сада, в доме фон Юнка, а в 1845-м приобретен для нее вновь отстроенный каменный дом Дворянской комиссии, который был приспособлен со строительства флигеля для конторы банка, которая переехала сюда. С 1862 года – это контора Государственного банка. Соседнее с ней место было передано для сооружения Купеческой биржи.
П. Селецкий пишет о 1840-х годах: «Воровство и разбой были явлениями чрезвычайно редкими в Киеве, можно сказать небывалыми. Жители пользовались полной безопасностью». А. Н. Богатинов: «Когда мы ехали через Старый город, у церкви Св. Андрея обход спросил нас: „Кто едет?“ Подумаешь, что за время было в Киеве! В 11 часов уже обход по городу, тишина гробовая». По статистике, в год происходило от 2–4 до 7 убийств. Но уже в 1855 году губернатор доносил: «В городе Киеве беспрестанно случаются воровства, по-видимому, происходившие образовавшеюся шайкою под руководством какого-нибудь мошенника, довольно опытного. Средства полиции так ограничены, что трудно ожидать прекращения сего зла. К предупреждению оного необходимо было бы усилить ночные патрули по городу». Далее читаем: «С некоторого времени велось и ныне, к сожалению, продолжается, что идущие и едущие по городу днем и вечером курят сигары и папиросы, даже извозчики примеру сему следуют. Легко может случиться чего, Боже храни, что по малейшей неосторожности курящего произойдет какое несчастье». Вследствие этого сделано распоряжение о печатании объявлений, чтобы никто на улицах и в городском саду «не решался курить». Объявление это приказано было разослать по дворам и вывесить в гостиницах. При тогдашнем положении городов курение на улицах считалось весьма опасным и курящие подвергались суровым взысканиям.
А. П. Вальтер. Фотография второй пол. XIX в.
25 октября 1853 года Николай I присутствовал на торжественном открытии Анатомического театра, который доселе располагался в разных арендуемых помещениях. Стоимость составила 135 тыс. руб. за счет суммы, перешедшей от Кременецкого лицея. Архитектором его был А. В. Беретти. Император назначил лейб-медика Енохина руководить учреждением и внимательно прослушал пространную речь профессора анатомии А. П. Вальтера, стремившегося определить все значение медицинской науки, при этом упомянувшего добрым словом своего наставника Пирогова, «…гений которого служит путеводной звездой в науке анатомии, и указаниями которого руководствовался местный медицинский факультет».
Традиционно о революционном «брожении» киевского студенчества
В первую очередь упомянем тайное общество Кирилло-Мефодиевское братство. О нем, имевшем антисамодержавный характер известно много, поэтому остановлюсь вкратце. Основано было братство на рубеже 1845–1846 годов с программной «Книгой бытия украинского народа», написанной Н. Костомаровым при участии Н. Гулака. В ней осуждался царизм и утверждалось, что Украине чужда монархия. В апреле 1846 года членом общества стал Тарас Шевченко. Просуществовав год, общество было разгромлено, а его участники арестованы. Следствие длилось до 30 мая 1847 года. После этого 10 братчикам вынесли суровый приговор: Н. И. Гулака – на три года в Шлиссельбургскую крепость, Н. И. Костомарова – на год в Петропавловскую крепость, А. А. Навроцкого – на полгода в Вятскую тюрьму, другие отправлены в ссылку под надзор полиции. Самое суровое наказание досталось Шевченко, у которого во время обыска нашли альбом «Три літа». Его выслали солдатом в Оренбургский корпус. На его приговоре Николай І начертал резолюцию: «Под строжайшее наблюдение без права писать и рисовать».
Один из участников Общества, Андрузский, дал характеристику киевского студенчества: «Кроме нашего общества студенты Киевского университета никаких других обществ не составляют. Делятся на бедняков и аристократию, эти богачи не различают ни народа, ни веры и кроме увеселений ничего знать не хотят. Бедные за ними тянутся. Поляки любят поговорить о Польше, занимаются чтением польских книг и питают тайное желание и надежду на восстановление Речи Посполитой, но сборищ и сообществ не имеют. Малороссы, меньшая часть, любят вспоминать гетманщину и читают малороссийские книги, и этим ограничивается их политическая деятельность. Русские большей частью занимаются науками, и о них особенного не скажешь. Смело можно сказать, что киевских студентов более интересует психология и бильярд, чем политика… С некоторого времени начались идеи славянского общества, полагаю, что это последствия 1839 года… От кого они получили эти идеи, мне неизвестно, хотя предполагаю, что поляки от своих родителей, а прочие от поляков. Профессоры на лекциях ничего предосудительного не говорят, и профессор Ф-в открыто выражает преданность царю. Притом же каждый день на лекциях бывает попечитель генерал Траскин». В. Шульгин: «Каждый помнит, что при тогдашнем положении дел в России события 1848 г. (революция в Европе. – В. К.) дали сильный толчок умственным движениям в нашем обществе, в наших университетах. Оживились и зашевелились умы и в университете Св. Владимира, появились молодые ученые, пять из которых воротились из-за границы. Социальные и политические вопросы были выдвинуты на первый план и стали интересовать даже медиков-специалистов. Старое поколение пробудилось от усыпления, молодое с увлечением кинулось слушать лекции политических и социальных наук. Началась борьба мнений и партий, в результате готово было появиться живое отношение к образованию и у преподавателей, но тут одновременно и круто обрушились на него суровые меры!»
Н. И. Костомаров был у всех любимым учителем. И в 1-й гимназии, и в Университете его рассказы об отечественной истории все слушали с придыханием. Николай Иванович никогда никого не спрашивал, не ставил оценок, учащиеся выставляли их сами, и весьма добросовестно, считая общение с Костомаровым «духовным праздником».
Костомаров в автобиографии: «1 февраля 1846 года моя мать приехала в Киев, и с тех пор начался для меня иной род домашней обстановки. Вместе с матушкой я поселился на Крещатике в доме Сухоставской. Через несколько домов, на противоположной стороне, в той самой гостинице, куда я прибыл на праздник Рождества после продажи своего имения, квартировал Тарас Григорьевич Шевченко, приехавший тогда из Петербурга в Малороссию с намерением поселиться здесь и найти себе должность. Узнавши о нем, я познакомился с ним и с первого раза сблизился… Нередко мы просиживали с ним длинные вечера до глубокой ночи, а с наступлением весны сходились в небольшом садике Сухоставских, имевших чисто малорусский характер: он был насажен преимущественно вишнями; было там и несколько колод пчел, утешавших нас своим жужжанием».
Н. И. Костомаров. Худ. Н. Ге, 1878 г.
В 1845 году студентом из Волыни Нагурным была создана особая тайная корпорация, по образцу которой начали формироваться тайные польские «гмины». После него 3 года ее деятельностью руководил студент Козачинский. За деятельностью подобных организаций строго следили по указанию Бибикова. Так два очень богатых брата, князья Гейдройцы, не водились со своими братьями-аристократами, а пристали к шляхетскому политическому кружку, собиравшемуся по вечерам в большой квартире, спорили о политике и читали запрещенную литературу. Гейдройцы вместе со шляхтой, в нагольных тулупчиках или свитках демонстративно
