— О как хорошо, что это ты! Принеси мне, пожалуйста, ту сумку, с которой я приехала сюда!
Эльфийка, испуганная моими дикими глазами и перевязанной рукой, попыталась лепетать что-то отрицательно-вопросительное, но, видимо, у меня сделалось настолько нехорошее лицо, что бедная Торинэлль почла за лучшее не спорить и опрометью бросилась на поиски барахла. Я разыскала перевязь с ножнами, поводок и, пристегивая его к ошейнику Шэра, тихо сказала своему щенку:
— Ну мой милый, надеюсь, ты еще не успел избаловаться дворцовой жизнью. Мы уходим!
Явилась побледневшая Торинэлль сумкой.Я вытряхнула рубашку, штаны и начала поспешно стаскивать платье. До эльфийки дошло, что что-то тут нечисто.
— Что вы делаете?!
— Помоги лучше! — Я, выпутываясь из пышных нижних юбок, одновременно старалась натянуть рубашку и потихоньку зверела от бестолковости Торинэлль и собственного бессилия в сражении с гадким придворным нарядом. — Дай слово, что никому не скажешь, что ты здесь видела! Ну!
— Но что...
— Пообещай, что от тебя никто не узнает о моем побеге! Ты должна понять: тебе же будет лучше, если ты никому не признаешься, что присутствовала при моих сборах, иначе придется объяснять, отчего ты не задержала меня!
Конечно, в моем наспех составленном плане побега были сплошные дыры, но при удачном совпадении факторов внезапности и всеобщего неведения должно и прохилять. Вся охрана знала, что в невестах у принца ходит человеческая девушка, значит, вполне вероятно, я смогу попросту выйти через какую-нибудь калитку, а если кто-то вздумает задержать меня, то наору так, что он до гробовой доски не забудет. В конце концов, живут же люди как-то в этом мире, проживу и я. Главное — подальше отсюда!
Вещей у меня было мало, я ничего не хотела забирать из того, что надарил мне противный эльф. Поэтому все богатство составляла лишь сумка с запасной рубашкой и барахлом из моего мира, Шэр на поводке и Тэрриэт за плечами.
Я уже застегивала пряжки перевязи с ножнами, когда в комнату влетел Эло:
— О! Куда это ты собралась?
— Я ухожу.
— Куда же, позволь полюбопытствовать?
— Какая тебе разница?! Энергии у вас хватит лет на четыреста, а если экономить, то и на пятьсот. Надобность во мне отпала, так что дальше я как-нибудь сама!
— Вот как? — сощурил глаза Эло.
— Торинэлль, выйди, пожалуйста! Нам с принцем нужно поговорить! — обратилась я к застывшей на пороге эльфийке. дождалась, пока она выскочит за дверь, и внешне спокойно, в душе кипя от бешенства, продолжила: — Лет через триста я к вам загляну, Пополню запасы магической энергии. Если доживу, конечно! Все, счастливо оставаться!
Я, задыхаясь от злости, клокотавшей у самого горла и закупоривавшей его плотным комом, забросила сумку с остатками пожитков из моего мира на плечо. Проклятый Эло! Я надеялась улизнуть тихонько и незаметно, а теперь придется прорываться со скандалом! Вот же принесло его в недобрый час!
Как я и предполагала, эльф и не подумал вежливо отойти отдверей, пропуская даму, наоборот, сделал шаг вперед, ясно показывая, что так просто не отпустит.
— Погоди! Ты можешь внятно объяснить, отчего так взбеленилась?
— Отчего?! Ты еще спрашиваешь?!! Да меня никогда в жизни так не унижали! Отвали с дороги, честное слово, если бы могла, я убила бы тебя! Я понимала, что ты не за красивые глазки везешь меня в Город-под-Кленами, но и помыслить не могла, что буду так цинично и жестоко использована в качестве аккумулятора! А теперь будь умничкой, освободи проход, у меня куча дел вне стен этого дворца!
— И ты полагаешь, что я тебя так просто отпущу?! Ну уж нет! Довольно я бегал за тобой по всей Лоррее! Ты остаешься здесь, и точка! — Эло Неуловимо-легким движением оттолкнул меня обратно в комнату и встал в дверях, демонстративно привалившись к косяку. Видя, как я нервно оглядываюсь в поисках другого выхода, он безмятежно добавил: — А если будешь орать, так я еще охрану позову. И мага, пусть тебе какое-нибудь успокоительное даст. Расслабься, ты все равно никуда от меня не денешься.
Это стало последней каплей. Я бросила сумку на пол.
— Неужели ты и впрямь думаешь, что сможешь удерживать меня помимо моей воли? — В голосе, как всегда в состоянии исступленной ярости, прорезались нежные, мурлычущие, до приторности сладкие нотки. Я почувствовала, как по губам невольно ползет кривая циничная ухмылка. Похоже, принц сейчас лишится своего резонатора, а по совместительству подруги, Постельной игрушки и невесты! Пока эльф не опомнился, я отпрыгнула к окну, поспешно распахнула створки и влезла ногами на подоконник.— Ну что, спорим, я все-таки уйду?! Неважно, что на тот свет, главное — отсюда!
