Не нужно думать, что принцип внутриконтинентных экономических притяжении сказывается в хозяйственной жизни только особо "континентальных" областей. Даже в столь океанических странах, как Англия или Япония, действуют, в известных пределах, упомянутые выше условия: и тут, например, городам выгоднее кормиться произведениями округи (поскольку в ней производятся нужные продукты), чем получать их извне. Наибольшее значение внутриконтинентные притяжения приобретают там, где 1) сфера соприкасающихся континентальных областей имеет наибольшее пространственное протяжение и где 2) области эти являют наибольшее разнообразие экономической природы. Факторы первого рода расширяют пространственную зону, в пределах которой действенны внутриконтинентные притяжения; факторы второго рода умножают число хозяйственных благ (товаров, продуктов!), к которым последние применяются.
Здесь нужно заметить, что внутриконтинентная сфера имеет свойство втягивать в специфический внутриконтинентный обмен не только области, удаленные от океана-моря, но также и те приморские районы, которые лежат между ними и морем. Эти приморские районы находятся на пути внутриконтинентных продуктов к мировому рынку; районы эти ближе к внутриконтинентным странам, чем мировой рынок. И потому, поскольку такие приморские земли являются потребителями, им выгодно покупать те продукты, которые они найдут в странах своего Hinterland'a, именно в последних. Благодаря своей близости к ним, они могут, пользуясь разницей (определяемой, по нашему предположению, стоимостью провоза) между ценой мирового рынка и ценой данного континентального "медвежьего угла", получить товар дешевле, чем если бы они привезли его для себя с мирового рынка. Поскольку они являются производителями, им есть расчет сбыть свои товары внутриконтинентным покупателям, так как те предъявляют на них спрос. Даже продав продукт на месте производства в полной цене мирового рынка (случай, в другой обстановке немыслимый), они все-таки доставят его внутриконтинентным покупателям по цене, более дешевой, чем та, в которую обошелся бы последним товар, привезенный с мирового рынка… Чем обширнее Hinterland, чем разнообразнее в экономическом отношении составляющая его области, тем определительнее такая связь приморских районов со своим Hinterland'ом, ибо тем значительнее число продуктов, которые приморская страна может найти во внутриконтинентных районах, тем большее количество своих произведений может она в них сбыть…
Стоит установить простейшие эти положения, и мы поймем, сколь грандиозными, утвержденными в себе экономическими сферами являются такие политико-хозяйственные образования, как Китай, Северная Америка или Россия… Беря только восточные части Китая, мы видим, как вслед за областями, доступными всего лишь "северным" зерновым культурам, областями со средними годовыми ниже нуля (районы Маньчжурии, по среднему Амуру), идут, в континентальной непрерывности, провинции, где процветают все сельскохозяйственные культуры, свойственные умеренному поясу (средняя и южная Маньчжурия), сменяясь затем странами хлопка и риса, все более теплыми, субтропическими и, наконец, тропическими, у южного предела Китая. Области эти перемежаются районами богатейших промышленных ресурсов, прежде всего железа и угля, где отчасти уже существует (в будущем же может развиться) самая мощная горнодобывающая и металлургическая промышленность, — столь мощная, что на основе природных данных с ней, по нынешним представлениям, в силах состязаться только промышленность Северной Америки… Китай по своим природным условиям вообще довольно близко подходит к восточной (наиболее производительной и важной) полосе Северной Америки (что имеет свое климатологическое основание в том, что обе географические сферы сходно расположены на восточной стороне континента!). Но в Северной Америке суровые (и в то же время благодатные для человеческого развития!) области пшеничной культуры представлены сильнее (черноземы Миннесоты, Манитобы, Саскачевана, Альберты!) и еще теснее сближены как с умеренными по климату областями средних Штатов и Новой Англии, так и с хлопковыми районами Юга, с обладателями полноты тропических ресурсов — штатами Флорида и Техас… И, наконец, Россия.
