Он не побежал за ней, не крикнул, чтобы вернулась... Посидел недолго и с места взял разгон.
Он ехал домой и думал, что вернется к Вере. Пусть не сейчас,
- через годы, - но вернется. Она - его судьба, а он - ее, и им друг от друга никуда не деться.
Около их дома стояла толпа и Митя, остановив машину, услышал обрывки разговоров: кто-то то ли упал с высокого этажа, то ли по
пал под машину. Смертельный исход... Жертва - женщина.
Митя вихрем взлетел к себе.
Открыл дверь и крикнул: Нэля! И громче: Нэ-эля-я! Никто не отвечал. Он обежал все комнаты - никого. И тут он подумал, что "то" происшествие - с ней, Нэлей... Почувствовал он вину? Пожалуй, только ужас... Захотел ли бежать вниз и узнавать, так ли?.. Нет.
Он сел и закурил. Перед мысленным взором замельтешили картинки: пышные похороны... Тесть с тещей... Митенька... Его отпускают с миром. Отдают ему сына... Он никуда больше не едет... Он пишет книгу... А рядом с ним она. Вера. И дочь. Тоже Вера. Вера маленькая. Но здравые мысли, прорывавшиеся сквозь сладкие картинки, говорили, что ничего не могло случиться, что там, внизу, не Нэля... Что это было бы ужасно, - нести всю жизнь такую вину!.. Но картинки были сладки, а здравые мысли - сухи и бесцветны. И быстро исчезали.
Он решил, что выкурит еще сигарету и тогда начнет действовать. Было одиннадцать вечера.
Ключ повернулся в замке и вошла Нэля.
Она сразу увидела Митю в кресле, с сигаретой. А он вскочил, швырнул сигарету, бросился в переднюю и истерически стал кричать, что она его перепугала насмерть, что он слышал о происшествии и чуть не умер от ужаса, и собирался с силами, чтобы узнать. Можно - так? Где ее носило?
- А тебя? - Спросила Нэля, - что сделал со мной ты? Ты уехал ровно в пять, сейчас одиннадцать. Я не звонила в издательство, потому что уверена была, что там никого нет.
- Но почему? - вскрикнул он.
- Потому что ты, Митя, - фальшивый человек. Я не знаю, где ты был и никогда не узнаю... Но так, как ты поступил со мной - бессердечно и подло... - Она села в кресло и заплакала. Это уже легче! Слезы всегда разбавляют сухость злобы. Они разводят до нужной размягченной кондиции жертву... Теперь можно начать выкручиваться.
- Ты зря обижаешь меня и обвиняешь в несуществующих грехах, - сказал он ровным голосом, в котором все же проглядывала обида, - сейчас ты все узнаешь. В издательстве я выпил с ребятами бутылку пива... Поехал и нарушил, - на красный свет, что меня дернуло! Ну и забрали. Я мог бы до утра в отделении просидеть. Еле отбрехался. Штраф взяли - пятьдесят рублей. На лакмус показало... Хотели права отобрать, а ты черт-те что выдумываешь!
Если бы Нэля умела молиться!
Она бы брякнулась тут же на колени и долго била поклоны и благодарила Бога за спасение в пути... За спасение в любви. Но она не умела этого ничего и просто тихо поворчала, что так и думала, что сердце чувствовало, что уже готова была звонить в Управление милиции... - и заключила это все обыденным, таким милым и домашним вопросом: ужинать будешь? Пироги уж остыли совсем...
- Нет, - ответил Митя, - меня до сих пор трясет. Пойду лягу.
Он был настолько опустошен, что едва мог двигаться. Прошел в спальню и, не раздеваясь, рухнул на постель. Нэля опять поворчала насчет мальчишества, легкомыслия, идиотского пива, стащила с него ботинки, брюки, пиджак и заботливо укрыла одеялом.
Утром Митя улетел в Америку. Нэля осталась на неделю одна.
И прямо на следующий день позвонил забытый всеми Анатолий.
Нэля не узнала его и когда он наконец назвался после длинных кокетливых напоминаний, вдруг почувствовала недовольство: он был ей не нужен, полной Митей, своей беременностью, отъездом через несколько дней... Поэтому разговаривала с ним суховато и без интереса. Он это почувствовал и разозлился. Сказал, что вообще-то он звонит Мите...
Нэля ответила, что Митя утром улетел в Америку.
Анатолий помолчал, переваривая новость, и сказал, что у него есть небольшой разговор. Если можно, то он приедет.
- Ну, хорошо, приезжайте, я правда, вся в сборах...
- Ничего, я не надолго, - заверил Анатолий.
Нэля сердито начала приводить квартиру в порядок, но снова раздался телефонный перезвон. Опять Анатолий!
Он сказал, что подумал и понял, что не с руки принимать гостей, когда предотъездная суета... Придется им, к его огромному сожалению, обойтись телефоном.
Нэля так обрадовалась, что радостно сказала, что очень бы хотела с ним повидаться, да и Митя тоже, но они почти весь отпуск провели в разьездах, а теперь вот его вызвали...
- Вызвали? - С какой-то затаенностью переспросил Анатолий, - а что, неприятности?..
- Нет, отчего, просто там какая-то необходимость, я, честно говоря, не вникала... - И вдруг забеспокоилась, почему это Анатолий сказал о неприятностях?.. Может Митька ей не сказал? А сам знал, что летит на экзекуцию? Но почему там? Должны бы здесь сказать... Но кто их всех знает, - Нэля в этой дипработе ничего не понимала и, растревожась, спросила: а что, вы что-нибудь слышали?
- Да нет, - малость струхнул от своего намека Анатолий, - очень уж озлился на удачливого Митьку, а он так и сидит здесь в тухлом мидовском болоте, - я так спросил. Если б неприятности, зачем туда вызывать, все здесь скажут.
Нэля переменила тему: а как ваш малыш? Кто у вас?..
- Девочка, назвали Жанночка, - ответил Анатолий, внутренне корежась и и произнося про себя совсем не такие словечки! ... Твой Митька папашка "нашей Жанночки", хотелось сказать ему, и не по телефону, а так, вживе, и посмотреть, как эта заносчивая Нэлька на жопу плюхнется. Нельзя. Надо гнуть свое.
И он начал: да, хорошо бы опять вместе попасть! Все же старые знакомые. Я слышал, там много новых, почти весь костяк поменялся... Опять начинать все сначала, но Митя - коммуникабельный, - выпевал Анатолий, а про себя: кобельный он, сука... - Нэля, мы так и не сходили в ресторан, а я ведь часто звонил, - но глухо, как в танке... может, в эти дни?
- Нет, - твердо ответила Нэля.
Во-первых, ей действительно некогда, а во-вторых, она помнила, как поддалась чарам Анатолия и вовсе не хотела унижать Митю и идти с чужим мужиком, да который еще нравился когда-то! Мите своему она не изменит даже в малом!
- Никак у меня не получится, - добавила она извиняюще и вроде бы разговор как-то подошел к концу, но Анатолий не сказал главного, из-за чего и позвонил, и набрался с духом, - у меня к Мите был деловой разговор, но раз уж его нет, то...
- А в чем дело? - с живостью откликнулась Нэля, - ей хоть как-то хотелось загладить свой резкий отказ.
- Да нет, Нэлечка, это я мог сказать только Мите...
- А мне, что? - нельзя? - вроде бы обиделась Нэля, а сама сгорала от любопытства.
