Из Дублина Куинн доехал до аэропорта Шэннон, подождал там несколько часов и сел на самолет Кэнедиан Эйрлайнз до Торонто.
Как он обещал, он начал читать книгу еще в зале ожидания и читал ее во время полета над Атлантическим океаном. Главу о Тигране Петросяне он прочел шесть раз. Перед тем, как приземлиться в Торонто, он понял почему так много побежденных им противников называли хитрого армянского гроссмейстера Великим Обманщиком.
В Торонто, так же как и в Дублине, на его паспорт почти не обратили внимания. В зале таможни он снял свой багаж с карусели и показал его таможеннику. Тот взглянул на него и пропустил. Вполне естественно он не заметил человека, который наблюдал за ним, когда тот вышел из зала таможни, прошел за ним до железнодорожной станции и вместе с ним сел на поезд, идущий в Монреаль.
В первом же городе провинции Квебек, на стоянке, где продают подержанные автомобили, Куинн купил неновый джип «ренегейд» с упроченными для зимы шинами, а в ближайшем магазине, торгующем туристическим оборудованием, – ботинки, штаны и парку на пуху, необходимую для этого климата и времени года. Заправив машину, он поехал на юго-запад, через Сент-Жан к Бедфорду, а затем прямо на юг, к американской границе.
Через пограничный пункт, расположенный на берегу озера Шамплейн, где шоссе 89 идет из Канады в Вермонт, Куинн проехал в Соединенные Штаты.
В северной части штата Вермонт находится местность, которую жители просто называют Северо-Восточным Королевством. Оно по ландшафту напоминает графство Эссекс, куски территории Орлеана и Каледонии. Это дикое гористое место, с множеством озер, речек, холмов и оврагов, с ухабистыми дорогами и редкими небольшими деревнями. Зимой в Северо-Восточное Королевство приходит такой ужасный холод, что, кажется, все вокруг застывает буквально, как в стоп-кадре. Озера превращаются в лед, деревья стоят неподвижно, а земля трещит под ногами от холода.
Зимой ничто живое там не живет, разве что в состоянии спячки. Иногда только какой-нибудь лось пройдет с треском через замерзший лес. Остряки на юге говорят, что в Королевстве всего два времени года – август и зима. Но те, кто знают лучше, говорят, что на самом деле это 15 августа и зима.
На своем джипе Куинн проехал мимо Суонтона и Сент-Олбанса в город Берлингтон, а затем от озера Шамплейн повернул по шоссе 89-к столице штата, городу Монтпилиеру. Здесь он свернул с главной дороги на местную № 2, идущую через Ист-Монтпилиер, долину Уинуски, за Плейнфилд и Маршфильд в Уэст-Дэнвилл.
Зима в Северо-Восточное Королевство пришла рано, и холмы как бы сжались от холода. Случайная машина, едущая в другом направлении, была лишь безымянным пузырьком тепла от обогревателя, включенного на полную мощность, с человеком внутри, который с помощью техники побеждал холод, который убил бы незащищенного человека за несколько минут.
После Уэст-Дэнвилла дорога опять сузилась. С обеих сторон ее были высокие стены снега. Проехав через городок Дэнвиль, Куинн включил все четыре ведущих колеса, чтобы проехать последнюю часть пути к Сент-Джонсбери.
Небольшой городок на реке Пассумпсик был подобен оазису среди замерзших холмов. В нем были магазины, бары, огни и тепло. На главной улице Куинн нашел агента по продаже недвижимости и изложил ему свою просьбу. Для агента этот сезон был не самым оживленным, и он выслушал просьбу с удивлением.
– Домик? Конечно, мы сдаем в аренду домики летом. В большинстве случаев владельцы проводят там месяц-полтора, а на остальной сезон сдают их. Но сейчас?
– Именно сейчас, – сказал Куинн.
– Особые требования к домику?
– Чтобы был в Королевстве.
– Вы явно хотите затеряться, мистер.
Тем не менее он проверил свой список и почесал в голове.
– Есть тут вроде бы одно место, принадлежит одному дантисту из Барре, это там, в теплых краях.
В это время года в теплых краях было всего пятнадцать градусов мороза, а в холодных – двадцать. Агент позвонил зубному врачу, который согласился сдать дом на месяц. Он выглянул на улицу и осмотрел джип.
– Есть у вас, мистер, цепи для снега?
– Пока нет.
– Они вам понадобятся.
Куинн купил цепи и поставил их на колеса. Они поехали вместе.
Расстояние было всего пятнадцать миль, но дорога заняла больше часа.
– Место называется «Лост-Ридж», – сказал агент. – Владелец приезжает сюда только в середине лета на рыбалку и для прогулок. А вы хотите избежать адвокатов своей жены или чего-нибудь еще?
