В конце концов 29 августа 1943 г. правительство совместно с ригсдагом и королем приняло решение о прекращении своей деятельности. В ответ на продолжавшиеся целый месяц во многих провинциальных городах забастовки и уличные беспорядки оккупационные власти предъявили кабинету ультиматум. Он содержал помимо прочего требования ввести в качестве карательных мер смертную казнь и взятие в заложники, неприемлемость чего была ясна для обеих сторон. После отказа правительства выполнить эти условия в стране было объявлено чрезвычайное военное положение, когда формально исполнительная власть принадлежала вермахту. Оно действовало в течение шести недель. Одновременно началось расформирование все еще существовавших после 9 апреля, хотя и в урезанном виде, датской армии и военно-морского флота, личный состав которых подвергся временному интернированию. Гитлер исходил из того, что подобные действия означали лишь ужесточение проводившегося по отношению к Дании курса и не вели к нарушению ее статуса суверенного государства, с которым Германия не находилась в состоянии войны. Вплоть до окончания оккупации все политические вопросы находились в ведении германского ведомства иностранных дел, а места ушедших в отставку с министерских постов политиков, с их согласия, заняли в качестве представителей датской стороны руководители департаментов соответствующих министерств.
Приспособление к условиям оккупации 1940 г.
Политику правительства можно охарактеризовать фразой из выступления Стаунинга на состоявшемся вечером 9 апреля общем заседании ригсдага. Аргументируя решение об отказе от вооруженного противостояния, премьер-министр заявил, что оно обусловлено стремлением «оградить страну и народ от последствий войны», иными словами, стремлением выжить. Цель, таким образом, ставилась краткосрочная, а политический курс в целом не зависел от того, на военную победу какой из сторон возлагались надежды. Каких-либо предложений воздействовать на ход войны не выдвигалось.
Как и другим захваченным Германией странам, Дании пришлось приспосабливаться к создавшейся обстановке и признать, что общество не может нормально функционировать, не сотрудничая с оккупационными властями в экономическом и административном плане, по линии полицейских органов, а в случае с Данией — еще и в политической сфере. Вскоре выяснилось, что Германия уважала датский суверенитет лишь в рамках, обусловленных ее собственными интересами, и поэтому правительству приходилось идти на все новые и новые уступки. Как уже говорилось, были введены ограничения на свободу печати, хотя запрета на прослушивание передач английского радио, вопреки ожиданиям большинства, не последовало. Военным несколько раз пришлось передавать немецкой стороне оружие и корабли, а оставшуюся в их распоряжении часть вооружений вермахт конфисковал 29 августа 1943 г. На переговорах по разграничению юрисдикции правительству, компетенция которого обусловливалась формальным признанием суверенитета Дании, не удалось, несмотря на поддержку со стороны германского МИДа, закрепить принцип подсудности датских граждан только датским судам. Командование вермахта настаивало на праве любой армии защищать себя, однако проявило готовность пользоваться данным правом по согласованию с датской стороной в каждом конкретном случае. Поэтому до осени 1942 г. на рассмотрение военного трибунала было вынесено всего лишь три дела о шпионаже, саботаже и Zersetzung[53], то есть о ведении враждебной пропаганды в рядах германских войск, и при этом все признанные виновными отбывали наказание в датских тюрьмах. Ценой такой уступки с немецкой стороны стало ужесточение датского уголовного законодательства и внесение поправки, предусматривавшей его распространение, в частности, на дела о шпионаже против оккупационных властей.
Были, правда, и случаи, когда правительство оказывалось способным отвергать претензии германской стороны. Летом 1940 г. кабинету было сделано предложение заключить датско-германский валютный и таможенный союз, который, по мнению германского внешнеполитического ведомства, мог бы служить примером в деле организации нового экономического порядка в Европе после казавшейся в то время близкой победы Германии. Однако, поскольку в немецких экономических кругах это предложение поддержки не нашло, Германия не имела возможности предъявить его в качестве требования, и датскому правительству удалось выйти из продолжавшихся четырнадцать дней переговоров по этому вопросу.
