— Королеву-то я извела, да что теперь было толку? — Она всмотрелась в глаза измученного старика. — Ты всё-таки сломал меня, когда вздумал выдать замуж... Глядя в ясные глазки Гилберта, я не сумела поднять руку на младенцев. Старый подлец! Ты заставил отложить мою месть на целых шестнадцать лет!
— И что теперь? Убьешь меня? — прошептал Стефан.
— Ты и так почти мертв! — расхохоталась она. — Посидишь пока под замком, чтобы не мешался. Объявим народу о твоей тяжкой болезни... Нет, сперва всё устроим к свадьбе. А уж в день свадьбы, сразу после венчания, объявим, что ты умер — от непосильной радости. Если будешь смирным — и если доживешь, конечно, — то может быть, позволю показать тебе внука... Бедняжка Адель! Она так влюблена в моего Гилберта, что мне даже ее жаль. Ребеночек у нее родится хилый, долго на свете не задержится. Как впрочем, и сама принцесса. Гилберт у меня добрый мальчик, боюсь, очень огорчится. Но ничего, погорюет немножко — и подыщу ему новую невесту, ему ни одна не откажет. А хоть бы даже и княжна Беатрикс — девка гулящая, как и ее братец, зато хорошая правительница, с приданым!
Похоже, мысли ее уносились уже далеко в безмятежное будущее. Король Стефан смотрел на нее со страхом, к которому примешивалась жалость — как смотрят на внезапно помешавшихся безумцев.
Но точно опомнившись от сладостных грез, герцогиня легко вздохнула, свободно, полной грудью — и почти ласково улыбнулась на прощание Стефану.
— Прощай, старик! Ты так опостылел мне за все эти годы, что я даже не хочу перерезать тебе горло собственной рукой. — И она постучала в дверь, подзывая монаха.
Но на стук никто не откликнулся.
Она постучала еще раз, громче. Но в ответ снова тишина.
— Что за... — пробормотала она.
Неожиданная догадка мрачно озарила ее лицо. Ее заперли здесь нарочно?
— Мерзавец Хорник, будь ты проклят! — прошипела она в бешенстве.
Но не могла позволить вспышке чувств вырваться из-под контроля на глазах у старого врага.
— Раз уж мы здесь застряли вдвоем, и, видимо, надолго, — начала она невозмутимым тоном, присаживаясь в кресло напротив, чинно расправив на коленях платье. — Пожалуй, поведаю тебе еще одну занимательную историю. О том, как я выменяла твою... Хотя нет — мою! Выменяла мою королевскую корону на демонов — и как послала их за головой твоего сына.
— Изабелла... — произнес со вздохом старик. — Ты и сама не понимаешь, какой грех совершила. Я действительно наивный старик... Хотя нет, я, бывало, ловил на себе твои взгляды. Иногда, когда ты думала, что на тебя никто не смотрит, твое лицо озарялось пламенем ненависти. Страшно было видеть такую ненависть на лице маленькой принцессы... Но с годами твой взгляд изменился. Я не мог подумать, что ты так быстро и так искусно научилась притворству — я жил и радовался, глядя на тебя. И я специально держал тебя при дворе, поближе к себе, чтобы самому за тобой присматривать. Мне говорили, что ты можешь быть опасна для Лорена или Адель. Я не хотел верить, но и не мог подвергать своих близких опасности. Я сделал всё, что должен был сделать, у тебя не было шансов ни отравить, ни подослать убийц. Твой яд не мог подействовать на мою жену. Но я не думал, что ты можешь пойти на страшный шаг, использовать чернокнижие... Я специально настоял на том, чтобы Гилберт воспитывался вместе с моими близняшками. Ты ведь не могла рисковать здоровьем собственного сына — хоть никогда его по настоящему не любила, ты видишь в нем продолжение Леопольда... Но ты всегда мечтала, чтобы Гилберт унаследовал трон твоего отца. И ты всячески пыталась настроить мальчика против меня и Лорена. Но у тебя это плохо получалось — вместо ненависти, он подружился с Лореном и полюбил Адель. А от тебя же он не ждал материнской ласки, ты никогда не одаривала его нежностью и заботой. Парнишка вырос, раздираемый двумя огнями... И знаешь что? Если Лорен не сможет унаследовать трон, хотя я просто не могу поверить, что его нет на свете... Если так, то Гилберт единственный, кто действительно достоин стать государем. Я всегда знал это, я говорил ему это сам. Да-да, не смотри на меня так! Даже не удивляюсь, что он не стал тебе об этом говорить, о наших разговорах... Но парнишка никогда не желал власти, в отличие от тебя. Власть ему не нужна — и именно поэтому он станет прекрасным правителем. Лорен вырос изнеженным и не слишком разумным мальчиком, в этом виноват я сам... Лорен станет... стал бы... нет, станет! Он станет сумасбродным королем, ему потребуется поддержка хороших советников, думаю, он с удовольствием переложит свои обязанности на чужие плечи. Гилберт же не такой, он сильный... Твой сын куда сильнее, чем ты думаешь, Изабелла. Я действительно рад, что заставил тебя пойти за Леопольда.
— Замолчи, старик! — хлестнула его по лицу перчаткой герцогиня. Король молча склонил голову, стерпел удар. Герцогиня тяжело дышала, ярость теснила ей грудь. — Не желаю больше слушать! Ты бредишь с горя!
— Нет, я думаю, это твой разум застелила тьма, — проговорил тихо король.
***
От высоты, от резких поворотов, от головокружительных падений и стремительных взлетов перехватывало дыхание. При свете дня Сильг летала редко — но над городом никогда.
Поднимающееся над горизонтом солнце било в глаза, фиолетовые тени заливали лабиринты улиц, черепичные крыши горели красным золотом раннего утра. Спешащие по делам горожане с высоты казались букашками. Заметив мелькнувшую над крышами огромную тень, люди запрокидывали головы — и вопили от ужаса, кидались бежать, прятаться.
— Вон он, твой демон! — увидела Сильг далеко внизу алое пятно.
И вправду, мостовая перед мясной лавкой пламенела от луж крови. Яркая кровь из растерзанных тел хозяина лавки, продавцов и нескольких покупателей смешалась на земле с бурой кровью разделанных туш скота. Демонический зверь выволок туши из подпола и принялся с наслаждением утолять сочным мясом свой нечеловеческий голод.
На подлете Сильг выдохнула в тварь струю пламени. Опалила шкуру — но подожгла лавку и примыкающий дом. Ветер от могучих крыльев мгновенно раздул пожар.
Вскочив, демон с рычанием набросился на опустившуюся на землю дракониху. Хоть Сильг была в несколько раз крупнее, но безымянная тварь двигалась с непостижимой ловкостью. Сильг топтала и била лапами, но зверь успел подобраться под брюхо и распорол острыми, как ножи, когтями драконью шкуру. Броня из чешуи там была гораздо тоньше, Сильг вскрикнула, заметалась, изгибая шею, пытаясь ухватить снующее между лап чудовище. Забила хвостом, разметав в щепки стену лавки. Но зверь уже вцепился в ее крыло.
— Вверх! Взлетай! — выкрикнул Гилберт. Он ничем не мог ей помочь, демона не брал ни клинок, ни заклинания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
