Надя смотрела на жениха и беззвучно плакала.
Наконец Виктор увидел ее. Встретившись взглядом с невестой, он застыл. Затем, смутившись, суетливо поднялся, сказал что-то своим приятелям и подошел к Наде.
- Прошу, иди домой... Буду через час, - торопливо прошептал он ей на ухо.
Дружок Виктора обернулся - типичное кавказское лицо. Женщина тоже бросила на нее любопытный взгляд, но тут же отвернулась.
Надя машинально встала, как в полусне, миновала пространство, заполненное разморенными музыкой, алкоголем и едой людьми. В спину ей надрывался чарльстоном оркестр.
Выйдя на улицу, она села в поджидавшую ее машину сзади шофера и тихо произнесла:
- Назад...
И всю дорогу крепилась, чтобы не разрыдаться.
В своей комнате Надя дала волю слезам. Потом долго сидела на стуле в каком-то оцепенении.
Выстрелом прозвучал для нее негромкий щелчок замка. Надя вся напряглась, словно затылком видя, как Виктор стоит в дверях.
- Надя... - позвал он.
Она не повернулась. А так хотелось! Ведь она выиграла. Он пришел...
Виктор шагнул к ней, твердо взял за плечи и повернул к себе.
- Представляю, что ты подумала, - сказал он. - Дуреха...
Обида улетучилась, все забылось вмиг. Надя уткнулась лицом в его плечо. И услышала, как гулко и торопливо билось его сердце.
- Дуреха, - ласково повторил он. - Эх ты... - нежно и с укором.
Надя обхватила шею Виктора. Что-то бормотала. Не то "прости", не то "люблю". Что-то внутри нее звало его. В ту бездну непреодолимого желания, за пределы радости.
Виктор ответил на этот зов. Он уже сам не мог сдержать себя...
...Буря, пронесшаяся в них, медленно успокаивалась. Они лежали рядышком, ощущая тела друг друга. Она - потрясенная. Он - еще больше.
- Ничего не понимаю, - наконец произнес Виктор.
Надя молчала. Он сел, пристально посмотрел в ее загадочно улыбающееся лицо.
- Фантастика! - взъерошил волосы Виктор. - Знаю, девушка может иметь дело с парнем и остаться девушкой... Но чтобы родить и остаться девушкой!..
- Ты у меня первый, - тихо сказала Надя.
- Павлинка не твоя! - воскликнул он.
- Никогда так не говори! И даже не думай, - попросила Надя. - Я боялась рассказать раньше...
- Чего?
- Опасалась, что ты не будешь ее любить...
- Да какая разница, чья она? Я за Павлинку... - начал было Виктор.
- Она мне больше, чем родная, - сокровенно и радостно вырвалось у Нади. - Понимаешь, Вить, она по-настоящему моя!
- Может, все-таки объяснишь?
- Была у меня подруга... Забеременела... Родить не имела права. Нельзя ей было, ясно?
- Случается, - медленно произнес Виктор, внимательно глядя на Надю и боясь пропустить хоть одно ее слово.
- Время аборта пропустила. Боялась... К каким-то бабкам ходила, зелье всякое пила... Не помогло. Может, от этого Павлинка и родилась семимесячной. Крошечная, жалко смотреть... Ну, мать, подруга моя, в отчаянии. Что делать? Хоть руки на себя накладывай... Я испугалась: или себя порешит, или девочку... Тут как раз отец мой приехал в Южноморск. На своем самосвале. Ты же знаешь, он шофер...
- Ага, - кивнул Берестов.
- За удобрениями приехал. На складе не было, сказали, что надо обождать... Отец жил у меня. Ну, немного загулял. В смысле, по пивным барам... Что меня стукнуло, не знаю. Говорю той подруге: давай девочку. Выдам за дочь... В общем, завернули мы ее потеплее, приехали ко мне. Отец дрыхнет... Села я за руль его самосвала и помчалась домой, в деревню. А самой страшно до ужаса: вдруг не довезу, вдруг умрет? Ведь недоношенная... - Надя замолчала.
- А дальше? - поторопил Виктор.
- Довезла, - улыбнулась чему-то далекому Надя. - Уже когда в деревню въезжала, другой страх охватил: мать прибьет. Меня. Крутая она у нас... Единственная дочь принесла в подоле... - Она снова замолчала.
- Ну и как?
- Как видишь, жива, - негромко засмеялась Надя. - Перво-наперво Павлинку доставили в роддом. Врач сказал: часом позже - потеряли бы девочку... Мать потом, конечно, накинулась на меня. Как смела? Почему скрыла? Сам знаешь, в деревне на этот счет строго. Позор!
- Представляю, - улыбнулся Виктор.
- Вот так было дело... Веришь или нет, теперь самой кажется, что это я ее родила...
- А кто мать?
Надя подскочила, словно ее подбросило пружиной.
- Витенька, давай сразу договоримся, - схватила она его за руку, - не спрашивай. Никогда! Не нужно это тебе! Никому не нужно! Понял?
- Ладно, ладно... Чего уж тут не понять, - ласково погладил он ее по голове. - Павлина Викторовна Берестова... Звучит?
