Наконец, самым тяжелым для людей абвера оказалось принять так много вражеских агентов. Каждый из этих пришельцев в Лондоне получил определенное задание, неизвестное абверу в деталях. Его следовало установить после прибытия каждого из этих 54 агентов, в противном случае было невозможно оперировать дальше в том направлении, чтобы у Интеллидженс сервис не возникло подозрений.
Потому каждый из этих агентов принимался так, будто он попадал к добрым друзьям. В большинстве случаев люди из «приемного комитета» по случаю прибытия и счастливого прыжка или, соответственно, удачной переправки через море устраивали маленький праздник, в ходе которого старались все вытянуть у «виновников торжества». За вкусной едой и тем более при обилии напитков они просили прибывшего поделиться о последних лондонских новостях, о товарищах и конечно же кое-что поведать о своем задании. К последнему его подталкивали тем, что члены «приемного комитета» пылко и искренне обещали ему всемерную поддержку.
Все это обычно приводило к цели. Только что прибывшие вражеские агенты радовались, что опасное путешествие уже позади и что их встретили столь гостеприимно. Они сразу выбалтывали все. Только оказавшись в тюрьме, озадаченно и растерянно замечали, что попали в руки врага.
Само собой разумеется, в подобных «празднествах» принимали участие только те сотрудники и конфиденты абвера, которые могли достоверно сойти за нидерландцев. Весь круг сотрудничающих с немецкой стороной, с точки зрения органов безопасности и абвера, угрожающе разрастался, когда операция стала увеличиваться и дезинформация в конце концов пошла по 14 радиоканалам. Интеллидженс сервис считала необходимым такое количество каналов, чтобы, как она полагала, и; меть возможность рационально руководить обширным движением Сопротивления в Нидерландах. В целом из Лондона переправили рации и 14 различных шифровальных и дешифровальных кодов.
Но как началась эта необыкновенная контригра? И кто был ее мозгом, который все это осмысливал и придумывал, рассчитывал и правильно подбирал силы и средства и годами проводил ее в жизнь последовательно и безошибочно?
Он находился в отделении IIIf, был одним из тех немногочисленных инициативных офицеров, что занимались контршпионажем на Западе и накопили опыт контрразведывательной работы еще до войны. Звали его Герман Гискес, подполковник, высокий, стройный, мускулистый блондин со светло-голубыми, ясными глазами. По его глазам было видно, что их обладатель — проницательный, умный человек, который, профессионально оценив обстоятельства, мог принимать четкие решения и энергично воплощать их в жизнь. К этому добавлялось яркое воображение в сочетании с трезвым расчетом и тонким чувством возможного и невозможного, так же как и выдающийся организаторский дар. Прежде всего благодаря им и его неиссякаемой энергии тысячи разных мероприятий, предпринимаемых в ходе контригры, скрупулезно воплощались.
Гискес в 1940–1941 годах служил в главном управлении в Париже, плодотворно работая и добиваясь замечательных результатов. Потому осенью 1941 года он, тогда еще майор, пользовался доверием у руководства контршпионажа по Нидерландам, когда им требовался знающий специалист.
До прибытия Гискеса в Гаагу в местном отделении абвера имелись лишь смутные донесения о том, что вражеские агенты в Нидерландах якобы наладили нелегальную радиосвязь с Лондоном. Благодаря энергичным действиям Гискесу за несколько недель удалось внедрить нескольких доверенных лиц в нидерландское движение Сопротивления. Уже в конце ноября 1941 года один из них сообщил, что двое английских агентов в Гааге пытались завербовать сотрудников для шпионажа против Германии. Служба радиоперехвата смогла подтвердить эти донесения. Они установили агентурный радиопередатчик, который, в соответствии с данными по пеленгации, располагался на юго-западе Гааги. При передаче донесений в Лондон у них был позывной RLS.
За RLS теперь стали постоянно следить. Гискес придавал значение тому, чтобы выявить расписание и длительность сеансов связи вражеского передатчика, а также почерк и все особенности радиста, направляющего с RLS-передатчика сообщения в Лондон, прежде чем провести задержание. Уже с самого начала подполковник Гискес решил сразу после арестов повести контригру с RLS-передатчика. Обстоятельства складывались в его пользу, поскольку у вражеской разведки в Нидерландах было явно немного агентов, с помощью которых она захотела бы начать строить разветвленную сеть. Но важнейшими предпосылками для успешной долгосрочной контригры был арест до последнего человека всех лиц, связанных с работой вражеского передатчика RLS на нидерландской территории. Ни один из входивших в эту сеть агентов не должен улизнуть и передать в Великобританию донесение о начавшихся арестах.
