— Что ж, если тебе так интересно… Погибельник нужен власть предержащим для оправдания своей управительской бездарности. Вместо того, чтобы искать компромисс между собственными амбициями и нуждами народа, как поступают разумные государственные деятели, глупые владыки сосредоточены только на удовлетворении сиюминутных прихотей. Подданных считают даже не скотом, а всего лишь вещью — покорной и безотказной. В итоге такие правители становятся ненавистны народу, и он стремится убрать столь никчёмных управленцев. Однако признавать ошибки и, тем более, менять манеру поведения глупые владыки не желают категорически. Поэтому главные правительские неприятности, именуемые забастовка и восстание, они объясняют происками Погибельника, который сбивает покорное стадо их рабов с пути истинного. Получается надёжное самооправдание для никчёмных правителей — во всём виновата не их глупость, а некий вредитель. Если его уничтожить, то вместе с ним мгновенно исчезнут все неприятности, и вновь можно будет не заботиться ни о чём, кроме собственного эгоцентризма.
— Интересное воззрение, — пробормотал Николай. — Но ведь тысячи людей, весьма и весьма далёких от престола, всю жизнь свою посвящают борьбе с Погибельником.
— Любой и каждый хочет постоянно ощущать высокую значимость собственной персоны. Создать такое ощущение может только внимание окружающих. Но чтобы его привлечь, надо сделать нечто выдающееся, неординарное. А для этого нужно немало потрудиться, напрячься и умственно, и эмоционально, и физически. Чтобы пирог вкусный испечь, который будет восторженно хвалить каждый, кто его попробует, надо переделать кучу тяжёлой и нудной работы возле горячей душной плиты. Чтобы хвастаться золотой медалью за соревнования, нужно впахивать до кровавого пота на тренировках, а после на износ выложиться на самом состязании. Но и это ещё не всё: ради успеха надо отказываться от многих досужих развлечений и удовольствий, потому что количество времени в сутках ограничено. Приходится выбирать что-то одно — беззаботные посиделки в баре и полнейшая безвестность или всеобщее признание и практически полное отсутствие свободного времени. Нормальные люди спокойно делают выбор и всецело принимают его последствия. Одни наслаждаются своей значимостью для окружающих, другие — незначимостью окружающих для себя. И те, и другие счастливы, потому что довольны и собой, и миром вокруг себя. Но есть люди, которые хотят и всеобщую значимость ощутить, и усилий к этому не прилагать. Поэтому идут в Преградительную коллегию. Здесь не нужно думать, не требуется работать. Надо всего лишь целым скопом убить одного-единственного бедолагу, громко именуемого Погибельником — и пожалуйста, ты прославленный герой. Даже смелость проявлять не нужно, в такой толпище всегда есть возможность отсидеться за чужими спинами, а после на халяву пожинать лавры.
— Ну знаешь, — возмутился Николай, — так мордой в дерьмо коллегианцев ни в одном братстве не тыкали!
— Но ведь я сказал правду, — ответил Авдей. — Или у тебя есть возражения?
— Нет, — буркнул Николай.
Авдей смотрел с сочувствием.
— Это беда любого государства, которым правят глупцы и бездари. На ключевых постах оказываются лишь те, кто по интеллектуальной и душевной ущербности является полным подобием никчёмных владык. А жизнь в таком государстве основана на тщеславии, алчности и трусости, потому что для смелости, щедрости и честолюбия нужны ум и талант.
— Не смей так говорить! — Николай схватил Авдея за куртку, тряхнул. — Коллегия — достойный враг, умный и сильный!
— Для братств коллегия противник равнозначный. Братства и коллегия — две стороны одной медали. Одно без другого существовать не может.
Николай разжал пальцы, попятился.
— Неправда! — шагнул к Авдею Гюнтер. — Коллегия — это сборище насильников и убийц! Ты сам так сказал! Коллегианцы могут существовать, лишь отбирая чужую силу.
— А братиане её воруют. В братствах все уповают на то, что явится некий суперкрутой перец и не только избавит от бед и несчастий, но и досыта наполнит их алчные брюхи всеми возможными благами. А самим братианам при этом ничегошеньки делать не придётся. Всё достанется на халяву. Но это ложь. И защититься от бед, и сотворить блага можно только собственными руками. Поэтому братиане не только воры, но и мошенники, постоянно врут и себе, и людям.
— Это ты врёшь! — Николай опять схватил Авдея за грудки. — Братиане жизнь готовы отдать за то, чтобы мир стал лучше!
— И каким же образом вы собираетесь его улучшать? — ехидно спросил Авдей. — У вас есть конкретная программа миропреобразования хотя бы в масштабах одной Бенолии? Как вы собираетесь реформировать экономику, социальную сферу, производственную?
Николай лишь зашипел свирепо. Авдей невесело улыбнулся, кивнул.
— Единственная цель Великих Отцов — самим взгромоздиться на трон, который сейчас занимает Максимилиан со своим Коронным советом. Власть насильников и убийц сменится правлением воров и мошенников. Ты сможешь сказать, кто из них лучше?
Николай оттолкнул Авдея.
— Ты врёшь! На самом деле всё не так.
— На самом деле, если братиане свергнут императора, то одна ущербность сменит другую, только и всего. Для Бенолии ничего не изменится.
Николай ударил Авдея кулаком в лицо. Брызнула кровь из разбитых носа и губ.
— Не смей так говорить! — закричал Николай. — Ведь ты…
— Сам ущербность? — перебил Авдей. — Да, это так. Но я пытаюсь стать полноценным. Поэтому я никогда не пойду в братство. Не назову пророческие бредни смыслом жизни.
Авдей достал платок, попробовал остановить кровь.
Гюнтер протянул ему ранозаживляющий аэрозоль. Новичкам в СТО он требовался постоянно, поэтому лучше было держать баллончик при себе. Авдей вдохнул душистое облачко. Как сумел, вытер кровь.
— Авдей, — тихо проговорил Гюнтер, — Пророчество — это надежда. Путеводная звезда. Ну что ты молчишь, Авдей?
Тот мгновение поколебался — ответ опять мог закончиться мордобитием, но всё же сказал:
— Сам факт существования любого пророчества для людей оскорбителен, потому что лишает их права называться людьми, делает тупыми слабодушными куклами, вынужденными бездумно и безвольно следовать предначертаниям, вне зависимости от того, полезны они для людей или вредны. Встав под знамя пророчества, люди превращаются в вещь, потому что сами убивают собственную душу. Пророчества нужны лишь дуракам и трусам, которым не хватает ни ума, ни смелости самим начертать себе жизнь.
Гюнтер смотрел на Авдея острым пронизывающим взглядом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
