— Боже, до чего же холодно! — стуча зубами, заметила Джоан.
— Скажи спасибо, что еще можешь хоть холод ощущать. По крайней мере, ощущаешь хоть что–то.
Рядом с ними кто–то принялся напевать себе под нос.
— А не смогут детекторы ганийцев засечь этот звук? — спросила Джоан.
— Всегда шумит ветер, — ответил Перси, — поют птицы, рычат или воют хищники, поэтому гани довольно трудно определить источник отдельного звука.
К поющему присоединился еще один голос, потом еще один и еще. Ничего подобного ей еще слышать не приходилось. Долгие прерывистые стоны струились без перерыва, становясь то тише, то громче, накладывались на ритм, который скорее подразумевался, он напоминал биение какого–то огромного общего сердца. Никакой устойчивой мелодии вроде бы не было, и каждый из поющих вступал и смолкал, когда вздумается.
К хору присоединялось все больше голосов. Темп возрастал. Кое–кто начал отстукивать ритм ладонями по телу. У Джоан красота этой музыки отдавалась щемящей болью в груди. Ее сознание отчаянно сопротивлялось, металось, как тонущий человек, но музыка подчинила ее эмоции, захватила их и швырнула вниз, как тростинку в водопад.
— Давай, — мягко предложил Перси, — записывай. Очевидно, ему было известно, что на руке у нее микроминиатюрный магнитофон, замаскированный под наручные часы. — Прихватишь с собой на обратном пути. В конце концов, какая разница! — Он, по–видимому, тоже был до глубины души тронут пением. — Если этим червякам все же удастся покончить с нами, то останется хоть наша песня, чтобы вам, чизам, было стыдно, чтобы вы знали, как поют настоящие мужчины.
Он ласково погладил ее по голове и вдруг замер. Под рукой он ощутил что–то крошечное, круглое и явно металлическое, нечто, застрявшее у нее в волосах.
— Ой! — вскрикнула она, когда Перси резким рывком выдернул непонятный предмет из волос. Чиркнув спичкой, он в ее неверном свете быстро и умело осмотрел его.
— Радио, — пробормотал он, а затем зашвырнул куда–то в темноту. Вскочив, он крикнул своим людям: — Быстрее! Вставайте! Нужно рассеяться! На этой чертовой девчонке–чизке оказался жучок! Возможно, в эту самую минуту они уже окружают нас!
Не колеблясь ни секунды, все разбежались в разные стороны с оружием наизготовку. Джоан тоже метнулась прочь, стараясь не выпускать из виду широкую спину Перси.
— Не оставляй меня, зануда, — крикнула она, задыхаясь, споткнулась и едва не грохнулась на землю, покрытую туманом.
В небе появился огонек, похожий на падающую звезду, хотя и был явно ближе к земле, чем падающая звезда.
— Перси, берегись! — закричала Джоан. Это был миниатюрный заостренный автономный дротик, несущийся вниз на головокружительной скорости и старающийся отыскать одного конкретного человека — Перси Х.
Линкольн вскинул лазерное ружье и первым же выстрелом почти автоматически сжег несущийся вниз дротик.
— Еще один! — рявкнул Перси. — Вон там, справа. — В голосе его не чувствовалось испуга, вот только выкрикнул он это чересчур поспешно и пронзительно. — Третий. Близко, слишком близко. Все их нам не сбить. — Последние слова прозвучали совершенно равнодушно, просто как констатация факта, без каких–либо эмоций. В его голосе не чувствовалось даже отчаяния. Перси Х выстрелил практически одновременно с Линкольном. Оба нига стреляли и стреляли, и, тем не менее, смертоносная туча гомотропных дротиков продолжала спускаться все ниже и ниже. Ганийское оружие, сообразила Джоан. Еще времен войны его прозвали Гарпуном. С его помощью тогда одного за другим уничтожили многих выдающихся терранских ученых и военных деятелей.
Припав на одно колено, Перси поспешно отстегнул закрепленный на лодыжке пакет. Сильно чиркнув им о твердую землю, он воспламенил устройство, оно щелкнуло, и густой дым начал затягивать воздух.
Самим «гарпунам» дым, конечно, не вредил, зато в условиях нулевой видимости они попросту теряли из виду цель и теперь били по земле наугад. Разве что один или несколько из них уже успели намертво ухватить цель.
Но Линкольну было уже все равно. Джоан слышала, как он вскрикнул и упал. Затем вскрикнул и Перси, повалившись на жесткую траву. На мозговые излучения самой Джоан ни один из дротиков настроен не был, поэтому она пока оставалась цела и невредима. Хотя и в нее мог угодить какой–нибудь из дротиков, сбитых с толку дымом. С трудом пробираясь в искусственных сумерках, она поспешно двинулась туда, откуда донесся вскрик Перси. «Это моя вина», — мрачно твердила она себе.