Правда, гамма климатического разнообразия сельскохозяйственных областей не имеет в ней такой полноты, как в Китае или — Северной Америке. Если Китай включает в свои пределы земледельческие области со средними годовыми от-2 °C до +21,1 °C (Кантон) и даже выше, а Северная Америка (как совокупность Соединенных Штатов и Канады) — от наиболее суровых, в которых может жить человек, до южной Флориды, со средней годовой в +25 °C, то в России климатическая гамма, начинаясь с наиболее холодных климатов, обрывается на средней годовой в +16 °C (Батумская область), и никакое доступное России в ее ближайших перспективах расширение не может этого существенно изменить: северная Персия (наиболее теплое ее место — Каспийское побережье) и Афганский Туркестан дополнили бы Российский мир областями со средними годовыми в +17°,+18 °C. Только выход на Персидский залив мог бы дать России области, приближающиеся, по средней годовой температуре, к тропическим (Бушир + 23,1 °C), но и то имеющие значительно более низкую, чем в тропиках, температуру зимних месяцев (январь в Бушире + 13,0 °C… Независимо от указанного климатического "изъяна", Россия заключает в себе удивительное богатство и разнообразие районов умеренно-холодного пояса (лесной и земледельческий нечерноземный Север, черноземный "Центр", Юг, Восток), дополняемых областями умеренно-теплыми (Северный Кавказ, Крым) и частью субтропическими (Закавказье, Туркестан). В пределах этих областей встречаются районы, предопределенные природой исключительно к лесному хозяйству (тайга!), богато одаренные для земледелия (чернозем!), предуказанные в качестве областей "чистого скотоводства" (Прикаспийские, Киргизские степи!). И в эту сферу вкраплены области, обладающие ресурсами для развития промышленности (прежде всего Донецкий бассейн, Урал, Алтай, Семиречье, затем, как область "белого угля", — Беломорско-Ладожский район). На основании того, что мы знаем к настоящему моменту, приходится думать, что ресурсы эти — поскольку они относятся к железу и углю — не могут, в их совокупности, равняться с ресурсами Китая и Северной Америки. Но они вполне на уровне ресурсов великих промышленных стран Запада: Англии и Германии, в их европейских пределах, и превосходят все, что, по нашим сведениям, имеется в этом отношении в остальном мире (т. е. во всей Западной Европе, за исключением Англии и Германии, во всей Африке, Австралии, Южной Америке и Южной Азии)…
К какому же выводу приведут нас наблюдения над разнообразием экономической природы областей, составляющих соответственно Китай, Северную Америку и Россию, если сопоставить эти наблюдения с приведенными выше указаниями о положении данных географических миров относительно океана, а также о возникающих в "континентальных" сферах внутриконтинентных экономических "притяжениях"? Означает ли такое разнообразие, что сферы эти в процессах экономического своего развития могут приблизиться в состоянию "хозяйственного самодовления"? Такое предположение абсурдно, поскольку "самодовление" мыслится как нечто абсолютное, как некая "китайская стена"… Весьма вероятно, что в ближайшем будущем даже Китаю непосильно воздвигнуть такую экономическую "стену"… Но в отрицании идеи утопического "самодовления" нельзя закрывать глаза на то существенно различное положение, которое занимают в современности и неизбежно сохранят в будущем различные политико-экономические цельности мирового хозяйства, в их отношении к "мировому рынку". Для одних из них общение с мировым рынком осуществляет самые основные процессы хозяйственного обмена, процессы "уравнения" промышленности добывающей и обрабатывающей, "промышленности" и сельского хозяйства, а также процессы экономического "дополнения" как промышленных, так и земледельческих областей умеренного пояса земледельческими странами теплого пояса (ввоз хлопка, риса, чая, кофе, пряностей и т. д.). Такой порядок явлений господствует в политико-экономических цельностях, в которых таможенно-географическая граница охватывает сравнительно узкий круг земель и где области, охваченные этой границей, относительно однородны в своей экономической природе; например, явно предопределены, в своей совокупности, к преобладанию в их пределах "промышленности", что вызывает необходимость ввоза продуктов сельского хозяйства; а поскольку являются областями сельскохозяйственными, лежат в пределах одного и того же климатического пояса. Таковы главные промышленные страны Западной Европы: Англия и Германия. Будучи, в осуществлении и потенции, странами по преимуществу "промышленными", они обращены к мировому рынку в своей потребности в продуктах питания, а также в сырье как умеренного, так и теплого пояса. Иначе обстоит дело там, где в таможенно и пространственно единое целое сопряжены страны, и существенно промышленные, и существенно сельскохозяйственные, и страны умеренного, и страны теплого пояса. Здесь процессы "уравнения" промышленности и сельского хозяйства и взаимодополнения стран различных климатических поясов в гораздо большей степени, чем в политико-экономических образованиях первого рода, протекают в пределах данной географической сферы без посредства "мирового рынка". Вместо того чтобы отображать течение основоположных процессов промышленно-сельскохозяйственного и междуклиматического обмена (как это происходило и происходит в отношении внешней торговли Германии или Англии), статьи внешней торговли таких хозяйственно-географических сфер приобретают характер как бы отдельных коррективов, вносимых к осуществляющимся внутри этих сфер явлениям взаимодополнения и взаимоуравновешения основных отраслей хозяйственной жизни. Эти коррективы будут тем незначительнее и число их будет тем меньше, чем большего экономического преуспевания достигнут — в соответствии с данностями экономического своего одарения — страны внутриконтинентного мира и чем больше препятствий поставят естественно-географические условия данной сферы вступлению ее в мировое хозяйство, то есть чем "обездоленнее", чем "континентальнее" данная сфера в смысле возможностей океанического обмена.
