— Мы пришли первыми, — констатирует Лена, усаживаясь за стол.
— И с кем мы ужинаем?
— Потерпи пару минут, скоро узнаешь.
Поняв, что вытягивать информацию из моей подруги бесполезно, я начинаю осматриваться. Ресторан, скорее ресторанчик, небольшой и весьма уютный. Мягкое освещение, пастельные тона отделки, ничего кричащего, режущего глаз. Занята примерно треть столиков, расположенных по периметру зала. Середина пустая, там танцуют пары под негромкую, не мешающую другим музыку.
Разглядывая зал, я упускаю момент, когда к столику подходит пара, поражающая своим контрастом. Он — высокий, крепкого сложения, светло-русый, славянского типа, глаза голубые, одет в такую же, как и на мне, униформу нашего сектора. Она — молодая девушка, почти девочка, миниатюрная, едва достает ему до плеча, жгучая брюнетка, типичная француженка. Пышная прическа обрамляет приятное лицо, на котором в первую очередь выделяются большие синие глаза. Это так необычно, что все остальное я разглядываю уже позже, когда девушка поворачивается ко мне в профиль, здороваясь с Леной.
На девушке такое же, как на Лене, короткое платье с полупрозрачной накидкой сзади. Только вся ее одежда выдержана в красных и розовых тонах. Накидка украшена золотыми четырехлучевыми звездочками, на руках красные, до половины локтя перчатки не то из пластика, не то из какой-то блестящей ткани. На ножках туфельки бронзового цвета.
— Андрей, знакомься, — говорит Лена. — Это — Катрин Моро, восходящая звезда Аналитического сектора, а это — Андрей Злобин, восходящая звезда сектора Внедрения и Воздействия. И закрой, пожалуйста, рот, когда собираешься поцеловать руку дамы, она может подумать, что ты собираешься укусить ее.
Я нахожу в себе достаточно в данной обстановке галантности, чтобы поцеловать маленькую ручку в красной перчатке. Потом делаю шаг к Андрею, тот тоже шагает мне навстречу, и мы крепко, по-русски, обнимаемся.
— Вот и встретились наконец два Андрея, — комментирует Лена. — Хватит обниматься, ребра друг другу поломаете. Андрей, открывай шампанское, выпьем за вашу встречу.
Какое-то время мы с Андреем просто не можем прийти в себя и ничего, кроме хлопанья по плечу и маловразумительных: “Вот это да!”, “Это надо же!”, “Ну и судьба!”, — у нас не получается. Понаблюдав за нами несколько минут, Лена разворачивает пакет и ставит на стол бутылку “Столичной”. Мы с Андреем замираем и смотрим на бутылку широко раскрытыми глазами, а Лена поясняет:
— Это подарок Магистра к сегодняшней встрече.
Андрей первым выходит из микрошока, открывает бутылку и разливает водку по рюмкам.
Катрин спрашивает:
— А мне?
Андрей в нерешительности смотрит на нее.
— Вообще-то этот напиток не для детей, но… А что, Лена, как тут у нас со статьей по поводу втягивания несовершеннолетних в пьянку?
— Прежде всего скажу тебе, что совершеннолетним у нас считается человек, способный к самостоятельной работе, а сие, как известно, от возраста не зависит. Во-вторых, как мне известно, ты уже успел сделать кое-что похуже спаивания. — При этих словах Катрин краснеет, а Андрей смущается. — А в-третьих, налей, пусть попробует самый популярный русский напиток XX века.
— Это, Кэт, называется — водка, — поясняет Андрей, наливая рюмку.
— Давайте, ребята, выпьем за вас, — предлагает Лена, — за то, что Время свело здесь, в Монастыре, таких замечательных парней.
Катрин, посмотрев на нас, так же лихо опрокидывает свою рюмку. Ее огромные глаза стремительно увеличиваются, пытаясь вытеснить с лица все остальное, из них ручьями льют слезы, она задыхается.
Андрей быстро насаживает на вилку кусочек селедки.
— Быстро закуси! Водку лучше всего соленым закусывать.
— Или острым, — подхватываю я, — например, лучком в уксусе. Очень способствует.
— А лучшая закуска — соленые рыжики! — мечтательно говорит Андрей.
При этих словах мы с Леной прыскаем от смеха.
— Я что-нибудь не то сказал? — удивляется Андрей.
Тут Лена подробно, с “картинками”, описывает мои опыты с синтезатором. Рассказ, как и следовало ожидать, производит неизгладимое впечатление. Кэт буквально лежит на столе, трясясь от смеха. Андрей, отсмеявшись, подводит итог:
— Что ж, друже, первый блин комом. Ничего, освоим и эту технику. Звездные крейсера освоили и с синтезатором, даст Время, как-нибудь справимся.
— Как-нибудь не надо, — замечает Кэт и, в свою очередь, рассказывает, как Андрей сделал ей букет роз, которые через полчаса начали благоухать чесноком.
Когда проходит очередной приступ смеха, я спрашиваю Андрея:
— Ну что, теперь будем работать вместе?
— Конечно. А что, у тебя есть выбор? У меня нет. Мне после твоих подвигов в 41-м делать больше нечего. Тоже мне — летчик, ас! Ломится в атаку без оглядки на тылы. Слушай, нехорошо получается. Тебе в распоряжение дают полный сил, молодой, здоровый организм, а ты его в дым распыляешь. Не ожидал!
Андрей сокрушенно качает головой. Я в долгу не остаюсь:
— А сам-то хорош! Здоровый, опытный мужик не смог справиться с пятеркой подростков. Где тебе было в 41-м с “мессерами” драться!
Андрей мрачнеет.
— Да, подвел я тебя…
— Да брось ты! Шуток не понимаешь. Моя судьба была предопределена еще тогда, 4 мая. Кстати, ладно, я — человек случайный. А ты-то как в эту историю влип?
— Еще в апреле, когда я служил в Ленинградском округе, мне предложил эту работу наш командир дивизии. Он был хроноагентом и присматривался ко мне еще с Финской кампании. Я было согласился, но, когда он начал рассказывать подробности, у меня возникли сомнения, что я справлюсь с этим заданием. Тогда и была задумана эта многоходовая комбинация. Ты просто слегка спутал карты, но ведь все закончилось нормально.
— А что это ты вдруг засомневался?
— Меня взяло сомнение, что я просто не доживу до октября. Комдив рассказал, как начнется война, какие будут потери и все остальные подробности. И тогда я понял, что просто забуду о задании, буду лезть в любую драку без оглядки и потеряю башку задолго раньше срока.
— Так и я мог так же сделать!
— Ты — нет! Я же видел, как ты воевал. Не так, как все наши, а по-другому, по-новому. Ты резко уходил в набор, выигрывая высоту. Сколько раз Сергей из-за этого от тебя отрывался! И стрелял ты с малой дистанции, короткими очередями, в упор, наверняка. Мне бы этому учиться и учиться. А пока бы я этому учился, меня бы успокоили.
Я на мгновение задумываюсь.
— Да, ты, пожалуй, прав. Самолеты были новые, а вот инерция мышления подводила ребят. Буквально единицы — Волков, Лосев, Федоров и еще кое-кто — сразу поняли, что основа современного воздушного боя — вертикальный маневр и точный огонь, и умело пользовались этим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
