конечном итоге он меня отпустит. Потому что Джо по-другому бы и не поступил.
Я понимаю, что доставляю ему неудобства, когда сплю с ним, когда вмешиваюсь в то, что у него осталось от его покойного брата, – в драгоценные воспоминания, которыми они жили вместе.
И даже если бы я сумела преодолеть всю свою неуверенность – что, стоит признать, не так-то просто мне дается, – то я все равно останусь с одним неприятным для себя открытием: мне кажется, произойдет нечто ужасное, если мы станем парой.
Вселенная снова и снова отвергает идею о нашем сосуществовании. Кто я такая, чтобы бросать ей вызов?
Скрепя сердце я молча беру свой рюкзак и начинаю собирать вещи. Задерживаю свой взгляд лишь на деревянном кораблике, который он прихватил у Дома. Я понимаю, что Джо забрал его не из-за того, что скучал по тем летним каникулам. А из-за меня. И от мысли о том, что я разбиваю его сердце уже во второй раз, меня мороз по коже продирает.
Отвлекаюсь от мыслей, беру ручку и блокнот на его кухне и пишу послание.
Дорогой Джо,
Прости, что я оказалась тем самым ведром воды в наших отношениях. Мне жаль, что я тебя поставила на место той крысы. А больше всего мне жаль, что я отправилась с Пиппой на ту пляжную вечеринку много лет назад. Это обернулось такой душевной болью для всех, кого мы знали, и двумя потерянными жизнями.
Я люблю тебя и поэтому расстаюсь с тобой.
Твоя – даже на краю света – Эвер.
Я закрываю за собой дверь. Спускаюсь по лестнице. После того что я только что совершила, ждать лифт кажется таким прозаическим, таким заурядным. Я обрубаю все концы. Я сделала свой выбор. Страдаю совестью из-за этого.
Как только я выхожу на улицу, я вызываю «Убер» и еду в «Старбакс», расположенный на соседней улице. Мне нужно оставить Джо позади. На протяжении всей поездки туда меня трясет. Тошнит. Хочется подойти к первому встречному и рассказать ему о том, что я только что натворила.
Захожу в «Старбакс» и заказываю тыквенный латте со специями. Я не особо люблю тыквенную приправу. Снова приезжает «Убер», но уже отвозит меня к Кольту. Водитель странно смотрит на меня через зеркало заднего вида и спрашивает, все ли в порядке.
– Да, – отвечаю ему я. – Все отлично. С чего такие вопросы?
– Вы просто плачете…
Я касаюсь своего лица. И правда плачу.
– Извините, – я быстро вытираю глаза от слез.
Добравшись до Кольта, я звоню в дверь его роскошного здания. Сейчас семь утра. После четвертого звонка домофона он отвечает.
– Да чтоб тебя, придурок. Я звоню копам.
– И тебе привет, – протяжно здороваюсь я с ним. На другом конце повисла тишина. Даже в самые тяжелые моменты я всегда готова грубо пошутить с Кольтом.
– Э-Эвер? – спрашивает он, не веря своим ушам.
– А кто ж еще заявится к тебе на порог в слезах ни свет ни заря?
Он впускает меня через домофон. Без лишних вопросов. Я поднимаюсь на лифте и стучусь в его дверь, держа в руках рюкзак и выпучив опухшие от усталости глаза. Он распахивает дверь и впускает меня внутрь. На нем теплая пижама и хмурый взгляд.
– Нора все еще спит. Проходи, – он дернул головой в сторону квартиры. Я следую за ним. Он включает кофеварку. Вот черт. Я даже не удосужилась забрать этот чертов латте из «Старбакса». Я так растеряна сейчас.
Кольт лишь одним внимательным взглядом определяет, о чем я думаю.
– Мне лучше разбудить Нору. Побудь здесь.
Он поспешил в спальню. А я тем временем оглядываюсь вокруг, восторгаясь новой жизнью Норы. Прекрасная квартира, с приборами из нержавеющей стали, шкафами под заказ и солнечной террасой. Это далеко не такая дыра, в какой мы жили когда-то. И она долгое время отказывалась оставаться у нас только потому, что я была рядом.
В прихожей возникает Нора, трущая глаза.
– Привет, детка! Думала, мы с тобой собрались завтракать не раньше чем в десять.
Я затаила дыхание.
– Я порвала с Джо.
– Ох, милая моя…
На глазах снова наворачиваются слезы, и Кольт, только что вернувшийся из спальни, морщится и говорит:
– Понял, время нам всем позавтракать. Никуда не уходите, дамы.
Он спускается по лестнице в толстовке и пижамных штанах, прежде чем мы все дружно разрыдаемся.
Нора заключает меня в объятия и целует в висок.
– Я и знать не знала, что вы вместе. Зачем ты так? Ты без ума от этого повернутого.
– Без меня ему будет лучше.
– Что за глупость ты несешь!
Я отстраняюсь.
– Нет, Нора, я не шучу. Наши отношения прокляты. Каждый раз, когда мы сходимся, случается нечто ужасное. Сначала мама. Потом Дом. А если с ним что-нибудь случится? Я же никогда себя не прощу.
Она смотрит на меня с изумлением:
– Ты, должно быть, прикалываешься надо мной. Так много преувеличений и полуправды.
Поскольку я не хочу казаться обломщицей и поскольку мне больше нечего сказать, я натянуто улыбаюсь и говорю ей:
– А мне здесь нравится!
Ее лицо сразу же засияло:
– Разве это не потрясающе? – она тоже оглядывается по сторонам, словно пытаясь взглянуть на квартиру моими глазами.
– Именно. Жениться когда собираетесь?
– В апреле. Как раз время цветения вишен. Мы оторвемся по полной, детка.
– Вам чем-нибудь помочь? – спрашиваю я, потому что, откровенно говоря, именно это и полагается делать, когда твоя закадычная подруга сообщает тебе, что через несколько месяцев собирается жениться.
– Ну, вообще-то, мы подумывали приготовить что-то особенное в плане пригласительных, а я помню, что у тебя был особый талант к эскизам и тому подобному… – она улыбается, ее щеки наливаются краской.
На мгновение я лишаюсь дара речи, но потом снова обретаю его и говорю:
– О боже, да. Конечно. Спешу откланяться. Или нет… скорее, честь имею! – поправляю себя.
Она возбужденно хлопает в ладоши:
– Спасибо.
– Только за дизайн придется заплатить пятьсот баксов.
Ее улыбка сразу же спадает. Я громко фыркнула от смеха и в шутку толкнула ее. И она меня тоже:
– Ну и засранка же ты!
Дверь распахивается, и Кольт входит внутрь с каким-то пакетом из крафт-бумаги, по запаху напоминающим нечто жареное и жирное.
– Дамы, я дома!
Он замирает, увидев, как мы держимся за руки. Вид у нас восторженный и взбудораженный. Кольт с недоумением обращается к Норе:
– Как тебе это удалось?
– Как мне удалось что?
– Ну, типа, сделать ее счастливой и… не знаю, чтобы она перестала плакать?
Я смеюсь в ответ:
