Виктор стоял на одном из них, обозревал не привычные его взору окрестности. Как человеку со сверхспособностями, превосходящими даже возможности сильнейших паранормов мира, он пытался анализировать местные пейзажи со всех доступных ему точек зрения, однако, отчего-то эти самые возможности не спешили своему обладателю на помощь.
Небеса разверзлись двумя огненно-рыжими вспышками, спустя некоторое время до слуха Гагарина долетели грозовые раскаты, хотя параморф совершенно не был уверен в их естественном, привычном происхождении. Все в этом мире казалось каким-то ненатуральным неживым, но и не мертвым. Мир, что называется, ни рыба ни мясо.
Усмехнувшись такому своему определению, Гагарин вновь опустил свой взгляд вниз, пытаясь прощупать поверхность планеты под туманным пологом, но, наверное, десятая уже по счету попытка сделать это, вновь не увенчалась успехом. Аномальный туман, явно состоящий не из жидкостно-воздушной смеси, а из чего-то еще, не поддающегося конкретному анализу, словно отключал все чувства молодого человека и намертво закрывал перед ним все тайны.
Вдруг Виктор почувствовал пристальный взгляд в спину, такой мощный и целенаправленный, что от него буквально пробрало до самых костей.
Гагарин медленно обернулся. На соседнем столбе, отстоящем на пару сотен шагов от того, на котором расположился молодой параморф, виднелась фигура, одетая вся в черное. Немного подстроив зрение, Виктор увидел знакомого незнакомца, спасшего ему жизнь на Агее, и как теперь понимал Гагарин, на Таинственное тоже. Незнакомец, которого так сильно испугался Кукловод (или, все-таки, не испугался, а просто тактически грамотно ретировался?) смотрел Виктору прямо в глаза, и параморфу начало казаться, что он постепенно растворяется в этом взгляде.
Виктор напрягся, отстранился от чужеродного влияния. Тут же незнакомец очутился прямо перед ним. Как именно ему удалось за ничтожное мгновение преодолеть пропасть между двумя столбами, Гагарин не понял.
— Ну, и как твоя голова? — сказал незнакомец ровным мощным голосом.
На нем по-прежнему был все тот же костюм, казавшийся созданным из жидкости, те же иссиня черные перчатки, те же сапоги. Седой ежик волос, достаточно молодое суровое лицо и поистине страшный пронзающий все и вся взгляд. Ничего не изменилось.
— Что ты имеешь ввиду? — не понял собеседника Гагарин
— А ты разве так ничего и не понял?
Не похоже было, чтоб незнакомец издевался над ним, задавая глупые, ничего не значащие вопросы, но Виктор в самом деле совершенно не понимал, что от него хотят.
— Что я должен понять?
Незнакомец горько усмехнулся.
— Мы с тобой долго еще будем спрашивать друг друга?
— Что я должен понять? — вновь повторил свой вопрос Виктор.
— Где ты находишься. — Незнакомец оглядел окрестности, приглашая Виктор сделать то же самое. — Посмотри внимательней, ничего не замечаешь?
Гагарин огляделся по сторонам, но ничего не увидел.
— Небо как небо, — ответил он, — ну черновато немного. Вот столбы — это да, странные какие-то, явно искусственного происхождения.
— А внизу? Что ты видишь внизу?
— Туман.
— А под ним?
Виктор хотел ответить, что ему не удалось проникнуть своими чувствами так глубоко, но незнакомец опередил:
— Вот именно. Туман для тебя не проницаем. Он оставляет тебя с привычными пятью органами чувств, и даже твой экстрарезерв тут бессилен.
— И ты, конечно, знаешь об этом тумане больше, ведь так?
Незнакомец остро взглянул вниз, потом снова перевел взгляд на Виктора.
— Знаю, но хочу, чтобы ты сам все понял.
— Да что я должен понять, в конце концов? — выпалил Гагагрин.
— Только то, что ты не всесилен.
— Мне это понятно и без твоих речей. Можно по существу?
— Конечно, — улыбнулся незнакомец. — Место, где мы находимся… оно, как бы тебе сказать получше… не существует, в общем.
— То есть как не существует?
— Как привычного тебе мира, планеты, чего-то материального.
Гагарин опешил.
— Подожди, но если все это не мир, не планета, тогда что?
— Твое сознание.
Лицо Виктора выразило крайнюю степень непонимания.
— Мы, находимся в данный момент в сфере твоего сознания, каким оно само пытается себя представить. Если бы ты смог левитировать на достаточно большой высоте, или каким-то другим способом увидеть… это место со стороны, то картина показалась бы тебе непременно знакомой. Видишь ли, эти столбы, на которых мы стоим, в пространстве образуют геометрически правильный узор и точно копируют рисунок извилин в твоей голове. Небо над нами… скажем так, весьма успешная попытка представить мыслительную деятельность твоего мозга, а вот туман?
Виктор похолодел. Его внезапно осенила мысль, которую он до селе не воспринимал всерьез.
— Это инородная программа?
— Браво, — незнакомец даже захлопал в ладоши. — Того, кого ты именуешь Кукловодом, никогда не делает ничего просто так. Любой его ход многогранен, любая комбинация имеет двойное и тройное дно, и это с учетом того, что его логика и этика очень сильно отличаются от привычной тебе.
— Ты хочешь сказать, что атака на Агею была подстроена специально для меня?
— Ну, почему же сразу для тебя? Я сказал, что этот ход Кукловода, сразу скажу, что это дурацкое и в корне не правильное название, был многогранен. Не появись ты там, ничего плохого для Врага бы не случилось, а Человечество лишилось бы одной из своих планет. Но тут появился ты, и план сработал в полном объеме, точнее мог сработать.
Виктор молчал и просто хлопал глазами, как нерадивый ученик.
— Опять же, хочу сказать, что даже я, возможно, не увидел полностью всего замысла Противника касательно той атаки, но мои возможности несколько больше твоих. Пока что.
— Что это за туман, в смысле программа? Что она должна со мной сделать?
— Ничего особенного. Ты уже вполне убедился в том, что она с тобой сделала.
— Ты про чувства?
— Ага, про них. Программа Врага превратила тебя в обыкновенного паранорма, почти человека и, фактически, вывела тебя из игры.
— Но разве…
— Пойми даже мы вдвоем с тобой в полном потенциале наверняка не выстоим против Врага в открытую. Лишь объединившись все Человечество, все паранормы и, я бы даже сказал, все цивилизации смогут нанести Противнику такой урон, чтобы ограничить его деятельность.
— Кто он, этот Враг? Я видел его эманации везде. Его влияние настолько обширно, что не поддается описанию.
— Тебе пока рано знать об этом. Я не уверен до конца, что сам во всем разобрался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