Летом 1940 г. население всех стран было охвачено страхом перед победоносной Германией, и его симптомы, хотя и не в такой явной форме, проявились и в Дании. Так, например, вновь образованное коалиционное правительство, приступая к своим обязанностям 8 июля, одобрило составленное Скавениусом заявление, приобретшее печальную известность в первую очередь благодаря фразе о «великих победах Германии, повергших мир в изумление и восхищение». Раздавались также и голоса противников парламентской демократии, а в ноябре 1940 г. Кристиан X получил обращение, авторы которого призывали к формированию правительства, действующего независимо от ригсдага. Однако какие-либо признаки усиления антипарламентских настроений отсутствовали, да и вообще в Дании реакция на происходившее оказалась не столь бурной, как, к примеру, во Франции, где Национальное собрание большинством в 95% упразднило Третью республику. Возможно, это объясняется тем, что жизнь и в условиях оккупации протекала в более или менее привычном русле, а отчасти и тем, что население Дании оказалось в большей степени подготовлено к создавшимся условиям, поскольку национальная идея датчан в течение столетий формировалась под влиянием отношений с Германией.
Решения, принимавшиеся в русле соглашательской политики, всегда становились предметом споров как в самом правительстве, так и вне его. Курс на уступки оккупационным властям оправдывался, в частности, тем, что в ином случае последние могли бы действовать без учета мнения датской стороны, но, сотрудничая с ними, можно было бы, как показали переговоры по разграничению юрисдикции, добиться смягчения их требований. Кроме того, подспудно на принятие решений влияла и угроза демонтажа всей конструкции подобного особого порядка, хотя реальные очертания эта угроза приобрела лишь один-единственный раз.
Вызывали в обществе тревогу и гипотетические намерения немцев привести к власти в стране нацистское правительство. Вера в такое развитие ситуации была, возможно, невелика, поскольку считалось, что немцы осознавали политическую недееспособность датских нацистов и несостоятельность их лидера Фрица Клаусена. Недаром же тогда пользовалась популярностью фраза «Боже, храни Короля и Фрица Клаусена». Но на самом деле возможность именно такого поворота событий обсуждалась осенью 1940 г. В конце июля — начале августа Гитлер одобрил представленный министром иностранных дел Риббентропом план оказания широкомасштабной финансовой поддержки Национал-социалистической рабочей партии Дании (НСРПД), явно преследовавший цель такого увеличения политического потенциала партии, какое обеспечило бы ей возможность сформировать правительство. Кстати, еще в 1942 г. Гитлер заявлял, что Фриц Клаусен когда-нибудь придет к власти в Дании.
В планы немецкого диктатора, разумеется, не входило сохранение Дании в качестве демократического анклава в новой, выстроенной по его образцам Европе, и, поскольку датчане, согласно расовому учению, относились к германским народам, в «Великогерманской империи», созданием которой он грезил, они должны были быть приравнены к титульной расе господ. Но для этого их, так же как норвежцев и голландцев, следовало обратить в истинную веру, то есть подвергнуть нацификации. Предлагая Дании особый статус, германская сторона преследовала лишь краткосрочные цели. В октябре — ноябре 1940 г. она всерьез обсуждала вопрос о передаче власти местным нацистам, но отложила его решение на неопределенное время, поскольку стало очевидно, что война затягивается, и поэтому идея установления нацистского режима в долгосрочной перспективе во многом перестала быть столь актуальной. Окончательно же она была похоронена только после Сталинградской битвы и парламентских выборов в марте 1943 г., на которых НСРПД лишь незначительно укрепила свои позиции.
Война Германии с Россией. 1941 год
Наиболее значительные уступки немцам правительству пришлось сделать после нападения Германии на Советский Союз 22 июня 1941 г. Сразу же после начала войны на Восточном фронте оккупационные власти выступили с требованием, чтобы датская полиция интернировала ведущих коммунистов, включая и трех представителей партии в фолькетинге. Данное требование Т. Стаунинг и Э. Скавениус решили удовлетворить. Осенью 1942 г. последовала новая волна арестов. Подобные решения, разумеется, противоречили Конституции Дании, но никаких протестов среди членов кабинета не вызвали, поскольку арест производили датские власти, а размещены арестованные были в датских тюрьмах, и это было в полном соответствии с принципами, выработанными на переговорах по разграничению юрисдикции. Впрочем, датские коммунисты и сами серьезно испортили себе репутацию, поддержав и пакт Гитлера со Сталиным, и Советский Союз во время советско-финской войны зимой 1939/40 года. В августе 1941 г. аресты коммунистов получили юридическое обоснование в виде закона о запрещении деятельности Компартии Дании (КПД).
