выделялись под нами. Воины, стоявшие на страже, выкрикивали крики предупреждения тем, кто спал.
Мои крылья расправились, и я сильно накренился, избивая их, несмотря на боль от порезов, которые были насквозь прорезаны, кровь брызнула из ран, украсив лагерь внизу.
Пока я пытался остановить наше падение, в меня целились лучники с земной силой, их стрелы формировались в кулаках, с каменными наконечниками и шипами, предназначенные для того, чтобы глубоко проникать в плоть и наносить еще больший урон на выходе.
Я выкрикивал в них огонь, поднимая крики, пока мы падали, мои кровоточащие крылья не могли достаточно быстро противостоять падению.
Магия воздуха раздулась подо мной за несколько мгновений до того, как я смог столкнуться с землей, окутывая нас и катапультируя обратно в угрюмое небо. Это сила Макса поглотила нас, подняв вверх, несмотря ни на что.
Я перевернулся в воздухе, откатившись в сторону, когда в нашу сторону был выпущен залп стрел, а затем сильно забил крыльями, борясь с агонией ран, нанесенных теми, кто поразил меня.
Макс вскрикнул, бросая вызов, когда его воздушная магия подняла нас выше, уводя за пределы досягаемости так быстро, как он мог.
Тем не менее, я почувствовал укус стрелы: одна попала мне в заднюю ногу, а секундой позже другая пронзила мое крыло.
Но эта боль была пустяком, совершенно неуместной перед лицом Дракона, которого я потерял из виду во время нашего падения.
Я обернулся и обнаружил танцующие в воздухе тени, скрывающие его из виду, хотя его неземной вопль нарушил покой неба.
Тарикс.
Сын, которого мой отец родил от этой теневой суки, охотился за нами, и, учитывая мои травмы и его способность прятаться в глубине самой ночи, я знал, что мы не опередим его.
Слева от нас пронеслось движение, и я сложил крылья, ныряя к отвесному каменистому склону второй по величине горы проклятого хребта, где расположился лагерь предателей. и монстры не могли легко подняться. Где были бы только мы и он одни в темноте.
Я ударил хвостом, почувствовав, как он приближается к нам, жестокий удар вогнал шипы глубоко в его плоть и залил мою чешую кровью, пока он в ярости кричал к звездам.
Я перевернулся в воздухе, воспользовавшись своим преимуществом, пока он все еще оправлялся от удара, врезавшись в него, вытянув когти и вонзившись глубоко.
Тарикс метался в моей хватке, его когти царапали мой бок, раскалывая чешую и высасывая еще больше моей крови.
Макс изо всех сил пытался удержать воздух, когда мы снова падали, но удар когтей Тарикса заставил его вместо этого прикрыться щитом, и мы на скорости столкнулись со склоном горы.
Макса отбросило от меня, и мое сердце сжалось от страха, но я не мог уделить ни минуты, чтобы поискать его. Когти Тарикса пронзили мой бок, тени, которые жили в нем, погружались глубоко в мою плоть и пронзали меня полосами агонии.
Я заблокировал боль, врезавшись в него своим весом и подгоняя его к отвесному обрыву, который нависал за его спиной, гора падала в никуда, как будто с ее стороны был вырезан кусок.
Он поднялся на дыбы, пытаясь впиться когтями в скалу и остановить наше продвижение к этому падению, и я бросился на него, мои челюсти сомкнулись вокруг этого горла, кислый вкус его испорченной крови прокатился по моему языку. Он заревел достаточно громко, чтобы разбудить небеса.
Одно из моих крыльев жалобно волочилось по земле рядом со мной, боль от собственных ран почти подавляла меня, но я не позволил им замедлить меня.
Мои когти впились в камень, и я прижался к его туше, медленно продвигая его к обрыву и смерти, которая должна была ждать у его подножия.
Я сделал шаг, затем другой, мир содрогался, когда он боролся и бился, мои челюсти сжались вокруг его горла и рассекали мышцы и сухожилия.
Но как только край показался, его задние ноги вылетели в открытое пространство, сокрушительный крик расколол мир на две части. Существо, которое заманило нас сюда, кричало где-то в глубинах мира, и его сила украла дыхание из моих легких, магию из моих костей и Дракона из моей плоти.
Я упал, неожиданно перевернувшись, моя спина врезалась в камень и разбилась о грубые камни, прежде чем я падал снова и снова, перекатываясь и несясь к этому обрыву и краю, который снова так отчаянно манил меня к смерти.
Я бросился на живот, мои пальцы впились в неумолимую землю, мои ногти сломались, пока я пытался найти хватку, моя магия полностью подвела меня, поскольку сила этого крика держала меня в своей власти.
Когда я ударился о край, мои кишки содрогнулись, мои пальцы царапали камень, не в силах найти что-нибудь, за что можно было бы ухватиться, прежде чем я начал падать.
Я заревел, бросая вызов этой судьбе, мои кишки резко упали, когда гравитация схватила меня в свои объятия, но прежде чем я успел упасть в пропасть, рука крепко схватила меня за предплечье, заставив меня остановиться.
Дыхание у меня вырвалось из легких, когда я поднял глаза, на моем лице появилась дикая ухмылка, мои губы приоткрылись в словах благодарности за Макса, которые совершенно застыли на моих губах, когда я увидел неземную красоту лица Тарикса.
Его губы тоже растянулись в улыбке, все его угрозы и злые поступки искрились в глубине его ониксовых глаз.
— Привет, брат, — промурлыкал он, начиная поднимать меня обратно на выступ. — Мне сказали, что ты умер.
ГЛАВА 28
— Его варды отключены! — крикнул кто-то за окном моего старого кабинета в Академии Зодиак, где я корпел над колодой карт Таро.
Я вскочил на ноги, когда в воздухе раздались новые крики ужаса, подбежал к окну и обрушился на паникующих повстанцев внизу. Некоторые указывали в небо, и страх окутал мое сердце, когда я перевел взгляд туда и увидел стаю Драконов, обрушивающихся сверху на адский огонь. Обереги испарились, и последние отблески яростной стены силы исчезли прямо на моих глазах. Как это было возможно? Их сила была выкована в Огне Феникса; Я сомневался, что какое-либо существо на этой земле имело шанс разрушить их. Как я мог заранее не увидеть, какая сила сделала это? Какой бы заговор ни был составлен с этой целью, он, должно быть, был окутан тенью.
Я проклял необходимость защитить свою семью, овладев мной резкой и безжалостной хваткой. Я сбросил рубашку, широко распахнул окно и выпрыгнул из него, мои крылья ожили.
Я пролетел над головами повстанцев,
