– Я слишком устала, – отмахиваюсь я, но живот громко урчит, оповещая всех присутствующих, что на самом деле я голодна.
– Давай я сам тебе приготовлю, ладно? – тихо говорит Богдан. – Иезекииль сказал, что ты должна хорошо питаться. – и, замечая, что я хочу возразить, добавляет: – Не для себя, Ася. Ты должна думать о сыне.
Я хочу согласиться и даже открываю рот, чтобы поблагодарить его, но на меня налетает Рашида. Женщина залепляет мне звонкую пощёчину и кричит:
– Дрянь! Какая же ты дрянь! Мелкая гадина…
Богдан мгновенно приходит в движение и грубо отталкивает сестру от меня, прикрывая своей спиной.
– Не смей трогать мою жену! Никогда, Рашида, ты меня поняла?
– Ты сошёл с ума, брат! Ты хоть представляешь, что натворил?! Если Хасан…
– Закрой свой рот! – перебивает её Богдан. Ко мне обращается мягко, почти ласково: – Куколка, ступай в спальню. Я принесу тебе чай и придумаю, что перекусить…
– А я считаю, что эта дрянь должна знать…
– Рашида, закрой рот! – кричит Богдан, подталкивая меня в сторону лестницы. – Мне плевать, что ты считаешь!
Я поднимаюсь по ступенькам и сворачиваю в сторону своей комнаты, но меня ждёт сюрприз. Дверь заперта. Может, Богдан имел в виду свою спальню?
Иду прямиком туда. Не хочу разбираться с его тараканами. Сейчас я просто хочу спать. И есть. Наверно. Я слишком устала, чтобы разбираться в требованиях собственного организма.
Даже не включаю свет, на ощупь пробираясь к кровати, откидываю край одеяла, снимаю штаны и рубашку и ложусь в одной тонкой футболке и трусах. Стоит только голове утонуть в подушке, а телу начать согреваться, как глаза слипаются, и я проваливаюсь в сон.
Не знаю, как долго мне удаётся поспать, прежде чем приходит Богдан и будит меня. В полудрёме глотаю чай и кашу, практически не чувствуя вкуса. Блуждаю рассеянным взглядом по комнате, которая за время моего отсутствия изменилась, но мозг отказывается фиксировать эти изменения; прячу взгляд в тарелке, когда Богдан скидывает вещи в бельевую корзину у шкафа.
Мужчина подхватывает поднос с опустевшей тарелкой и отставляет в сторону. И ложится со мной. Как ни в чём не бывало!
– Спокойной ночи, куколка, – шепчет он в мои волосы.
Я молчу. Не могу выдавить ни звука. Все слова застряли в горле огромным комом, который тает и поднимается выше, выливаясь обжигающими потоками слёз.
Потому что его тяжёлая ладонь накрывает мой живот, грубые пальцы бережно оглаживают кожу, порхая почти невесомо, словно он ласкает нашего сына.
