И алкоголь не брал старого вояку…
Водка шла в его горло, словно в сухую землю…
Но боль… Боль в душе становилась не жгуче-острой, а тупой, ноющей и становилось хоть немного легче, и рассасывался ком в горле, не дававший дышать…
И было уже не так тяжело осознавать, что ничего для своей единственной внучки отставной боевой пловец сделать не может…
В такие дни, он уходил из этой больницы не сразу.
Обычно отставной «кап-три» садился на скамеечку в больничном парке, и сидел так по несколько часов, думая свои тяжкие думы… …Вот и сегодня все повторилось…
Ананьев просидел в парке почти до самого вечера, и уже собирался было уходить, чтобы опять в тишине своей московской «берлоги» проглотить пол-литра водки, когда…
- Вы позволите?
Не глядя на подошедшего, Ананьев подвинулся к краю скамейки, и проговорил угрюмо:
- Пожалуйста…
Из состояния прострации его вывел неожиданный вопрос:
- Ну что, Анатолий Иванович? Совсем плохо с Дашенькой?
Словно током ударило старого бопла - реакция была мгновенной!..
Он резко обернулся к говорившему, и, это было видно, уже был готов дать в морду тому, кто посмел так бесцеремонно влезть в святая святых его души. Ананьев хотел уже, было сказать что-то грубое в ответ, но…
Он вдруг понял, кто сидит рядом…
- А-а… Это ты, гнида… - «Кап-три» отстранился от своего незваного собеседника, словно это был не человек, а что-то мерзкое, типа слизняка. - Шел бы ты отсюда, подполковник, по своим паскудным делам, а? Мне с тобой одним воздухом дышать противно!
- А ты подыши, водолаз… Может, и надышишь чего!..
- Да пошел ты, подполковник… К нехорошей маме! - Ананьев резко встал, и плюнул под ноги собеседнику. - И без тебя настроение было поганое, а теперь и вовсе говно!
Он уже сделал пару-тройку шагов по аллее, когда услышал слова, брошенные ему в спину:
- Уже не подполковник, а генерал-майор… Время идет, Анатолий Иванович, а возможности Конторы как были огромными, так и остались… И внучку твою единственную, Ананьев, с помощью все той же, так тобой нелюбимой Конторы, можно вылечить!..
Отставной боевой пловец остановился так резко, словно натолкнулся на невидимую стену…
Он медленно повернулся к говорившему, и произнес глухим голосом:
- Помнится в последнюю нашу встречу, Гришин, ты обещал меня капитаном первого ранга сделать… А сделал позором Флота, без полагающейся пенсии и почестей… - Его глаза метали молнии. - Так что… Нет тебе веры, «супер»! Особенно если ты уже генеральские лампасы на свой зад натянул! Грош - цена твоим обещаниям!
- Тогда все было иначе, Ананьев! - Улыбнулся генерал. - А сейчас… Сейчас ты мне, совершенно неожиданно, к моему удивлению, поверь, стал очень нужен!
- А тогда, десять лет назад, в Красном море, я тебе был не нужен?!! И что? Ладно, я - старый уже, вечный «кап-три»… А вот на хрена ты молодому перспективному боевому и орденоносному офицеру жизнь сломал? Вот чего я никак понять не могу! - Ананьев даже не кричал, а просто выговаривал генералу старую обиду. - Командира группы перед всем Флотом опозорил… Ну, ладно… А парня-то за что?
- А вот как раз насчет тебя и Владимира Ечина, который теперь, как оказалось лейтенант-пенсионер Французского Легиона, у меня к тебе и разговор, Анатолий Иванович!.. - Улыбнулся Гришин. - И поверь мне, что разговор этот очень серьезный, если к тебе сам начальник Управления пришел!..
Дед посмотрел вверх, на зеленые кроны деревьев, и выдохнул:
- Колька… Тесленко… Полковник, мать твою!.. - Проговорил он с сожалением. - И ведь говорил же, что замначальника, а я старый дурак мимо ушей пропустил… А ведь двадцать лет назад таким тихим лопоухим лейтенантишком был… А вырос в большую гниду! Как и все вы в вашей вонючей Конторе…
- Ну, на полковника ты не наговаривай, Анатолий Иваныч! - проговорил снисходительно генерал. - Он хороший офицер… А разговор с тобой, и в самом деле очень серьезный… И о том, что я могу подключить возможности Управления и помочь твоей внучке - не пустые слова! Главное, чтобы ты сам этого захотел!.. Ну, что? Будет разговор?
