Поэтому — да, я обхаживаю мировых лидеров, поскольку они обеспечивают доверие… Мы можем заставить враждующие стороны сесть за стол переговоров, вести диалог, сотрудничать. Это — доверие. Там, куда направляются лидеры, воцаряется массовое согласие. И в следующий раз, когда мы устроим «Чудо в Лугах», там будет присутствовать американский президент… Слушай-слушай, что я говорю: в прошлый раз Ватикан прислал одного из своих вторых лиц — какого-то кардинала. В следующий раз это будет сам Папа. И королева. Я в этом уверен! Этим летом они увидели, на что мы способны. Теперь все торопятся вскочить в лодку. Это — доверие, это — власть. Возможность оказывать огромное влияние на мировые события. Мы можем быть международными молитвенниками за мир. Мы уже ими являемся. И если мы когда-нибудь решим присоединиться к какой-нибудь политической партии… ну, сейчас об этом и речи нет! Но ты поняла, о чем я…
— Ты хочешь стать премьер-министром, — предположила я.
— Я хочу быть Директором. Давай-ка посмотрим, что это значит. Это уже чуть побольше, чем мой папаша — а он владелец и руководитель собственной строительной компании. Его заказы за этот год удвоились только потому, что я есть тот, кто я есть. Он — международная фигура, но я думаю, что мы еще чуточку международнее, не так ли? Самую малость!..
Ладно, хватит. Поверти это, покрути, изложи в манере Эллы, покажи мне, когда будет готово. Ни слова без моего одобрения! А теперь — в кроватку!
Он ухватил меня за руку, и без разговоров потащил к лестнице. Не могу сказать, что это привело меня в восторг. Что-то господин Директор вдруг перестал мне нравиться. Но, имея в кармане настоящую запись разговора с запечатленными на ней собственными словами Эллы, и чувствуя холодный ком, который эта встреча оставила у меня внутри, я ощущала себя крайне уязвимой. Я потащилась за ним, раздумывая, не сослаться ли на свои собственные месячные, и не потребовать оставить меня на эту ночь в покое (у меня-то они бывают — во мне нет ничего от святой!). Оказавшись у двери в спальню, я все еще раздумывала, как вдруг обнаружила, что кроватка-то занята. Девица-базука, в смысле, девица-мастер по приготовлению яичницы, та, что похожа на мопса — короче, Брук, вот кто оказался под одеялом. Точнее, наполовину под одеялом…
Директор ухмыльнулся. Сначала мопсиной мордочке, потом мне. И сказал:
— Ну что, давайте позабавимся?
Я послала его куда подальше, и переночевала на диване. Он вышвырнул меня вон, заставив пробежаться мимо рвущихся с цепи собак к воротам, где стоял грузовичок, доставляющий в дом продукты, на следующее утро в восемь. Свой телефон назад я так и не получила.
Глава 38
Она слышала его, несмотря на закрытую дверь, задернутые шторы и то, что он был на первом этаже, а она — на третьем. Так он вопил.
Она заткнула уши пальцами, закатила глаза, и заскрипела зубами, но все равно слышала, как он кричит, ругается и брызжет слюной.
Кто-то очень сильно рассердил Питера, и Элла боялась, что именно она. Она бы что угодно сделала, только бы он был счастлив, она снесла бы любую ношу, любые горести, если бы он захотел. Ну и что с того? Никакого толку! Она бесполезна. Кажется, она никогда не могла ему угодить, а теперь еще и рассердила. И чем — непонятно. Вот какая она глупая, Элла, — даже не понимает, что такого она сделала. Жаль, что он тогда не поверил ей — она ведь с самого начала говорила, что бесполезна и глупа, глупа и бесполезна…
В любой момент он мог яростно протопать по лестнице. Прошагать по коридору. Распахнуть дверь. Наорать на нее… Она стиснула руками щеки. Сможет ли она вынести, если Питер начнет на нее кричать? — неизвестно…
Питер распахнул дверь.
Что-то с силой просвистело у нее над головой.
В ее келье было темно. Единственное окно заколочено, свет выключен, да и в коридоре лампы не горели. Гунтарсон неуклюже шарил в дальней части комнаты, ища выключатель. Элла, сжавшись в комочек на полу, уткнувшись лицом в колени, ждала удара по спине или по ребрам — как прежде бил ее отец.
Но удара все не было, и она решилась приоткрыть один глаз. Гунтарсон, привалившись к стене спиной, смотрел в потолок, сжимая в руках ошметки газеты. Остальная ее часть, смятая в комок, валялась на кровати Эллы. Это был номер «Обсервера».
— Вставай, — приказал он. — Давай-давай, поднимайся.
— Прости меня, — выдохнула она.
— Простить? За что?
— Это я виновата. Прости…
— Ты заговорила, как твоя чертова мамаша! Ты тут ни при чем. Это из-за меня. Это мой вечный недостаток — совершенная неспособность оценивать людей. Я все время вижу в людях их хорошие стороны, и остаюсь слеп к их порокам, пока не становится слишком поздно! У тебя это должно хорошо получаться — читать в душе и характере. У тебя гораздо сильнее развита интуиция, а я чересчур полагаюсь на свой ум. Скажи-ка мне, что ты подумала о той журналистке, несколько недель назад? Ты еще тогда так устала, помнишь?
— Она мне не понравилась…
— Ага! А почему?
— Потому что ты сказал, что она особенная.
— Ты знала, что от нее добра не жди, просто потому, что я ее как-то выделил? Что, мои суждения настолько очевидно никуда не годны?! Или ты увидела, что она просто втирается в доверие? Да, наверное, я чересчур ей доверился…
Элла ничего не ответила. Она вспомнила, как возненавидела Алису — только потому, что испугалась, как бы Питер не нашел привлекательной другую женщину. Это было, конечно, очень скверно со стороны Эллы — втайне обвинять Питера, тем более что утром эта женщина ушла навсегда.
Элла насильно заставляла себя продолжать разговор с ней, как наказание за глупость. Какая же она дура — наговорить столько всего этой журналистке с ее диктофоном!
— Эта газетенка нас здорово подставила!
— Я не буду ее читать!
— Ладно! До тех пор, пока они правильно пишут наши имена, нам все равно от этого только польза, да? Так что давай, очисти свои мысли для молитвы. Я не сержусь на тебя, Элла.
— Честно?
— Честно!
Он такой добрый, и мягкий, и все ей прощает! Элла не заслуживает такого друга, как он!
— Но я и впрямь зол! Ты — почти единственный человек в мире, на которого я не злюсь, и я, правда, стараюсь не вымешать свою злость на тебе, Элла! Я убить готов этого ботаника — как его? Стюпот? Ну и имечко! Мозги всмятку — это ему больше подходит. Вот как можно рассчитывать на таких людей: на пять минут оставишь их с журналистом, и они начинают организовывать обзорные экскурсии!.. Ты не представляешь, как я зол. Ох, ему сейчас и достанется!.. Стюпот!!! Прямо руки чешутся спихнуть его в ущелье!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