– Мне нужен покой и тишина, чтобы написать книгу.
– А, писатель, – сказал агент, удовлетворившись таким ответом.
Люди делают скидку на писательские причуды, так же как и на причуды всех не от мира сего.
Они поехали обратно к Дэнвиллю, а затем повернули на север по еще более узкой дороге. В Норд-Дэнвилле агент показал Куинну дорогу на запад, в самые дикие места. Впереди горы Киттеридж Хиллз вставали до небес непреодолимым препятствием. Дорога вела направо к горе «Медведь».
На склоне горы агент показал на совершенно заснеженную дорогу. Чтобы проехать по ней и добраться до хижины, Куинну пришлось использовать всю мощность двигателя, все четыре ведущих колеса и цепи.
Дом был сложен из огромных стволов деревьев, с низкой крышей, на которой собрался целый ярд снега. Но он был хорошо построен, стены внутри были обиты деревом, а в окнах были тройные стекла. Агент показал пристроенный гараж, что было очень важно, так как машина, оставленная без обогрева в этом климате за ночь превращается в груду замерзшего металла и затвердевшего бензина, поэтому в гараже была дровяная печка для подогревания воды в радиаторе.
– Я сниму этот дом, – сказал Куинн.
– Вам нужен будет керосин для ламп, баллоны с газом для готовки и топор, чтобы колоть дрова для печки, – сказал агент. – Здесь нельзя остаться без чего-нибудь. И еще нужна нормальная одежда, то, что надето на вас, немного тонковато. Не забывайте закрывать лицо, иначе обморозитесь. Да, телефона здесь нет. Вы уверены, что вам это подходит?
– Да, я снимаю этот дом, – повторил Куинн.
Они вернулись в город, где Куинн записал свое имя и гражданство и заплатил вперед.
Агент был, видимо, либо слишком тактичным, или же слишком нелюбопытным человеком, чтобы поинтересоваться, почему жителю Квебека понадобилось искать убежище в Вермонте, когда в самом Квебеке так много укромных уголков.
Куинн отыскал несколько платных телефонов, которыми можно было пользоваться днем и ночью, и переночевал в местном отеле. Утром он набил свой джип всеми необходимыми вещами и отправился назад в горы.
Один раз, остановившись на дороге из Северного Дэнвилля, чтобы сориентироваться на местности, ему послышался шум мотора сзади, но он решил, что это либо шум из деревни, или его собственное эхо.
Он затопил печку, и постепенно дом начал оттаивать. Печка грела хорошо, огонь ревел за стальной дверцей, и, когда он открывал ее, казалось, что перед ним целая домна. Бак с водой оттаял и нагрелся, а за ним нагрелись и радиаторы во всех четырех комнатах, а затем пришла очередь второго бака с водой для мытья и стирки. К полудню он остался в одной рубашке, и ему было жарко. После обеда он взял топор и наколол дров на неделю.
Он купил транзисторный приемник, но ни телевизора, ни телефона в доме не было. Когда он заготовил запасы на неделю, он сел за свою новую пишущую машинку и стал печатать. На следующий день он поехал в Монтпилиер и полетел оттуда в Бостон, а затем в Вашингтон.
Его целью был центральный вокзал Массачусетс-авеню – самый элегантный железнодорожный вокзал в Америке, все еще сияющий после недавней реставрации. Кое-что в нем изменилось по сравнению с тем, каким его видел Куинн много лет назад. Но рельсы оставались на месте, вырываясь наружу из-под главного зала. Он нашел то, что искал, напротив выхода на посадку у ворот «Н» и «J». Между дверью полицейского участка и дамским туалетом стояло восемь телефонов-автоматов, первые номера которых начинались с 789. Он записал все восемь номеров, отправил письмо и уехал.
Когда такси везло его через реку Потомак в Вашингтонский национальный аэропорт, оно свернуло на 14-ю стрит, и он увидел на миг Белый дом. Он подумал о том, как живется там человеку, который когда-то сказал: «Верните его нам», и которого он так подвел.
За месяц, прошедший со времени похорон их сына, семейство Кормэков изменилось, изменилось также и их отношение друг к другу, настолько, что понять и объяснить его мог бы только врач-психиатр.
Во время похищения президент, хотя и сдал в результате стресса, беспокойства и бессонницы, все же мог контролировать себя. В конце похищения его сына, когда сообщения из Лондона предсказывали, что вскоре состоится обмен, казалось, что он вроде бы вошел в норму. Но его жена, будучи менее интеллектуальной и не обремененной административной ответственностью, предалась всецело своему горю и жила на транквилизаторах.