Ананьев постоял на месте в тяжелом раздумье, и вернулся на скамейку:
- Ну? И че те от меня еще надо, «супер»? - Проговорил отставной бопл с презрением.
- Сначала, Анатолий, я расскажу тебе цену вопроса, так сказать… - Проговорил Гришин, и устроился на скамейке поудобнее.
Мимо них по аллее ходили какие-то люди, кто в больничной пижаме, кто в обычной одежде, и не обращали внимания, да они и не знали, что вот прямо здесь, у них под самым носом, сидят два заклятых врага, готовых в любую секунду вцепиться друг другу в глотку…
- Значит так, Анатолий… - Проговорил генерал, и посмотрел Деду в глаза. - Я обещаю, что твою внучку положат в нашу ведомственную клинику, и сделают все, чтобы ее вылечить! И вылечат! НАШИ врачи, думаю, сам догадываешься, получше иных заграничных будут!.. Это первое!
Гришин замолчал на полминуты, видимо ожидая вопросов, но Ананьев молчал, ожидая продолжение, и оно последовало:
- Так!.. Я так понимаю, что первый пункт принимается безоговорочно!.. Хорошо! Тогда дальше!.. - Генерал достал из плоского кожаного портфеля какую-то папку, и произнес. - Второе!.. Бывший капитан третьего ранга Ананьев будет восстановлен в звании и должности на Флоте, и ему в срок службы будут зачтены последних девять с половиной лет, начиная с 8 марта 1999 года… А отсюда, как следствие, с учетом выслуги, внеочередное звание «капитан первого ранга» со всеми полагающимися званию привилегиями и должностным окладом… При желании, «капраз» Ананьев сможет продолжить службу на любом из Флотов России, или в Генштабе ВМФ… Должность, соответствующую званию, подыщем - друзья есть… А может, даже, и повыше - ты же легендарная личность Дед, как оказалось на поверку…
Ананьев только улыбнулся грустно:
- А че ж не сразу адмиральские погоны и должность? Или кишка не позволяет, Гришин?
- Адмиральские погоны еще заслужить надо, Ананьев! Хотя… Если бы не твой дурной характер, то ты бы уже наверняка давным-давно не то что «контр», а «вице-адмиралом» был бы! - Ответил Гришин совершенно серьезно. - Но… Пообещай я тебе адмиральское звание, ты бы меня тут же послал бы!
- Конечно, послал бы! Даже не сомневайся!
- И правильно сделал бы, водолаз! Потому, что это вот так сразу - не реально!.. Я же тебе предлагаю то, что действительно могу сделать!
- Понятно… - Усмехнулся Дед.
- И третье!.. - Продолжил генерал Гришин. - Бывший «каплей» Ечин, за которого ты только что так переживал, получит аналогичную возможность вернуться на Флот, но в звании «капитан второго ранга», с учетом всего вышеперечисленно для тебя, Анатолий… Будем считать, что я таким образом перед вам двумя извиняюсь за то, что сделал тогда сгоряча и из обиды…
Ананьев закурил, и посмотрел с презрением на сигарету:
- Вот видишь, генерал… Никогда не курил - для водолаза это просто смерть… А как с дочкой случилось… А потом, когда про то, насколько Дашенька больна узнал… Закурил на старости лет… Мать ее эту заразу!!! - Он с ненавистью бросил сигарету на землю и раздавил ее каблуком, а потом посмотрел в глаза Гришина. - Все что ты мне тут сейчас наплел, «супер», красиво, но половина из этого всего - брехня!
Генерал хотел, было, что-то возразить, но Ананьев поднял ладонь, пресекая всякие возражения:
- Ну, хотя бы то, что меня, в моих почти 60 лет от роду, на службе восстановишь! Командование Флота на это никогда не пойдет - был Дед, да весь вышел… Мне бы, хотя бы пенсию мою, с учетом боевых и наградных, да по выслуге лет дали, и на том спасибо - иной «кабинетный» генерал, типа тебя, позавидует…
- Я обещаю только то, что могу, Анатолий…
- А вот ради внучки, и ради того, что ты пообещал сделать для Катрана. - Дед опять потянул сигарету из пачки. - Выслушаю я тебя, генерал… Хрен с тобой!.. Только это еще не значит, что я уже на все согласен!
Гришин только улыбнулся в ответ:
