летать. Его рассказ о партизанском отряде амазонок никого не оставил равнодушным. Липкина определила его, с согласия комполка, в свою эскадрилью. Но прежних отношений уже не было. Племянница сильно повзрослела за это время и встретила его тепло, но без былой страсти, это избавило тетку от лишних проблем. Да и сам Юрий за этот год изменился, единственным его желанием было поскорее добить врага и встретиться с семьей. А полк изменился за это время и количественно и качественно. Появились новые Яки, стало больше опытных пилотов и в воздушных боях уже начал устанавливаться паритет.
Развернулось сражение на Курской дуге. Авиаполк продолжал бороться с авиацией противника, сопровождал Илы, бомбардировщики и выполнял разведывательные полеты. До командования дошли слухи о необычайных способностях лейтенанта Сычевой и в итоге ее пересадили на штурмовик Ил-2. Стрелком в задней кабине оказался, уже знакомый нам Павел, который недавно вышел из госпиталя. Желающих летать бортовым стрелком на Илах было немного, поскольку кабина стрелка была слабо защищена от огня снизу и совсем не защищена от огня сверху. Как узнал Павел, что Ника стала летать на Илах, остается загадкой, ну а добиться «почетной» должности стрелка было совсем не трудно.
Вылеты Ники были всегда результативны, что нетрудно было предсказать. Стрелку пока тоже везло, и Ника даже стала испытывать симпатию к храброму парню. Управлять Илом было труднее, и он был менее маневренным, чем Як. Поэтому, при встрече с мессершмиттами, вся надежда была на стрелка и наши истребители, если таковые были.
Очередной вылет Ники проходил в обычном режиме. Израсходовав боекомплект по колонне танков, она развернулась и с набором высоты стала уходить в сторону своего аэродрома. В небе появились истребители противника, заработал пулемет Павлика. В этот момент сверху прошла пулеметная очередь, двигатель стал работать с перебоями, затем из него потянулась струйка дыма. Ника с трудом удерживала самолет от пикирования, прыгать высота уже не позволяла. Линия фронта осталась позади, но до аэродрома дотянуть, явно не получится. Пришлось садиться на поле, почти рядом с линией фронта, мягкой посадки не получилось, но и взрыва не случилось, поскольку горючего почти не было, и боекомплект израсходован.
Ника с трудом выбралась их своей кабины и стала вытаскивать Павлика. Открыть фонарь снаружи было невероятно трудно, Павлик был без сознания, голова окровавлена, вероятно, от удара во время посадки, на теле ран не было, только синяки от ушибов.
Невдалеке слышался шум боя, в воздухе посвистывали пули. Ника уложила своего стрелка возле самолета и отправилась искать помощь. Впереди показались силуэты, Ника выскочила вперед и сразу почувствовала опасность, она успела избежать автоматной очереди. Откатившись в сторону она выхватила ТТ, укрыться было негде. От самолета она уже отошла, еще две автоматные очереди прошли мимо, а Ника успела выстрелить дважды. Но врагов было четверо, и следующая пуля попала ей в бедро. Откатившись, летчица выстрелила еще раз. Последний немец залег и прекратил стрельбу. Ника, зажав рану, мучительно всматривалась в пожухлую траву. С противоположной стороны показались еще люди, но это были уже наши солдаты, которые бежали к самолету. Немец вскочил и бросился наутек, выстрел летчицы догнал его. Ника достала перевязочный пакет и перетянула ногу. Наши бойцы вызвали санитаров и через несколько часов девушка вместе со своим стрелком оказались в полевом лазарете, а на другой день уже в тыловом госпитале.
Рана в бедро была не опасна, поскольку пуля не задела кость. Однако, лечение требовало времени. За тот месяц, что она провела на излечении, ее три раза навестил Павлик, который довольно быстро оправился от контузии, и один раз навестила тетка, сумевшая выкроить время между полетами. После ранения положен отпуск, но ехать было некуда, Ленинград был все еще в блокаде, в Мурманск добираться сложно и далеко, Агора еще была в оккупации. Ника сразу вернулась в полк.
Беседы по душам.
В конце сентября был взят Смоленск и фронт двинулся на запад. А в воздухе наши потери стали гораздо меньше потерь врага. До полного господства в воздухе было еще далеко, но наша авиация уже доминировала благодаря возросшему мастерству наших летчиков, да и по количеству самолетов мы уже превосходили люфтваффе.
Никандра Липкина продолжала воевать в должности командира эскадрильи с погонами капитана. Она продолжала летать на Яках. Однажды в ненастный осенний день, в самую что ни на есть нелетную погоду, в комнату, которую занимала Ника в недавно освобожденном селе, заявился полковник с синими просветами на погонах. Ника машинально стала перебирать все свои проступки за последние дни, но ни один из них на появление полковника не тянул. Впрочем, полковник улыбался, какой-то очень знакомой улыбкой.
— Василий! То есть, товарищ полковник. Чем заслужила… — улыбаясь, сказала она.
— Узнала! Давай без чинов. Давно мечтал поговорить с тобой, молодость свою вспомнить… Неси стаканы, да закуску какую-нибудь, — ответил Василий Дятлов, ибо это был именно он.
Ника принесла стаканы и достала банку трофейной тушенки и краюху черного хлеба. Василий достал флягу с разведенным спиртом и плеснул в стаканы и залпом выпил свой. Ника чуть пригубила.
— Помнишь, в восемнадцатом, как я пришел к вашей двери… Я никогда не забывал, как помогла ты мне тогда. Если б вернуть все назад, я бы и церковь с тобой сходил и обвенчался… А как вы с подругой разделались с той бандой под Старо-Никольском…
— Да, полно Василий. Я тоже помню, как ты помог мне в тридцатом спасти подругу…
— Да? Что-то я совершенно этого не помню… — ответил Василий и снова плеснул в свой стакан. — Пей, Никандра, сегодня полетов не будет.
Тут Ника поняла, что ляпнула лишнее. Василий не мог помнить случая с арестом Сычевых в двадцать девятом. Она выпила и закусила, отломив от краюхи небольшой кусочек, чтоб скрыть замешательство. Но, кажется, Василий не обратил внимания на ее слова.
— Кстати, — сказал он, — где сейчас твоя подруга, ее ведь Вера зовут? Такая яркая красивая женщина, ей бы в театре играть. А еще она стреляет как богиня.
— Куда тебя понесло, Василий! Вера замужем, сейчас она в Мурманске. Письма, правда перестали приходить… У нее взрослая дочь, тоже летчица, летает на Ил-2 и стреляет не хуже матери. Она моя полная тезка, Никандра Александровна, зеленоглазая красавица, только брюнетка. Я представляю ее всем, как мою племянницу. А у тебя как на семейном фронте?
— Да, знаешь, по всякому, — отмахнулся Василий, явно не желая поддерживать эту тему, снова плеснул в стаканы.
— Так мы с тобой быстро наберемся, и закончится наш вечер воспоминаний не
