ответил парень.
— Значит, надо продемонстрировать наглядно! — заключила Инса и поцеловала его.
И это был восхитительный, обжигающе страстный, максимально красноречивый настоящий праздничный поцелуй.
ЭПИЛОГ
Ренцу всё-таки удалось ослабить действие заклинания Гернисио Рентальо, так что в итоге никто не умер. Однако все, кто участвовал в ритуале, из-за которого погибла Αни, практически полностью лишились магической силы. Восстановление им обещали в лучшем случае до третьей категории и только через несколько лет. Ни к какой ответственности за гибель Ани их, конечно же, не привлекли, но не потому, что пожалели или побоялись связываться с представителями известных семей, а просто потому, что срок давности по уголовному делу об убийстве по неосторожности давным-давно истек.
Отец Ренца тоже лишился большей части своих магических сил, однако у него ситуация была не такой плачевной: через пару месяцев его дар восстановился до третьей категории, и даже имелся шанс, что когда-нибудь он восстановится до второй. Однако поскольку это была всего лишь вероятность, Верралю Дарсинссо пришлось перейти на преподавательскую работу, так как даже у сотрудников аналитического отдела иногда возникала необходимость в применении стихийной магии. Новая роль ану Дарсинссо неожиданно понравилась настолько, что он заявил, что даже если со временем и восстановится до второй категории, всё равно продолжит преподавать.
У остальных стихмагов первой и высшей категории уровень дара также упал не настолько сильно, как рассчитывал темный маг: у кого-то до третьей категории с перспективой восстановления до второй, у кого-то — до второй с перспективой восстановления до первой. В основном это зависело от того, какой уровень у мага был изначально, хотя имелись и исключения, как в ту, так и в другую сторону, объяснить которые целители так и не смогли.
Что же касается Ренца, то у него дар восстановился до второй категории еще до конца учебного года, и даже была вероятность, что первая восстановится к окончанию магистратуры. Однако, стихмагом высшей категории ему уже было не стать.
Инсу это нисколько не заботило, да и сам Ρенц со временем смирился. С этим, а также с другими тревогами ему помогла справиться Арлинтена, к которой он действительно сходил, когда они с Инсой на каникулах поехали в Стадстрен. Конечно, за один сеанс она всех проблем не решила, но убедила Ренца обратиться к её достойному доверия коллеге в Циннаверре, так что меньше чем за полгода парень от своих страхов полностью избавился.
Разумеется, поездка в Стадстрен ознаменовалась не только визитом Ренца к психологу, но и тем, что оставшись вдвоем в стадстренской квартире, они с Инсой зашли гораздо дальше поцелуев, и их совместные ночи были такими восхитительно чувственными и обжигающе страстными, что возвращаться в общежитие совершенно не хотелось, хотя, конечно же, пришлось.
Поскольку соревнования Ренц не выиграл, пусть даже и потому, что вовсе не принял в них участия по вполне уважительной причине, о помолвке они объявили на Имболк. По этому поводу был устроен торжественный обед в узком кругу, на котором были родители Ренца и его сестра Дита, мама Инсы, Икен и Бел, Кита и Терд, Ферг и Лина и даже Май и Барт. Представители старшего поколения семей Дарсинссо и Ирлибан-Ларисентсен неожиданно для Инсы и Ренца нашли общий язык, а мамы даже со временем стали близкими приятельницами, если не сказать подругами.
Кита и Терд объявили о помолвке чуть позже — на Остару, объяснив это тем, что два праздника по схожим поводам подряд — это неинтересно. Ферг и Лина предсказуемо отложили помолвку до Лининого совершеннолетия, а Май и Барт вообще заявили, что помолвки — это скучный пережиток, а вечеринку в приятной компании они и так могут устроить в любое время.
Студенческие братства «Черные Ягуары» и «Черные Мамбы», оставшись вообще без действительныx членов, торжественно объявили, что это был знак судьбы, свидетельствующий о том, что следует отxодить от старых традиций, и изменили правила приема: теперь в оба братства мог вступить любой студент-стихийник соответствующего пола со средним баллом не меньше четырех с половиной. Из-за этого, конечно, пришлось отложить прием первокурсников до окончания первой сессии, да и сохранение членства до окончания учебы теперь не гарантировалось, ведь средний балл корректировался после каждой сессии, но удивительным образом это привело к такому росту популярности обоих братств, что на стихийном факультете ЦМУ заметно улучшилась успеваемость.
А ровно через год после проведенного Гернисио Рентальо темномагического ритуала, в ночь на Йоль, Инсе во сне явился его призрак. Он выглядел совсем не так как ан Меренья, но как это часто бывает во сне, его личность не вызывала ни малейшего сомнения. С холодной усмешкой, которой Инса у своего преподавателя ни разу не видела, темный маг сказал:
— А знаете, студентка Ларисентсен, в итоге всё получилось даже лучше, чем я рассчитывал. Теперь, став по их же собственным представлениям никем, эти подонки, погубившие Ани, страдают гораздо сильнее.
— Но ведь все остальные тоже пострадали гораздо меньше, чем вы хотели, — заметила на это Инса.
— Что ж, значит, такова цена. А кроме того, мне приятно осознавать, что именно из-за меня «Черные Ягуары» — больше не оплот магического снобизма, а обычное студенческое братство, в которое принимают по заслугам, а не по врожденным качествам.
— А вы, оказывается, типичный бартастанский шовинист! — рассмеялась Инса.
— Почему? — изумленно поинтересовался призрак.
— Потому что про братство «Черные Мамбы» вы даже не вспомнили!
— Ваша правда, студентка Ларисентсен, но меня уже не изменить, ведь я умер. Поэтому свои просветительские усилия вам следует направлять на других, хотя бы и на того же студента Дарсинссо, — с ехидной улыбкой ответил Гернисио Рентальо. — Так что желаю вам удачи на пути изменения мира, студентка Ларисентсен, в этом деле она вам непременно понадобится!
С этими словами призрак исчез, а Инса проснулась в отличном настроении, почему-то уверенная, что на этот раз Ренц в соревнованиях обязательно победит.
