– И погибнете, коли Хела говорит правду? – Мардер потряс головой. – Ты служишь сэру Эйбелу или сэру Воддету, Хела?
– Раньше служила сэру Эйбелу, – ответила Хела, – но сейчас служу сэру Воддету, с позволения сэра Эйбела.
– Сэр Воддет, ей можно верить?
Воддет улыбнулся Хеле:
– Я бы доверил ей свою жизнь.
– Тогда давайте не будем подвергать сомнению ее слова, рискуя жизнью сэра Леорта.
Развернув кругом коня, Мардер отдал приказы; и когда лучники приблизились к камням на расстояние полета стрелы, они рассыпались по полю по обе стороны от Военной дороги, спешились и по команде выпустили тучу стрел.
С ревом ангриды поднялись на ноги; и мы, намеченные жертвы коварных великанов, по моему настоянию выехавшие из Утгарда еще затемно, услышали шум битвы и понеслись вперед во весь опор, чтобы ударить по врагу с тыла.
Еще ни разу со времени возвращения в Митгартр из Ская я не сражался так, как сражался тогда, снова и снова вихрем слетая со склонов воздушных холмов, чтобы вонзать копье или меч в запрокинутые лица гнусных сынов Великанов зимы и древней ночи. Описание битвы при Утгарде, возьмись я излагать все в подробностях, заняло бы сотню страниц. Скажу лишь, что один раз Этерне разрубила череп инеистого великана до самой челюсти, и хотя я пытался снести головы Оргальмира и Боргальмира с шей одним ударом, у меня не получилось, и двуглавый ангрид продолжал драться с одной головой, хотя кровь била фонтаном из перерубленной шеи, словно собираясь окрасить весь Митгартр в красный цвет.
Мрачные призраки, вызванные извлеченной из ножен Этерне, упивались кровью и в косых лучах утреннего солнца казались почти реальными людьми и наносили своими призрачными мечами вполне осязаемые раны, при виде которых ухмылялись веселой ухмылкой, похожей на жуткий оскал черепов, и продолжали убивать.
Я слишком много писал о себе. Теперь напишу о других. Сначала о Мардере. Увидев герцога в бою, никто не заподозрил бы, что под шлемом скрываются седые волосы и седая борода. Он орудовал копьем и управлял конем с невиданным мастерством.
Бил тоже сражался доблестно; и мы, вытащившие его из-под трупа Трима в уверенности, что он мертв, шумно возликовали и радостно засмеялись, когда он заморгал и принялся хватать ртом воздух.
Тауг, который поклялся никогда больше не сражаться, дрался с великой отвагой, и когда он упал на землю, выбитый из седла, я бы решил, что парню настал конец, если бы не Гильф – превосходящий размером любого льва и более свирепый, – который стоял над ним, покуда Вистан не оттащил раненого в безопасное место.
Рыцарь же Леопардов походил на ожившего леопарда со своего щита. Сломав копье и потеряв шлем, он продолжал драться, и мне редко доводилось видеть клинок столь быстрый и смертоносный.
Раненный еще тяжелее Тауга, Воддет сражался бок о бок с Хеймиром (слева) и Хелой (справа). Три ангрида пали в схватке с ними – я бы подумал, что на каждого из них пришлось по одному убитому, если бы один свидетель, видевший все, как он клянется, своими глазами (похоже на правду, ибо он наблюдал за происходящим из моей переметной сумы) не сказал мне впоследствии, что одного убил Воддет, а двух других – Хела.
В это я вполне верю. Леди Ская состоит в щитоносицах у Вальфатера, и потому я не могу сравнивать Хелу с ней. Но мне представляется богиня некоего менее развитого народа, ростом выше любой вставшей на дыбы кобылицы, с хищно оскаленными зубами, с развевающимися волосами, с обагренным кровью копьем в могучей руке. Встреться я с Хелой на поле боя, я бы, наверное, свернул в сторону.
Мардер и рыцарь Леопардов удивили меня. Надеюсь, это понятно из моего рассказа. Удивила меня и Идн, мастерски стрелявшая из лука, метко поражавшая цель и не терявшая хладнокровия в хаосе битвы. Но больше всех меня удивил Гарваон. Я знал, что он искусно владеет мечом. Я знал, что он благоразумен и осмотрителен, возможно даже, слишком осмотрителен. Он дрался яростно, как Хела, сначала в шлеме, потом с непокрытой головой – так же яростно, как сражался с лучшими воинами короля Гиллинга, выставленными против него и Свона. Потеряв коня, он принялся орудовать мечом с удвоенной энергией, а затем поймал лошадь без седока, вскочил на нее и вновь ринулся в самое пекло боя.
Таким образом, многие из нас показали себя неистовыми воинами, в том числе и я, несомненно. Но мы допускали и промахи. Ангриды дюжину раз могли бы убить Идн и рассыпавшихся в разные стороны женщин, вооруженных луками, когда бы не Свон со своими людьми, – и честно говоря, я сомневаюсь, что Тауг бросился бы в бой, если бы не пример Свона.
Одним словом, то была одна из тех редких битв, когда сражались почти все (хотя Бертольд, Герда, а также слепые рабы, рабыни, Этела и Линнет не принимали участия в схватке). Сейчас мне подумалось, что без Гарваона и рыцаря Леопардов мы бы не одержали победу и что лишь милостью Вальфатера мы взяли верх над ангридами.
После боя я поехал впереди арьергарда, состоявшего из воинов рыцаря Леопардов вместе с ним самим и десяти воинов Мардера, поэтому не имел возможности поговорить с остальными, покуда мы не расположились лагерем. Была поздняя, темная ночь, ибо мы долго скакали без остановки, опасаясь погони. Поук помог мне снять доспехи и принялся чистить и полировать их, а Анс (которого Идн возвратила мне, как обещала) занялся приготовлением ужина. Поддавшись на уговоры Бертольда и Герды, я прилег и в полудреме слышал многоголосый шепот своей тетивы, сплетенной из жизней многих мужчин, женщин и детей, – жизней, в которых они не знали ничего, помимо изнурительного труда, нищеты и голода. Наверное, я только-только смежил веки. Впрочем, вполне возможно, я закрыл глаза и час назад. Так или иначе, меня разбудил лакей Била, который тряс меня за плечо со словами:
– Сэр Эйбел? Сэр Эйбел?
Я сел и спросил, в чем дело.
– Его светлость, сэр Эйбел. Они… его светлость желают поговорить с вами. Им нехорошо.
Все еще не проснувшись толком, я встал.
– Он умирает?
– О нет, сэр! Надеюсь, нет, сэр. Но он… он не может ходить, сэр Эйбел. Я имею в виду, он хотел попробовать, но они не позволили. Он хотел прийти к вам, сэр. Опираясь на мое плечо, чтобы не упасть. Но они не позволили, сэр Эйбел. Королева, сэр Эйбел, и господин герцог. Вот я и пришел. – Он помолчал и прочистил горло. – Если я оскорбил вас, покорнейше прошу прощения.
Анс пытался всунуть мне в руки миску тушеного мяса и ложку. Мясо пахло восхитительно, и, чтобы Анс угомонился, я взял их и принялся есть.
– Если бы вы пошли со мной, сэр Эйбел… Я знаю, вы ничего мне не должны, но…
– Неправда. Ты смело заступился за меня однажды, Сверт. Думаешь, я забыл?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
