Нам удалось укрыться за кустами, неподалёку виднелся остов сгоревшей избы.
-Ползём туда, - скомандовал Вячеслав.
Мы уже добрались до намеченного места, когда раздался одиночный выстрел и мою грудь обожгло. Неужели меня ранило? Питер с Вячеславом подхватили меня, и затащили под защиту наполовину сгоревших стен.
-Тихо, тихо, - Питер постарался перевязать рану.
Было больно и холодно. Последнее, что я услышала, были его слова:
-Слава богу, пуля прошла навылет, лишь бы не было заражения крови, - и спасительная тьма окутала меня.
Москва 1918 год.
Где-то в провинции 1918 год.
Пробуждение было неприятным. Ужасно болела голова. Казалось, ночью меня мучили кошмары. Последний отрывок своего сна я помню особо отчётливо. Мы едем куда-то на автомобилях. Появляются немецкие аэропланы. Раздаётся взрыв. Наше авто взрывной волной отбрасывает в сторону и я слышу крик Антона:
-Бегите, чёрт вас побери, бегите, - и он безвольно обвисает на руле.
Вскрикнув, проснулась. Рядом на кресле, в недоумении уставившись на меня, сидел Артур.
-Что с тобой? Приснилось чего, что ли?
-Приснилось.
-Представляешь, и мне тоже. Будто едем в санитарном поезде. Бандиты кругом. Ужас, да и только.
Оглядевшись, с удивлением, спросил:
-А где мы находимся?
-Ты что, ничего не помнишь.
-Вроде бы я о чём-то тебя расспрашивал, а потом мы оказались в санитарном поезде. Затем налетели фрицы, состав разбомбило. Я пошёл по полю к сараю. Помню деревню, дорогу в город, а дальше, извини, всё вдруг исчезло.
Ой, а есть-то как хочется. Слушай, может, чего у тебя в холодильнике завалялось? Поди, сваргань чего.
Не успел Артур закончить фразу, как в дверь постучали.
-Войдите.
На пороге появился Никифор с подносом, на котором стоял чайник, чашки и пара тарелок.
-Вот, позавтракайте, а то скоро выходить.
Поставив поднос на стол, удалился.
-Ничего себе, уже и завтрак поспел, – обрадовался Артур, - поедим! – и тут же набросился на бутерброды. Заглянув в тарелку, обрадовался ещё больше, - моя любимая кашка. Живём! Ешь, давай, чего сидишь как не родная.
Придвинув к себе тарелку, поняла, что проголодалась и с удовольствием расправилась с овсянкой.
Вновь появился Никифор, и забрал грязную посуду. Вслед за ним вошёл Василий Михайлович с перевязанной головой:
-Ну, как почивали?
-С божьей помощью, вроде выспались.
-Если так, думаю, вы готовы к разговору. Присаживайтесь. Мне нужно многое сказать, но сначала, Съюзен, покажите мне перстень.
-Какой перстень? – я совсем забыла о своей странной находке.
-У вас должен быть массивный золотой перстень с изумрудом.
-Ах, да!- удивленно воскликнула я, вытаскивая перстень из кармана, - держите!
Мужчина внимательно изучил драгоценность и, посмотрев на меня, удовлетворённо произнёс:
-Это он.
Перстень вновь перекочевал ко мне.
-А теперь слушайте внимательно. Царское семейство отправлено в Екатеринбург. Я проконсультировался с бывшим царским астрологом, с которым его императорское величество советовались по всем вопросам. Так вот, он сказал, что царю и его близким грозит смертельная опасность. Вы должны, как вам уже говорили, отправиться в Екатеринбург и попытаться спасти хотя бы наследника престола. Мы уже направляли своих людей туда, но неудачно. Одни пропали, других отказались принять. Остались вы. Наследник вам доверяет. Вспомните, что он сказал на прощанье. Правильно, показав перстень, вы в любое время можете пройти к нему.
-Да, не простую задачу вы поставили перед нами. И как, по-вашему, мы туда попадём? Дорога, как я понимаю, не близкая. Денег у нас нет. Особыми умениями также не обладаем.
-Подождите, подождите. Денег мы вам дадим. Часть получите золотыми червонцами, часть - драгоценными камнями. Вдвоём, думаю, справитесь.
Артур уставился на меня и покачал головой, что выдавало крайнюю степень удивления и разочарования в одно и то же время.