Эло, поняв, что я задумала, замер. Мои покои находились на пятом этаже, а учитывая страстную и неизбывную любовь местных зодчих к высоченным потолкам, то по стандартам моего мира этаж был седьмой-восьмой, а то и девятый. Под окном рассп4лался миленький газончик с аккуратно подстриженной травой. Конечно, мощеная площадь была бы предпочтительнее — тогда убьюсь наверняка, но и падение на газон с такой высоты просто не сможет пройти бесследно.
— Ну так как, ты отойдешь от двери или мне выходить в окно?
Честно говоря, я была уверена, что придется все-таки отступать менее традиционным и более травмоопасным способом (я была так унижена, что думала о самоубийстве без всякого трагизма, скорее, с легким философским равнодушием), но побледневший Эло, двигаясь как сомнамбула, медленно отошел от дверей. Я перевела дух и соскочила с подоконника в комнату. Это было моей основной ошибкой. Эльф с места, как кошка, легко прыгнул на меня, повалил на поли прижал к ковру. Ах ты ж... Такой дикой ярости я не испытывала, кажется, еще никогда в жизни. По-настоящему взбешенная женщина страшнее атомной войны! Кто сказал, что эльфы намного сильнее и стремительнее людей?! да я сейчас, специально для того, чтобы доказать, что это не так, голыми руками просто-напросто разорву принца на части!
Под аккомпанемент жутких воплей мы с Эло покатились по ковру — он просто силился ограничить мою двигательную активность, стараясь не повредить ценный генератор—резонатор, а я, не имея возможности забросить руку назад и выхватить Тэрриэт, просто и безыскусно пыталась придушить его. Причем к тому времени, когда на дикое вокальное сопровождение нашей милой, можно сказать, внутрисемейной разборки сбежалась охрана, акт насильственного перекрывания кислорода для достижения летального исхода мне почти удался, так что подоспевшие эльфы о-пащI4ли своего принца полузадохшимся, с помутневшими от недостатка воздуха глазами.
Без ложной скромности могу сказать, что я втот день определенно была в ударе. Прежде чем охрана смогла повязать меня, я ногтями оставила автографы на лицах четырех эльфов, одного пнула в пах так, что он из строявыбыл надолго, еще у троих здорово проредила серебристые шевелюры, а держали они меня вчетвером, причем я мстительно пыталась доплюнуть до принца, громко и с наслаждением высказывая все, что думаю о нем, его отце, магах, Городе-под-Кленами и всей эльфийской расе. Охранники старательно отводили глаза и делали вид, что ничего не видят и не слышат. Эло с трудом отходил в уголке. Насмерть перепуганная Торинэлль, вбежавшая в комнату вместе со стражей, обмахивала платочком то его, то меня, явно не зная, к кому кидаться и оказывать первую помощь — посиневшему от недостатка кислорода эльфу или красной от ярости мне, в бешенстве не оставляющей попыток дотянуться до своего дражайшего женишка и сделать себя вдовой. В конце концов она, как законопослушная подданная своего монарха, бросилась к принцу и, приведя его в более-менее приличное состояние, со страхом повернулась ко мне. Нос этой стороны ей опасность не грозила — я к тому времени уже выбесилась и обессилено обвисла на руках охраны, мечтая провалиться сквозь землю, только бы не видеть и не разгребать последствий этого безобразия.
Эло, очухавшийся и более-менее бодрый, решительно взял командование на себя: велел охранникам усадить меня на диван и осторожно, по одному, отпускать руки. Я невольно ухмыльнулась — это ж как надо напугать сильных, самоуверенных эльфов, чтобы они, держа меня вчетвером, косились с ужасом и не спешили выполнять приказ принца, опасаясь, что я опять затею драку! Видимо, в моих глазах плясали все огни преисподней — один из эльфов, взглянув мне в лицо, испуганно отшатнулся и не сумел сдержать нервное передергивание плечами. Воистину, ни в одном мире нет ничего страшнее и опаснее женщины, доведенной до белого каления! до эльфов эта простая истина, похоже, медленно, но верно дошла, потому что они, обеспокоено поглядывая на меня, не торопились отпускать мою социально опасную особу и старались приподнять ее над полом повыше, дабы я не почувствовала под собой точку опоры и не начала вновь пинаться и ругаться. Я, без стеснения повиснув всей своей массой на руках стражи, усмехнулась еще откровеннее. Всерьез озверевшая я — это, что называется, хавайся у бульбу и молись, чтобы пронесло. Приняв ехидную и самодовольную улыбку за выражение искренней вины и раскаяния, эльфы аккуратно ссадили меня на диван и, видя полную покладистость и спокойствие, рискнули разжать руки, намертво сцепленные на разных частях моего тела. Я с признательностью вздохнула и принялась растирать ноги. Однако лапищи же у них — за те десять минут, что меня продержали на весу, руки и ноги затекли, а потом еще наверняка синяки проявятся. Торинэлль устремилась на помощь, бросая на меня виноватые и смущенные взгляды (как потом выяснилось, стражу позвала именно она, выскочившая из комнаты, но не ушедшая далеко и очень встревоженная дикими воплями и звуками глухих ударов, понесшимися из моей гостиной). Эло благоразумно пристроился подальше от меня, невольно потирая шею. Кажется, гематомами щеголять придется не только мне...