6 марта 1942 года можно было начинать. Абверу стало известно точное местонахождение RLS-передатчика, и он провел необходимую подготовку для арестов. Уже в тот же день смогли арестовать всех агентов, входивших в шпионскую группу с передатчиком RLS.
Вражеский радист, обслуживавший эту радиостанцию, оказался нидерландским гражданином, английским лейтенантом по фамилии Лоуерс. Через него в немецкие руки попали секретные коды, которые он использовал для шифровки радиограмм в Лондон и расшифровки радиограмм, приходивших оттуда. Поскольку этот радиообмен между Лоуерсом и английским Центром в последние месяцы контролировался службой радиоперехвата абвера и записывался, теперь с помощью шифров стала возможной расшифровка всех перехваченных радиограмм. Это означало, что подполковник Гискес сразу смог составить ясную картину того, какие задачи Интеллидженс сервис ставила перед группой с позывным RLS и что арестованные агенты уже успели сделать.
Потому было относительно легко вычислить, какие дальнейшие действия предприняли бы агенты группы Лоуерса, если бы оставались на свободе. Далее уже было не особенно сложно проинструктировать своих доверенных лиц таким образом, словно они и работали по выполнению задач, поставленных шпионской сетью RLS.
Самым сложным вопросом, означавшим возможность контригры для подполковника Гискеса, стала дилемма: удастся или нет склонить Лоуерса отправлять в Лондон составленные и зашифрованные абвером радиограммы. Если он уклонится от этого и пришлось бы выводить немецкого радиста за радиостанцию RLS, существовала опасность, что опытные радисты лондонского Центра, до сих пор обслуживавшие радиообмен с RLS, могли бы заметить смену радиста. Каждый радист обладает ему одному присущим характерными особенностями, с которыми он нажимает на клавиши радиостанции, и определенной скоростью при передаче радиосигналов. Различие очень тонкое, для непрофессионала совсем или почти незаметное. Однако чувствительные радисты, которые долгое время поддерживали взаимный радиообмен, узнают друг друга по характерным особенностям. Они распознают радиосигналы словно почерк.
Если в деталях описывать, как подполковник Гискес преодолел все эти трудности, то потребовалось бы слишком много места. Он сам рассказал об этом в книге[58], к которой можно отослать заинтересованного читателя. В любом случае он добился того, что радиообмен с RLS-передатчиком продолжался так, что в Лондоне ничего не заподозрили.
Летом 1942 года акция «Нордпол» была еще в полном ходу. В первый раз уже в конце марта из Лондона по радио пришло поручение подобрать подходящую площадку, чтобы группа RLS могла принять крупную партию диверсионных материалов. Одновременно сообщалось, что при этой выгрузке будет сброшен и один парашютист для усиления группы.
Подходящее место быстро нашлось. Лондон заявил, что одобряет выбранную площадку, и сразу обозначил сроки, в которые следует ждать самолет. Оставалось всего несколько дней, чтобы подготовиться к приему агента и материалов. Несмотря на это, «приемный комитет» точно в назначенный час был на месте. С лихорадочным напряжением люди абвера в ночной час ждали английского самолета. Прилетит или не прилетит? А если прилетит, то что сбросит — груз или бомбы?
Но все прошло мирно. Люди из «приемного комитета» наилучшим образом сыграли роль, написанную им подполковником Гискесом. Все прошло как по маслу.
За этой выброской последовали и другие. Этим же путем прибывали и другие агенты. Поскольку о них заблаговременно извещали, то «приемный комитет» мог вести их планомерный прием.
Самым важным из этих агентов был нидерландец Ямбрус, прибывший в конце июня 1942 года. Как лейтенант английской разведывательной службы он имел конспиративное имя Юргенс. От Интеллидженс сервис он для Лоуерса привез оперативный план с инструкциями по созданию и в дальнейшем использованию крупной подпольной организации в Нидерландах. Однако этот оперативный план Ямбрус (Юргенс) привез не черным по белому на бумаге, а в голове.