-Видите, ваш спутник согласен с нашими планами. Подождите, сейчас вам принесут всё необходимое, а я, пожалуй, пока пройдусь. Голова, видите ли, побаливает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
-И как это понимать?- взвился Артур,
-Какой к чёрту Екатеринбург? В Москву, домой, хочу.
-Успокойся. Мы и так в Москве.
-Как в Москве?
-В ней, родной.
-Так чего мы здесь делаем и слушаем всякую чушь о каком-то цесаревиче и его спасении.
Вставай, пошли. Метро, наверное, уже открыли. По-быстрому доберёмся.
Артур вскочил, схватил меня за руку и потащил к двери.
-Подожди, ты что, не понял, никакого метро здесь нет?
-Как нет? В Москве и метро нет? Не смеши меня! Не дури, пошли. Так и быть не буду тебя больше допрашивать, но и ты молчи о моём странном сне.
-Артур. Ты так и не осознал, что это был не сон. Мы в Москве.
-Так и я тоже говорю. Мы в Москве. Пошли к метро.
-Опять ты за своё. Да, мы в Москве, но в Москве 1918 года.
Артур застыл:
-Значит, всё, что я, якобы, видел во сне, произошло с нами на самом деле? Не может этого быть! Скажи, что пошутила.
-Да нет, какие уж тут шутки. Едем царевича спасать, а то, если я правильно я поняла, нам из этого особняка живыми не выбраться.
Наш диалог прервал всё тот же Никифор:
-Держите, господа, - нам протянули мешочек с монетами и прочими ценностями, - а в это вам следует переодеться. Так будет удобнее, - на диван плюхнулся куль с одеждой.
Никифор вышел, а мы переоделись. Действительно, наши хозяева оказались людьми практическими. Мне досталось зимнее удобное пальто на ватине, опускавшееся сантиметров на двадцать ниже колен. На голову я повязала пушистый тёплый платок. На ногах оказались полусапожки на высокой шнуровке и плоской подошве. Всё было удобным и неброским. Артур надел утеплённую тужурку, брюки, сапоги и шапку. Поглядев на себя в зеркало, остались довольными.
-Ну, вот и всё, мы готовы на выход. Присядем на дорожку?
Вздохнув, Артур согласился. Последний раз, взглянув на комнату, в которой провели почти два дня, закрыли за собой дверь. Удивительно, нас никто не провожал. На столике около выхода лежал конверт, на котором крупными буквами было написано «Для Съюзен». Я машинально взяла его и сунула в карман. Выйдя на улицу, огляделись. Как я поняла, Артур всё же пока не особо верил в происходящее и пытался отыскать ближайшую станцию метро. Не найдя таковой, понуро поплёлся за мной.
-Теперь куда?- поинтересовался он, поплотнее обматывая вокруг шеи шарф. Дул холодный ветер и кружились игривые снежинки. Угрюмые прохожие, скользнув по нам взглядом, проходили мимо, растворяясь в позёмке.
-У меня тут организовалось небольшое дельце. Надо было бы навести родственников, но сначала – на вокзал. Узнаем, когда будет поезд на Екатеринбург.
Увидев извозчика, подозвали его и попросили подбросить до Николаевского вокзала. Узнав на месте время отправления, я попросила довезти нас на Остоженку, где, по моим сведениям, проживала родственница Съюзен. Наш поезд отправлялся поздно вечером, так что в распоряжении оказался почти весь световой день. Родственники Съюзен проживали в одном из доходных домов, построенных в начале двадцатого века. Мы вошли в парадное, некогда выглядевшее шикарным, а теперь представлявшее печальное зрелище. Отсутствовала консьержка. Окошечко её будочки было заколочено крест-накрест досками. На мраморном полу виднелись ошлёпки грязи, поднимавшиеся дальше по лестнице с витыми перилами. Мы прошли на третий этаж и постучали в массивную дверь с медной табличкой «Инженер Журавлёв Вячеслав Павлович». Нам долго не открывали и мы уже собрались уходить, когда за дверью послышались шаги и женский голос спросил, что нам нужно. Я ответила, что ищу Розалию Михаэловну Гольц. За дверью воцарилась тишина. Затем всё тот же голос поинтересовался, а кто собственно я такая.
-Сюъзен Гольц.
-Не знаю такой.
