Зато на море мы кайфовали, поселившись на пустынном берегу за Анапой. Там располагалась воинская часть, так что кроме нас не было больше никаких отдыхающих. Мы поставили палатки метрах в пятидесяти друг от друга и жили, как Робинзоны, но очень чопорные, так как если и купались нагишом, то только далеко уходя друг от друга. С собой из Москвы мы привезли целых два чемодана технологической документации по космопланам и биопроцессорам, а потому учёным и инженерам было чем заняться. Загорелые дочерна и прекрасно отдохнувшие, мы вернулись в Метеор в середине августа и уже через три дня я приступил к работе в цехе по производству компьютеров. На первом этаже располагался участок подготовки, где изготавливали оснастку, на втором отливались детали и производилась сборка корпусов биопроцессоров самого различного размера. Точнее их было ровно двадцать пять штук, размером от коробочки с таблетками до большого комода. Главный же компьютер и вовсе был величиной с «Камаз» с кунгом и даже имел колёса, но до его изготовления было ещё довольно далеко, ведь мы начинали с малого.
На третьем этаже находился биоцех, в который уже доставили необходимые исходные биоматериалы, самых обычных медуз. Ну, может быть не самых обычных, так как все они были ядовитыми и имели стрекательные щупальца. Хотя я вообще не разбираюсь в биологии, сидя за специальным рабочим столом, вооружившись медицинскими инструментами для глазных операций, под мощным микроскопом проделывал сложные операции. В ход шли не только химические вещества, но и радиоактивные изотопы, из-за радиоактивного излучения нервные клетки медуз мутировали и превращались в стекловидные икринки диаметром в полтора миллиметра – микрочипы будущих процессоров. Это были уже не медузы, а живые кристаллы. Каждый такой живой кристалл-зародыш помещался в различного размера контейнеры, изготовленные из лосдейлита, имеющие множество контактов, изготовленных из двух металлов. Те, которые входили в контейнер, были танталовыми, они образовывали сложную во внутреннем объёме контейнера сложную пространственную структуру, состоящую из тончайших электродов, а наружные – золотыми, но ими занимался уже не я, а компьютерщики. Затем контейнер помещали в питательную среду, облучали ултрафиолетом и альфа-лучами, отчего они начинали делиться и заполнять его собой.
По словам Бойла более всего это походило на то, как в матке беременной женщины, в головке её младенца растёт мозг, вот только нервная система для него была задана заранее. Даже самые маленькие контейнеры, имевшие в длину сорок пять миллиметров, в ширину двадцать и в толщину восемь, заполненные зеленовато-золотистыми икринками, ещё не являлись процессорами. Для того, чтобы собрать простейший сетевой компьютер с центральным процессором размером с коробку папирос, также представляющий из себя контейнер из лонсдейлита, заполненный густым золотистым желе, это была питательная среда для живых кристаллических микрочипов, требовались три дюжины больших чипов. Да, в моё время процессоры были поменьше, но они не обладали и тысячной долей тех возможностей, какие имелись у переносной миниконсоли, главная задача которой, служить мозгами станка, автомобиля, трактора или небольшого катера. По всему периметру консоль, в своём окончательном виде она имела размер с томик из собрания сочинений Ленина, была в три ряда усеяна шестидесятьючетырёхпальчиковыми разъёмами и к нему можно было подсоединить семьдесят шесть датчиков с исполнительными несколькими сервоприводами.
Эти «мозги», были всем мозгам мозги, поскольку могли полностью взять на себя управление любым, даже самым сложным станком, только цепляй на него электрические исполнительные сервоприводы, монитор – любой телевизор, телекамеру, микрофон, динамики, мышку, джойстик, принтер и вообще всё, что угодно. Когда я это понял, то сразу же сообразил, что количество инженеров-конструкторов на нашем предприятии нужно увеличивать минимум втрое, чтобы превратить всю выпускаемую нами технику в настоящее чудо техники. Автоматизация процессов управления при таких «мозгах», это ведь просто сказка, целый том сказок, рассказанных принцессой Шехерезадой. Вдобавок ко всему «мозги» ведь были ещё и оснащены мощным радиопередатчиком работающим на таких радиочастотах, что для него расстояние от антенны в три тысячи километров не являлось предельным и эта задача также уже решалась.
В мою же задачу входило только вырастить первую партию «икры» и попутно научить делать то же самое нескольких учёных микробиологов, которые даже спать ложились в цеху на раскладушках рядом со мной. Всё остальное, по написанным Бойлом инструкциям, делали специалисты в области электроники. Меня если что и поразило, так это только то обстоятельство, что из нашей, земной элементной базы можно было изготовить электронную обвязку, служившую для ввода-вывода информации на периферию. Нас очень сильно выручало то, что после начала поставок «Метеоров» в Западную Европу, наши пройдошистые коллеги из «Союзвнешторга» сумели закупить в Германии и Голландии огромное количество комплектующих изделий. Однако, самой большой загадкой для меня было то, как Бойл умудрялся тестировать уже собранные консоли и говорил, какие оставить, а какие переделать и что именно исправить. В общем я работал ещё и как ОТК. В середине октября началась сборка мозга Геи. Вот ту пришлось работать уже мне и, как я полагаю, большую часть работы всё же проделал Бойл, который иногда говорил мне со смехом, что вполне доволен мною, как точным инструментом.
