой стройными тополями, или с Андреевской горы. При всем том я должен сознаться, что внутренность Киева разочаровала меня. Множество изб ветхих, полуразваленных, на Печерске, Крещатике и Старом Киеве и толпы жидов слишком безобразят город. Если отнять у него великолепные соборы, монастыри, здания в крепости, присутственные места, гимназии и десятка два частных домов, то Киев сделается ничтожным городом. Один только Подол заслуживает внимание очень порядочного города. Мог ли я думать, что этот многолюдный город, посещаемый жителями почти всей России, стоящий на такой богатой судоходной реке, существующий почти 15 веков (!), бывший долгое время столицей великих князей, так мало двинулся во внутреннем благоустройстве. Харьков почти в 6 раз моложе его, но богатством частных домов гораздо выше Киева».
Через десятилетие наш город представляли иначе. Возьмем еще раз воспоминания Н. Ге: «Киев был не тот как теперь – он был главным образом на Печерске, где Московская и Никольская были главными улицами, Липках, как и теперь; затем на Подоле и на Старом городе, который кончался у Золотых ворот, где был вал. Остальное были пустыри и провалья, носившие разные названия. На одном из пустырей строился университет, и место называлось „Новое строение“… Остановились мы в известной тогда „Зеленой гостинице“ (против Лавры), из окон которой был виден план для военных упражнений, ходили мы по улицам и заходили каждый день в кондитерскую Беккерса на Московской улице». На Крещатике, 10 находилась популярная кондитерская Финке. Прошло несколько лет, и город приобрел несколько другой вид, что испокон веков беспокоило обывателей: «Постройка крепостных зданий на Печерске и ломка домов для очищения места перед крепостью, уничтожение целой части города (Клова) – вот события киевской городской жизни, бывшие предметом оживленных разговоров в семьях киевлян… Одновременно с ломкой Клова и Печерска под крепость очищалась площадь между Софийским и Михайловским монастырями под постройку присутственных мест вместо сломанных на Печерске. У Бибикова была мысль обновить уже очень обветшалый Киев. На Печерске, где ломать и не предполагалось, были запрещены все починки. Но и по всем частям Киева все строения были осмотрены и ветхие из них отмечены с улицы прибитой табличкой „предназначен к ломке“. В то же время город разрастался за окраинами. Возникало мало-помалу Новое Строение. Домохозяева, чьи дома были сломаны, получали участки, образовавшие большую часть города, начиная от Золотых ворот и от Бессарабской площади за Крещатиком. Участки отводились по новому составленному плану… На моих глазах пробивалась улица Владимирская, через холмы, окружающие город и исполняющие в то время значение крепостных валов, которые я видел еще при всей их обширности… Тотчас за Золотыми воротами дорога спускалась среди валов на поляну, совершенно свободную, на поле настоящее, и так полем доходили мы до университета, проходя мимо каких-то военных или интендантских сараев-магазинов. Гимназия (1-я) и Левашовский институт уже начали строиться позже, а где была намечена Владимирская улица, был построен уже по линии ее один только дом (там временно помещался Анатомический театр). Теперь центр торговли был перенесен на новое торговое русло – Крещатикскую долину, которая с того времени и стала обстраиваться, скоро сменила свою первобытную простоту, свою тихую жизнь». Две лучшие книжные лавки Степана Ивановича Литова, приобретенные у книготорговца Лапицкого и располагавшиеся в каменных рядах на Никольской улице с переходом на Крещатик, помещались вначале на углу, а потом на месте известного Grand-Hotel. Оба дома были деревянные, но с колоннами, в стиле того времени. На Крещатике, в доме Эйсмана размещался лучший мануфактурный магазин Быльцева. Большая часть домов, неважно, казенных или частных, строилась плотниками и каменщиками из центральных губерний. Они выполняли работы быстро и прочно. В дневнике Аскоченского: «Киев как бы сызнова рождался, изменялся, впрочем, не выходя со своей незабвенной простоты. Дети слышали все эти толки, разговоры; на устах у всех было звучное имя великого администратора Бибикова, пред которым и дети дрожали, не только взрослые, встречая „безрукого“ на прогулке по улицам Крещатика». «На Старом городе в то время было два или три одноэтажных дома из камня и столько же из двухэтажных; были две-три ветхие деревянные церкви; одна из них „Скорбящей Божьей Матери“, которую каждую субботу посещала киевская знать женского пола и где часто бывал всемогущий Д.Г. Бибиков. Две другие – Св. Троицы и И. Златоуста. Старый Киев был обнесен еще валами, были в нем запустелые неогороженные сады и развалившиеся лачужки, вросшие в землю. Одна из них находилась против Софийского собора, возле развалин церкви Св. Ирины. На Старом городе не было совсем лавок. Всё пространство между университетом, валами и житомирской заставой представляло пустырь, изрытый оврагами и холмами… На Лыбеди тогда еще охотились. За ботаническим садом строилось большое здание арестантской роты гражданского ведомства, а оттуда к Лыбеди и митрополичьей роще стали строиться маленькие деревянные домики, крытые гонтом и дранью, они покрыли налево всё пространство от Васильковской улицы и заставы – Новое строение: так что вся местность представляла совершенную деревню. В этой части выделялся возле университета лишь дом профессора Новицкого. На Васильковской улице тоже стояли старые деревянные дома, но было и несколько каменных одноэтажных, в одном из них аптека. По левую сторону пустыря тянулся к Крещатику бульвар, засаженный молодыми тополями. Вдоль древнего вала вытягивалась к Крещатику Фундуклеевская, ранее Кадетская, улица с вновь строящимися полутораэтажными каменными домами. Прямо с бульвара можно было, поднявшись по тропинкам на гору, пройти к крепости через так называемые „кресты“ (остатки кладбища), заселенные опасным людом. Аристократической частью считались Липки, где жили высшие чиновники и помещики в собственных одноэтажных домах с садиками, между которыми на спуске Лютеранской улицы выделялся огромный дом с круглым фронтоном и колоннами. Он принадлежал Сулиме, потом жене генерала Ловцова, а теперь завещан благотворительным заведениям. По другую сторону Липок против Царского сада шли двухэтажные дома». За Царским садом,
