Владимир Добряков, Александр Калачев
Хроноагент
Часть первая
СОРОК ПЕРВЫЙ ГОД
Кто-то скупо и четко отсчитал нам часы
Нашей жизни короткой, как бетон полосы.
И на ней кто разбился, кто взлетел навсегда.
Ну а я приземлился, вот какая беда.
В. Высоцкий
Глава 1
…а ваш дворник довольно-таки большой пошляк.
Разве можно так напиваться на рубль?
И.Ильф, Е.Петров
Веселое майское утро будит меня, прицельно посылая в глаза солнечный луч, нашедший щель между занавесками. Будит? Да полно, спал ли я этой ночью?
Я отворачиваюсь от солнечного зайчика и пытаюсь все вспомнить. Вчера мы с Виктором приехали в Москву, сдали предписания, получили направление в гостиницу и инструкцию: куда и когда нам через пару дней явиться.
Едва я устроился в номере, как явился этот летчик ГВФ и стал доказывать мне, что произошла ошибка и номер принадлежит ему. Я отправил его разбираться с администрацией, а сам с Виктором пошел в ресторан. Надо было немного расслабиться после Афгана, глухих среднеазиатских и забайкальских аэродромов. Как-никак когда еще придется побывать в Москве. Этот город не для летчика-истребителя. Наша судьба — дальние гарнизоны.
Выпили всего ничего, граммов по сто пятьдесят, хотя из соседнего столика к нам подсели два вертолетчика, тоже “афганцы”. Больше разговаривали, чем пили и закусывали.
Когда мы вернулись на свой этаж, ко мне опять пристал этот гээфовец: требовал, просил, умолял поменяться с ним номером. Потом он сбегал за двумя бутылками коньяку, и мы впятером, вместе с вертолетчиками, завалились ко мне. Я достал копченую изюбрятину, и мы продолжили.
Оказалось, гэвээфовец тоже бывал в Афгане, по крайней мере, он довольно точно описал один из аэродромов, где мы базировались, и подлеты к нему. Мы выпили за воздушное братство, потом помянули погибших, а гэвээфовец продолжал гнуть свое насчет номера.
В конце концов он объяснил мне, что утром к нему должна приехать какая-то женщина и он с ней заранее договорился встретиться именно в этом номере. “Черт с тобой, меняемся”, — согласился я. Он на радостях ломанулся еще за коньяком. Виктор и вертолетчики ушли с ним, а я, так как здорово устал, в ожидании их прилег, да так и отрубился.
Ночью меня никто не будил, гэвээфовец куда-то запропастился, но, странное дело, какой-то довольно громкий и внятный голос говорил мне что-то про ошибку, время, задачу и еще про что-то… Вспомнить бы все… Что-то про разницу в пятьдесят лет… какую-то миссию, возлагаемую на меня… близкую войну (с кем?)… какую-то уверенность, что я справлюсь… якобы у меня есть все данные…
Стоп! Вспомнил! Или кажется, что вспомнил? Вроде бы речь шла о том, что я перенесен назад во времени, в май 1941 года… Все ясно. Виктор — рьяный поклонник фантастики, и он решил, пользуясь моим подпитым состоянием, меня разыграть. Да вот только впустую он тратил порох, я ни черта не помню.
Ладно, будем вставать. Делаю утреннюю гимнастику: потянувшись в положении лежа, перехожу в положение сидя.
Черт возьми! Номер-то не мой! Надо же так нагрузиться, чтобы не помнить, как мужики перетащили меня в номер к этому гэвээфовцу! Ну ладно, это мне на руку, будет возможность подыграть Виктору. Сделаю вид, что я всему поверил, посмотрю, как будет расплываться в довольной улыбке его физиономия.
Я лезу за сигаретами, но руки мои вместо сигаретной пачки нащупывают нечто более объемистое. Достаю это из кармана… “Казбек”!
Ну, это уже слишком! Виктор зашел в своих шутках далековато… Тут я вижу такое, что челюсть моя отваливается, глаза квадратятся, а волосы на голове явно начинают принимать вертикальное положение.
На спинке стула висит синий китель! С петлицами вместо погон! С тремя красными кубиками на голубом фоне! Из-под кителя свисает ремень с портупеей, а к кителю прикреплен орден Красной Звезды (слава богу, хоть орден мой на месте).
Что же это такое? Я внимательно осматриваю номер. Так и есть! На том месте, где обычно должен стоять телевизор, ничего нет, зато под потолком висит черная тарелка репродуктора. Такие я видел только в кино!
Здесь розыгрышем уже не пахнет! Как ни велика фантазия Виктора, я еще могу допустить, что он извлек мундир из сундука своего дедушки, летчика с довоенным стажем, но предусмотреть такую деталь, как репродуктор, да и найти его!.. Неужели ночной голос не приснился мне и я действительно в 41-м году? Невероятно! Как? Зачем?
Стоп! Это можно элементарно проверить. Достаточно включить этот репродуктор в сеть и послушать. Тогда все встанет на свои места: или это бред, или розыгрыш, или… О третьем варианте стараюсь не думать, а бросаюсь к репродуктору, как утопающий к спасательному кругу.
Под репродуктором, рядом с радиорозеткой, на стене висит зеркало. Включая репродуктор в сеть, я машинально смотрю на свое отражение, и у меня перед глазами все плывет. Через несколько минут ловлю себя на том, что прикуриваю уже третью папиросу, при этом сижу на полу и совсем не обращаю внимания на то, что доносится из репродуктора. В зеркале я увидел человека, совершенно мне незнакомого!
Репродуктор, который я наконец начинаю воспринимать, вещает о завершении ерелета летчицы-комсомолки Степаненко по маршруту Москва—Фрунзе с новым мировым рекордом, еще о каком-то рекорде: не то рыбаков, не то лесорубов, о неукоснительности соблюдения торговых соглашений в рамках советско-германского мирного договора, об успехах коллективизации сельского хозяйства в республиках советской Прибалтики.
Вроде бы для того, чтобы у меня началась белая горячка, мы выпили вчера явно недостаточно. Значит, это другое. Как это называется, когда человек слышит голоса и видит все в скаженном виде, шизофрения, что ли? Вот так и сходят с ума. Уже начинаю прикидывать, как проведу свои оставшиеся годы в уютной палате психбольницы, в приятном обществе Наполеонов и вице-королей Индии, когда вновь звучит Голос:
— Андрей Николаевич, успокойтесь, вы в здравом уме и трезвом рассудке, но вы действительно находитесь в прошлом, как мы вам и объяснили этой ночью. Конкретно, сегодня 4 мая 1941 года.
Голос мужской, баритон нижнего регистра. По-русски он говорит с едва заметным акцентом. Непонятно только, откуда он звучит? Из репродуктора? Нет, тот продолжает бормотать что-то свое. В номере, кроме меня, никого нет.
— Кто это — мы? Где вы? Я вас не вижу!
— Видеть нас вы не можете, у вас нет соответствующей аппаратуры, остается только аудиоконтакт. Еще раз прошу вас успокоиться и приношу извинения за чудовищную и нелепую ошибку моих сотрудников. Заверяю, вам лично ничего не грозит, все закончится благополучно в том случае, если вы точно выполните наши инструкции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
