-- Но это не беда, -- так же тихо продолжала Эмма, -- ведь она все равно поняла, кто адресант и прямо сейчас смотрит на тебя.
Резко обернувшись, Макс встретился глазами с Кирой, и то, как он задержал дыхание, появившийся на её щеках румянец и то, как быстро они отвели глаза, окончательно убедило Эмму в том, что Кира Соболева и есть таинственная дама, которая прописалась в сердце её друга. Эмма хотела заявить о своей осведомленности, но в этот момент пейджер под её пиджаком завибрировал.
"Нужно поговорить, -- прочитав это, Эмма не сразу сообразила с кем, но следом пришло новое сообщение: -- И запиши уже мой номер. Д".
-- Что случилось? -- спросил Феликс, когда она приложила пейджер о стол.
-- Альгадо желает поговорить, -- ответила она, обреченно вздохнув.
-- Мы с Максом могли бы...
-- Нет уж! Хватит с меня ваших разговоров, после которых мне приходится дожидаться тебя с отработки.
-- Но ведь я все равно приду, -- уговаривал парень, и тихонько поцеловал её за ухом.
-- Нет уж! -- повторила Эмма. -- Никаких драк -- никаких отработок -- больше времени вместе. Ради этого я готова потерпеть!
Пейджер вновь дал о себе знать.
"Обернись, -- прочитала Эмма и, сделав это, чуть не вскрикнула, увидев рядом с собой Демиена". Встав, Эмма кивнула Феликсу, остановила Макса, желавшего пойти с ней и, взяв брюнета за локоть, отошла с ним к выходу.
-- Мне прислали валентинку, -- с ходу начал он и от чего-то это пробрало её на смех.
Когда же способность говорить вернулась, Эмма сказала:
-- Поздравляю, но я-то тут причем?
-- Она твоего факультета, -- ответил он, доставая из кармана шоколадного цвета открытку.
-- Ну, допустим, я в курсе, что и у нас тоже имеются слабоумные.
-- Керн, её написал кто-то из твоей группы.
-- С чего такая уверенность?
Взяв её за руку, Альгадо провел указательным пальцем по сгибу открытки.
-- У каждой из них есть опознавательный знак, позволяющий сужать область поиска, -- пояснил он. -- На этой одно сквозное отверстие, на открытках второго курса -- два, и так далее. Я лично заплатил типографии за это небольшое усовершенствование.
-- Какой дух романтизма, -- усмехнулась она. -- Но мне все еще не понятно для чего это нужно.
-- Простое желание быть в курсе событий. -- Он отдал ей валентинку и, открыв её, Эмма сразу же узнала свое стихотворение, написанное красивым почерком Яны.
-- Ладно, -- сказала она, закрыв и отдав обратно. -- Чего ты от меня хочешь?
-- Ты знаешь, кто это сочинил?
-- Нет.
-- Я хочу поблагодарить её.
-- Нет... Что?
-- Хочу пообщаться с девушкой, которая пишет такие красивые слова.
-- Только не говори, что ты обращаешь внимание на...
-- Любовь, ты сердце вьюжное растопишь в злую стужу.
Душа исполнена томления и тоски.
Любовь прекрасна, если рядом тот, кто нужен,
А нужен тот порой, в ком вовсе нет нужды...
Демиен читал по памяти, выразительно. Слушая свои строки произнесенные его голосом, Эмма подумала, что оно и правда вышло не плохо. Возможно, и стоит рассказать ему, что эту валентинка от Яны.
-- Достаточно, -- сказала она, останавливая его на втором четверостишии. -- Я поняла, что ты запомнил слова. Но что ты будешь делать, если я открою тебе кто адресант?
-- Значит, ты все-таки знаешь, -- заключил Демиен, убирая валентинку в карман пиджака.
-- Знаю, -- ответила Эмма, -- и, возможно скажу, если и ты ответишь на мой вопрос.
-- Я уже ответил, Керн: мне очень понравилось то, как она выразила свои чувства. Слова такие искренние, живые... я должен познакомиться с ней. Вдруг, это судьба, Керн?
Эмма скептически изогнул бровь.
-- Но, если ты не поможешь, -- он выпрямился, от чего стал еще выше, -- я найду свою девочку без твоей помощи.
-- Ладно, я скажу, -- удивленная его решимостью, Эмма сдалась. -- Её написала Яна.
-- Рудова? -- переспросил он с недоверием. -- Симпатичная такая, светло русые волосы, длинные ноги, да?
-- Да, моя подруга.
Не отрывая пытливого взгляда, Демиен расплылся в улыбке, и Эмма почувствовала первые тревожные звоночки.
-- Отлично! -- сказал он. -- А теперь, сохрани мой номер.
-- Что?
-- Я сказал, сохрани уже мой номер, а иначе я с удовольствием уничтожу твою разлюбезную подругу.
-- Но ты же... Ах ты, сволочь!
Эмма сжала кулаки, он снова провел её. Потеряв прежнюю точку опоры, он тут же нашел новую.
-- С днем Святого Валентина, Керн! -- произнес Демиен с кривой ухмылкой и пошел прочь.
Бросив встревоженный взгляд на стол, за которым сидела Яна, она вздохнула с облегчением -- её не было, а значит, она не видела их. Зато их видела Кэйт Мидл, и прямо сейчас она пыталась прожечь в Эмме как минимум две дыры.
Обед подходил к концу, многие уже покинули помещение. Уходя, Эмма и девушки прошли мимо Киры, и Эмма вложила ей в руку валентинку. Улыбнувшись удивленной блондинке, они поспешили за ребятами. Открытка была оригинальна и единственна в своем роде, так как была склеена из трех цветов: кофейного, оливкового и кремово-сиреневого.
-- "Мы не подруги, -- прочитала Кира. -- Но могли бы быть! "
-- Собираешься с ними? -- спросил Демиен, подсаживаясь рядом.
-- Что тебе нужно?
-- Соскучился, -- признался он. -- Мне тебя не хватает.
-- Тебе плевать на всех, кроме себя, -- возразила она. -- Ты назвал моего отца предателем!
-- Но я сказал правду!
-- Я не верю тебе!
-- Отлично, тогда давай, иди к ним. Только потом не говори, что я не предупреждал: все они разделяют мое мнение. И, когда ты поймешь это, я все еще буду тем, кто не врал тебе. Я все еще останусь твоим единственным другом.
Сказав это, он резко поднялся и, опередив её, вышел из столовой.
Лед под ногами и погода были великолепны. Небо ясное, почти весеннее и звезды -- яркие, крупные, отражались в зеркальной глади катка. Ребята оказались правы, убедив их отпраздновать вечер дня всех влюбленных на коньках.
Кроме их группы, на льду было еще человек пятьдесят. Нет, это не мешало им свободно кружиться. Именно свободно, потому что чувство полета, которое ты испытываешь рассекая лед, иначе не назовешь.
Ты летишь, и оно переполняет твою грудь, с каждым новым вдохом насыщая кровь пузырьками счастья. Они заставляют разум кипеть от восторга, и ты заражаешь им остальных, а они тебя. И так снова и снова, по бесконечному кругу, пока не кончатся силы.
-- Устала? -- спросил Уоррен. -- Может, отъедем и посидим немного?
Ванесса развернулась и мягко улыбнулась ему. Нет, она не устала. Но и отдохнуть, как следует, не получалось. Она отлично стояла на коньках. Более того, Ванесса могла смело утверждать, что катается лучше всех на этом льду.