- Ага, - согласилась она, уткнувшись лицом в его грудь. - И еще дай слово...
- Какое? - насторожился Берестов.
- Перестань якшаться со всякими проходимцами. - Ее голос прозвучал глухо, словно она говорила в него, чтобы просьба достала до самого сердца. - А я помогу тебе устроиться в таксопарк. Директор ко мне хорошо относится. Скажу, муж. Возьмут! А этих - брось!
- Ты о ком? - осторожно спросил Виктор, хотя сам знал.
- Тревожно мне... Не нравится наш главный художник... А начальник СЭЦа - вообще!.. - Она вдруг заговорила шепотом, словно боялась, что кто-то подслушает: - На фабрике о нем нехорошие слухи ходят. Честное слово! Да у меня самой глаза есть... Откуда у Анегина каждый год новая машина? Костюм не костюм, золотой перстень - как булыжник... Девчонок смазливых набрал к себе в цех, подарки им делает, как принцессам! Ясно, конечно, за что... Но ведь на одну зарплату, даже начальника цеха, так шиковать не будешь...
- Верь всяким сплетням! - перебил ее Виктор.
- Народ зря говорить не станет... Это милиция не все видит, а люди все! Держись подальше от Боржанского и Анегина, прошу тебя...
Слова Нади камнем ложились на душу.
- Я человек подчиненный: привезти-отвезти... - пожал плечами Виктор.
- Ну, ладно, - вздохнула Надя. - А что это за девица? Та, в ресторане?
- Первый раз сегодня видел.
- Не с тобой, значит? - осторожно спросила Надя.
- Ты что, Надюха! - ответил Виктор. - Конечно, нет! Я люблю только тебя...
Она шмыгнула носом. Но все же не успокоилась.
- А кавказец кто?
- Так, знакомый, - неопределенно сказал Виктор. - Пригласил меня, посидели...
Берестов соврал. Кавказца, а вернее Гургена Ашотовича Мурадяна, пригласил он сам. Так решил Боржанский.
- Все-таки больше не ходи в "Кооператор", - попросила Надя. - И вообще в рестораны... Без меня...
В ответ Виктор обнял ее и уткнулся в ее распущенные волосы...
...А на следующий день Берестов как бы ненароком заглянул в кабинет Германа Васильевича. Его с нетерпением уже поджидали Боржанский и начальник СЭЦа.
- Какие успехи? - спросил главный художник.
- Клюнул, - ответил Берестов.
Боржанский и Анегин переглянулись.
- Так сразу? - недоверчиво посмотрел на шофера Герман Васильевич.
- Зачем, - пожал плечами Берестов. - Не сразу...
- До прихода Урусовой или после? - усмехнулся Евгений Иванович, давая понять, что вчера у них в ресторане были свои "глаза".
- Во время, - огрызнулся Берестов.
- Не обижайся, Витюня, - миролюбиво произнес Боржанский. - Давай конкретно. Как он реагировал?
- Барыню плясать не стал... Тоже шарахается от собственной тени. Осторожничает.
- Это ясно, - кивнул Герман Васильевич. - Я спрашиваю, какие условия?
- Какие условия может предложить простой шоферюга? - в свою очередь, спросил Берестов. - Понял, что я на подхвате... Намекнул, что хотел бы иметь дело с шефом.
- А ты?
- Сказал, посоветуемся. Никого, естественно, не называл.
- Правильно, - одобрительно закивал главный художник, потом задумчиво произнес: - У нас есть сведения, что Мурадян выдает дочь замуж. А это большие расходы. Так что деньги ему сейчас очень даже нужны...
- А что, - вдруг развеселился Анегин, - свадьбу мы осилим! Мурадян того стоит!
- Это, конечно, уровень, - сказал Боржанский. - Дать так дать! Свяжем накрепко. - И снова задумался. - А если темнит? Не попасться бы в свой же капкан...
- Задаточек выдал, - улыбнулся Виктор.
- Какой? - не понял Боржанский.
- Завтра на фабрике будет шмон. В вашем цеху, - повернулся к Анегину Берестов. - Кто-то настучал...
- Да? - сначала испугался тот.
- Пусть проверяют, - жестко сказал Боржанский. - Надо подготовиться.
- Подготовимся! - встрепенулся Евгений Иванович и снова повеселел. Это даже хорошо! Прилетят воробушки, а у нас тишь да гладь, да божья благодать... А ведь правильно говорит наш знакомый директор ресторана: было бы здоровье, остальное купим. И ОБХСС тоже...
* * *
- Я к вам, Владимир Харитонович, - обратился к Авдееву Ермаков.
Они встретились в коридоре областной прокуратуры.
- Заходите, - пригласил его в кабинет Авдеев и, когда они сели, поинтересовался: - Как вам работается на новом месте и в новом качестве?
- Ну, в качестве своего зама Захар Петрович меня пока что использовал мало, - усмехнулся Геннадий Сергеевич.
- Боится загружать?
- Наоборот. Сразу же подкинул дело, но... Сейчас я в роли следователя.
Авдеев не мог понять, что кроется за усмешкой Ермакова, и на всякий случай решил защитить Измайлова:
