Е.А. Ляцкий с симпатией к Чехии показал, что чешский народ через столетия пронес чувство собственного достоинства и прошлой национальной независимости, сохранив тягу к своим славянским корням и миролюбие. Устами героев романа выражалась близость русских и чешских легенд и в них особенно отмечалась смесь сурового реализма и «ласковости», миролюбивых черт национального характера. И даже уникальное в своем роде чешское барокко отражало в себе чешский характер и главный девиз – заимствуя, не поступаться своим, усваивать и использовать чужое к требованиям собственной национальной традиции[497].
Н.Ф. Мельникова-Папоушкова сотрудничала не только с пражскими эмигрантскими периодическими изданиями, но писала много о культуре для «Русского архива», выходившего в Белграде (Сербия). Отметим ее статьи, опубликованные там: Из истории русского модернистского театра («Русский архив», № I), Старая и новая русская интеллигенция (II), Театр и революция (IV), О миросозерцании Блока (VII), Как на Западе представляют восточную действительность (X–XI), Советская критика и самокритика (XII), Еще один образ России (XVI–XVII), Загадки и отгадки (XX–XXI), Современность и русская сказка (XXX–XXXI).
В годы Второй мировой войны оба супруга были активными участниками чешского движения Сопротивления и находились в связи с подпольной группировкой «Петиционный комитет верными останемся». Сам Ярослав Папоушек руководил подпольной группой «Вера», в нее входила и НФ. Мельникова-Папоушкова[498]. Оба они не избежали арестов и допросов уже в 1941 г., а жизнь Папоушека оборвалась в нацистском концлагере, где он был замучен в 1945 г., не дожив немного до освобождения родины[499].
После февраля 1948 г. привилегированный период жизни НФ. Мельниковой-Папоушковой, период почестей и наград, закончился. Но при ее активном характере она не сидела, сложа руки, и вела преподавательскую деятельность в г. Оломоуце на педагогическом и философском факультетах университета, где читала в качестве ассистентки лекции по этнологии Чехии и Моравии и славянской культурологии. В ее личном фонде в Чехии содержится перечень лекций, которые она читала[500]. В университете она организовала также Институт народной культуры. Данный этап ее жизни должен исследоваться отдельно. Особое направление в ее творческой биографии – сотрудничество с чешскими искусствоведами, организация и комментарии многочисленных художественных выставок. Так и коротала она свою долгую жизнь (скончалась в 1978 г.) в сотрудничестве с искусствоведами и в содержании множества кошек (до умопомрачения любимых ею животных, что особенно чувствуется при работе с ее архивными фондами). Ее «искусству» приспосабливаться в жизни стоило бы многим поучиться. Об этом нам еще поведает ее сохранившийся личный архивный фонд в Чехии, который вот-вот станет всем доступным. Оживленные, интереснейшие контакты Мельниковой-Папоушковой с советской культурной (особенно писательской) средой до сих пор, к сожалению, остались не исследованными. Ее архивный фонд в г. Ческа Липа в Чешской Республике, материалы которого в 1990-е гг. мне удалось изучить (при содействии директора Архива д-ра Яны Блажковой, за что выражаю ей благодарность), содержит немало свидетельств об этом.
Уже через десятилетие после приезда в Чехословакию НФ. Мельникова была включена в энциклопедию, как чешская писательница и публицистка[501]. В энциклопедической заметке говорилось, что Мельникова (в ее отчестве была допущена ошибка – не Федоровна, а Филаретовна) – «чешская писательница и публицист, родом из России, вышла замуж за Ярослава Папоушека. Занимается переводами на русский язык сочинений политического характера (Э. Бенеш «Речи и статьи», 1925; Т.Г. Масарик «Мировая революция» (1926–1927)[502])». В библиографии значились, в основном, труды, касавшиеся истории русской литературы и воспоминания (например, «Россия вблизи и издалека» – «Rusko z blízka a z dálky». Pr., 1929).
В целом же можно констатировать, что с приездом Н.Ф. Мельниковой-Папоушек в Праге еще одним литературным и искусствоведческим талантом стало больше.
V.5 Чешские сюжеты, Республика и Т.Г. Масарик в архивном наследии Н.С. рУсанова
Ни в одной из работ по русской эмиграции в Чехословацкой республике имени Н.С. Русанова (1859–1939) к сожалению встретить не удалось. Может быть потому, что он прибыл в Прагу лишь в конце 1920-х годов (значился писателем). Русанов был политэмигрантом с большим стажем, в Западной Европе жил с 1880-х гг., возвращался на некоторое время в Россию и снова эмигрировал, будучи профессиональным революционером-народовольцем, а затем эсером. Родом он был из богатой купеческой семьи. Учился в Санкт-Петербурге в Медико-хирургической академии. Сотрудничал в «Вестнике “Народной воли”» под псевдонимом К. Тарасов. В 1901 г. участвовал в создании «Вестника русской революции» – теоретического органа эсеров. Во Франции писал под псевдонимом Н. Кудрин. После октябрьской революции снова эмигрировал. Ко времени третьего приезда Т.Г. Масарика в Россию в 1910 г. Русанов сотрудничал в известном журнале «Русское богатство».
Т.Г. Масарика весьма занимала проблема российского терроризма. Без теоретических работ Русанова, специалиста по Чернышевскому и Михайловскому, он обойтись не мог, поскольку писал труд о русской революции. Его приятелю Радлову не составило труда свести Масарика с Русановым.
Масарик обильно цитировал Русанова в труде «Россия и Европа». Главные работы Русанова Масарик не упоминал, лишь исследования о Чернышевском и Михайловском. Он принимал многие выводы Русанова в характеристике деятельности Чернышевского и Михайловского. Т.Г. Масарик упоминал письма Михайловского бывшему эмигранту Русанову (Кудрину), в них он жаловался на влияние эмиграции, которая губит молодежь. Михайловский был склонен объяснять этим царящий вокруг духовный хаос и распространение марксизма[503].
Отметим, что Н.С. Русанов являлся автором известного труда «Социалисты Запада и России» (1908). Впоследствии свои взгляды Русанов излагал в обзорах печати в журнале «Русское богатство».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
