- Вот он, - шепнул монах, под глазами которого пролегли темные круги, - но он... уходит! Тает.
- Рон! - выкрикнул я в пустоту, интуитивно глядя туда, куда только что смотрел dassa.
Нарьо сел рядом с телом.
- Возможно... возможно, я смогу кое-что сделать. Чтобы дух вернулся в тело, нужна жизнь. Нужно, чтобы билось сердце. Жизнь притянет душу назад.
К моему удивлению он принялся ритмично давить на грудь арбалетчика. Никогда прежде не видел, чтобы лекарь боролся с уже наступившей смертью.
- Нужен пульс! - отчаянно выкрикивал он.
И я понял: Рон не придет. Не найдет путь в свое тело, даже если захочет. Он попросту не сможет его найти.
Качнув головой, я кинулся к своему кинжалу, лежащему там, где только что стоял Нарьо.
- Он не сумеет. Я иду за ним.
Не дожидаясь комментариев, я направил острие кинжала себе в грудь и готов был нанести удар. Филисити вскрикнула и буквально повисла на моей руке, пытаясь остановить.
- Нет, что ты делаешь?! - закричала она.
- Ты из ума выжил? - вторил ей монах.
- Я должен помочь ему. У него не получится вернуться, потому что он не был по ту сторону. А я, кажется, был.
- Кажется? - воскликнула девушка, голос ее сорвался на истеричный писк.
- Позже расскажу.
- Нет, нет, нет! Ты не посмеешь!
- Нужно попытаться, - мягко сказал я, сжал лезвие кинжала в руке и потянул за рукоять. Клинок легко рассек кожу, и я поморщился, - ты говорила мне о магии крови. Что нужно сделать, чтобы привязать меня к самому себе?
Девушка покачала головой.
- Я прежде такого не делала...
- Сделай так же, как со своей птицей. Только здесь и птицей, и тобой буду я. Давай, каждая секунда на счету! Это занимает много времени?
Филисити недоверчиво посмотрела на меня, но спорить не стала.
- Нет, это быстро.
- Тогда сделай это, чтобы я нашел дорогу. Прошу.
Девушка вздохнула. Отсутствие времени сейчас играло мне на руку, отметая ненужные долгие споры и уговоры.
- Хорошо.
Она взяла несколько капель моей крови и нарисовала мне на лбу какой-то символ. Отошла и зашептала заклинание на языке, которого я не знал. Еще древнее, чем тот, что мы называем древним. Это напомнило мне слова, которые говорил колдун, что навел проклятие на Лэс-Кэрр-Грошмор.
- Темная магия... - прошипел Ольциг, однако мешать таирской колдунье не стал. Здесь и сейчас от ее знаний зависела жизнь нашего друга. И моя.
Девушка замолчала и выжидающе посмотрела на меня.
- Я ничего не почувствовал.
- Я не знаю, сработало ли, - честно отозвалась она.
- Значит, проверим на месте.
Не было времени разговаривать - с каждым мгновением Роанар был все дальше от нас. Нарьо отчаянно пытался странным образом заставит его сердце биться вновь.
- Филисити! - окликнул он, - может потребоваться ваша помощь.
Девушка с готовностью откликнулась. Вот и нужный момент. Никто не будет останавливать. Я закрыл глаза.
Вдох. Выдох.
Страшно ли? Да, страшно. Но это не заставит меня отступить. Дайминио когда-то учил меня, что, если буду сомневаться, просто досчитать до трех и решиться, доверившись воле Господа. Проверим, прав ли был старый лис.
Раз. Два. Три.
Я сильнее зажмурился , выдохнул и вонзил собственный кинжал себе в грудь.
Боль пришла через секунду: вспыхнула и парализовала тело. Я застонал и начал оседать на землю. На этот раз терпеть было не нужно. Чем скорее я позволю Смерти забрать меня, тем лучше. Теперь вся надежда на друзей...
Ольциг оказался рядом.
- А говорил, что не будешь умирать по его прихоти, - с нервным смешком произнес он, поддерживая меня под голову.
- Но... за него... умер бы... - пересиливая боль, произнес я, стараясь быстрее провалиться во мрак.
- Ie Ja, sara heker, - дрожащим голосом прошептал монах, - вернись, прошу тебя. Вернитесь оба.
Я не успел ничего ответить. Спасительная тьма накрыла меня раньше...
Глава 9. По ту сторону
Я открыл глаза и увидел Ольцига, замершего над моим телом. Взгляд Филисити был полон отчаяния и ужаса, когда она смотрела на руки монаха, залитые моей кровью. А еще я видел себя. Мертвым...
Так странно было смотреть на себя со стороны. Это словно был я и одновременно совсем другой человек. Черты лица заострились и осунулись, темные круги пролегали под глазами, а в груди зияла рана от моего собственного кинжала, который Ольциг успел вытащить и бросить на землю. На лбу моего мертвого тела краснел неясный завитой символ, который нарисовала Филисити перед своим заклинанием.
Я невольно тронул грудь рукой, и кровь осталась на пальцах. Это было странно, потому что я не истекал ею. Она могла окрасить руку, но не вытекала из раны. Боли тоже не было. Я ведь умер, а мертвые не чувствуют боли. Наверное.
Мой взгляд упал на правую ладонь. Порез темнел во всю руку, но тоже не кровоточил. Вместо того из него словно росла какая-то нить. Толстая, витая, будто бельевая веревка, сплошь состоящая из кровяных сгустков и больше напоминающая жилу. Она тянулась от пореза на моей ладони к порезу на ладони моего мертвого тела.
Я сделал шаг в сторону. Нить удлинилась, позволяя мне уйти на то расстояние, на которое я хотел. Но при этом, пойдя по ней, я всегда мог вернуться сюда. На моем призрачном лице растянулась улыбка: заклинание Филисити сработало! Она сумела привязать меня к моему телу.
Тем временем на руках Ольцига медленно начинал разрастаться золотой свет. Так медленно, как будто он становился на толику ярче раз в несколько минут. Здесь время течет иначе. В реальности у меня действительно есть всего несколько мгновений, пока dassa не вернет меня к жизни (если, конечно, у него получится вернуть меня). Удивительно, но это сомнение сейчас не вызывало страха, а было простой возможностью, которая словно бы не имела отношения ко мне.
Я огляделся. Дождя не было, но серо-фиолетовое небо изредка прорезали молнии. Шумел ветер. Вспыхивали зарницы, но отзвуков грома не слышалось.
Пейзаж совсем не напоминал Альгран - это была какая-то холмистая пустошь. Ни одного дерева на мили вокруг, лишь каменные невысокие горы и холмы. Сухая растрескавшаяся почва. Синий закат на околдованном тучами небе.
Роанара рядом не было.
- Рон! - закричал я, тут же поправляясь, вспомнив, что здесь стоит называть настоящее имя друга, и окликнул снова, - Руан?
Никто не ответил. Я опасливо глянул на свое тело, обернул кровяную нить вокруг кисти для надежности и побежал вперед. С каждым шагом, отделяющим меня от друзей, я будто бы делался легче и невесомее. Становилось все труднее заставить себя запомнить, зачем я бегу.
Не знаю, сколько длился этот бег. Казалось, время замедляет ход с каждым моим шагом. Наверное, если бы мое сердце билось, я бы уже слышал, как оно стучит у меня в висках, но мертвые сердца не бьются.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