Однако сейчас ей было просто не до размышлений. Сама не понимая, откуда взялись силы, она ухитрилась, тяжело дыша, полуоттащить–полуотнести Перси на несколько ярдов в сторону. Ноги ее дрожали, она с трудом, часто спотыкаясь и поскальзываясь на камнях, тащила нига через невидимый лес вниз по склону, все дальше и дальше, совершенно не представляя, куда направляется. Она знала лишь одно: нужно действовать быстро. Вслепую, ни на что не надеясь, Джоан продиралась, оступалась, падала, но все же тащила за собой безжизненное, но не мертвое тело. Это она знала точно, поскольку количество токсина в дротиках обычно незначительно. Тащила в какое–то другое, неизвестное ей место.
Впереди она заметила какой–то силуэт. «Ниги», — подумала она с облегчением, и с трудом выдавила:
— В Перси угодил «гарпун». Я пытаюсь утащить его как можно дальше от места боя. — Она буквально задыхалась от напряжения.
Высокая, облаченная в металлические доспехи фигура, похожая на какое–то искусственное насекомое, произнесла:
— Дальше ты его не унесешь, — и вскинула руку, направив оружие на Джоан. — Это не парализует, — сказал незнакомец на безупречном английском, разве что излишне отчетливо выговаривая слова. — Ты — моя пленница, терранка. И он тоже. — Существо указало на неподвижную фигуру у ног Джоан. — Особенно он.
Глаза–щелочки вдруг вспыхнули, освещая все вокруг, чтобы изображение можно было передать в Главный штаб ганийцев. Изображение уже передавалось — она слышала характерное жужжание, аппаратуры.
Нагнувшись, она выхватила из–за пояса Перси пистолет. Она знала, что внутри металлического панциря скрывается сущик, и была полна решимости либо прикончить его либо погибнуть самой. Она выстрелила в упор.
Но пуля со звоном отскочила от блестящей брони сущика, не причинив тому ни малейшего вреда. Казалось, он вообще не обратил на выстрел ни малейшего внимания, а продолжал транслировать изображение Перси.
Джоан Хайаси без малейшего успеха разрядила в высящуюся перед ней фигуру всю обойму, а затем швырнула в сущика и пистолет. И после этого, совершенно беспомощная, неподвижно замерла возле по–прежнему неподвижного тела Перси Х, лежащего у ее ног, подобно сломанной кукле.
6
Личный секретарь маршала Коли подполз к шефу, поднялся на кончике хвоста и передал маршалу конфиденциальное сообщение.
— Сэр, к вам некто Меккис, ганимедец, утверждающий, что он гражданский администратор, которому поручено сменить вас.
Очевидно, время его вышло. Причем, гораздо раньше, чем он предполагал. Но, возможно, искусно затягивая время, ему удастся выиграть несколько лишних часов… Ровно столько, сколько необходимо для завершения операции «Дерьмо Кошачье». Коли скользнул на противоположный конец офиса, при помощи низко расположенной ручки, которая реагировала исключительно на прикосновение его языка, распахнул дверь в приемную и окинул взглядом своего сменщика.
Тот оказался серым соотечественником мрачного вида. Явно терпеливый и неглупый, а кроме того — гораздо более пожилой, чем сам маршал. Он ждал совершенно спокойно, с большим достоинством и как будто даже не заметил в приемной развлекательных лент для посетителей. Так же не обращал он внимания и на нескольких привлекательных и хорошо ухоженных секретарш. Рядом с ним лежал толстый портфель с длинным ремнем. А снаружи в ярко освещенном дворе дожидалась целая стая летунов, медленно поднимавших и опускавших крылья.
«Неплохо обучены, — подумал Коли. — У них хороший хозяин — они не порхают туда–сюда, создавая ненужную суету. Явно очень породистые, и обошлись владельцу в целое состояние». Выходило, что это и впрямь был преемник Коли, гражданский администратор.
— Мистер Меккис? — спросил маршал Коли.
Голова гостя откинулась назад, изо рта метнулся язык, полыхнули широко расставленные глаза, в которых отражались уныние и какая–то растерянность, как будто Меккис смотрел не совсем на него, а скорее — сквозь него. Впечатление такое, решил маршал, будто его преемник обладает способностью видеть весь жизненный путь человека, предугадывать его судьбу. Возможно, это каким–то образом связано с возрастом. «Мудрость, — решил он. — Да, скорее всего, именно мудрость, а не просто знание, как информация, записанная в компьютере, лежит за этими зелеными фасеточными глазами». Он вдруг почувствовал себя как–то неуютно.