Десятого ноября сборка мозга Геи завершилась и электронщики принялись обвешивать её своими платами и прочими радиодеталями. В это же самое время на нескольких других радиозаводах, в том числе и в нашем городе, шла сборка специальных передатчиков и странного вида антенн, похожих на новогодние ёлки. Всего на нашем компьютерном производстве было изготовлено двести пятьдесят больших консолей с мегапроцессорами размером полтора метра в длину, метр в ширину и метр тридцать в высоту, а также семь с половиной тысяч всех остальных. Работа над ними шла круглосуточно потому, что именно с их помощью должно было начаться компьютерное перевооружение страны, а точнее создание в Советском Союзе внеземной компьютерной сети нового даже для сотен тысяч других обитаемых миров поколения. Нианцы в компьютерной области превосходили многие даже очень древние народы в нашей группе галактик и потому, по словам Бойла Гея была подлинным совершенством.
Вообще-то моих новых друзей и коллег электронщиков, перед которыми я предстал основательно загримированным, чтобы никто не смог узнать, самым большим откровением явилось то, что нианские биокомпьютеры настолько просты. Ага, как же, просты! Это была кажущаяся простота, ведь к ней на Ниане шли свыше пяти тысяч лет. Нианцы просто были гениями и поэтому их компьютеры были так просты. Меня все тоже считали гением и прислушивались к каждому моему слову. Правда, из-за напряженного графика работы с Ирочкой я общался не чаще, чем раз в три дня, когда сбегал из цеха ночью и мчался к ней в объятья. До минувшего лета я постоянно предохранялся, а на даче в Подмосковье прекратил делать это и теперь моя жена уже находилась на четвёртом месяце. Наташа, как только узнала об этом, сразу же решила последовать её примеру. Поначалу я беспокоился за их здоровье и здоровье наших с Денисом малышей, но Бойл быстро меня успокоил, сказав, что нашим детям это только пойдёт на пользу и я почему-то ему сразу же поверил.
Как только Гея была собрана, прямо в цеху началась наша совместная вахта. На третьем этаже, в главном сборочном зале остались только мы вчетвером. Первой предстояло внести свою лепту в создание Геи моей королеве. Денис остался за ширмой, я занял полулежачее положение на специально изготовленном кресле, обтянутом позолоченной кожей, Ирочка легла на меня, я вошел в неё и Наташа ввела нам в вены иглы капельниц со специальным питательным раствором, который был приготовлен по рецепту Бойла. Дейр и Вилиэн тут же появились перед нами и принялись нас подбадривать. Всё дальнейшее было, как во сне, хотя я и лежал на золочёном ложе с открытыми глазами. Наташа с Денисом всё это время хлопотали над нами. Потом моя королева встала с меня, надела халат и пошатывающейся походкой вышла и её сменила Наташа. Я, кажется, к тому времени вообще перестал соображать и вышел из этого странного состояния только тогда, когда Дейр принялся громко кричать мне:
– Боб, очнись, всё закончилось! Вставай, парень, скоро Гея станет разумным существом и тебе уже не придётся так напрягаться. Давай, старина, соберись с силами, не такое уж это и большое дело оторвать задницу от золотого ложа.
Мне ничего не оставалось делать, как подчиниться ему и встать, а то он так бы и зудел у меня над ухом. Правда, встал я только для того, чтобы отправиться домой, принять горячую ванну, которая меня немного взбодрила, плотно поужинать и лечь спать, а ведь между тем уже наступил декабрь месяц. На это раз я спал долго, почти четырнадцать часов. Ирочка и Наташа, как я вскоре выяснил, и то отсыпались меньше меня. Плотно позавтракав, я отправился в компьютерный цех. На этот раз в главном сборочном зале собралось человек тридцать народа, причём это всё были очень важные люди, учёные и даже маршалы, а возглавлял всю эту делегацию, прилетевшую из Москвы, лично Андропов. Все большие консоли, оснащённые цветными мониторами, стояли в этом просторном и светлом зале вокруг Геи. Войдя и вежливо ответив на приветствия, я вместе с Ирочкой и Наташей подошел к консоли нашей дочери, подле которой стояло три больших кресла с колёсиками, обтянутыми золочёной кожей. Мы сели и передо мной тотчас появился монитор моего компьютера, а на нём улыбающийся Бойл, который сказал:
