что можем лепить из глины самих себя, мы думаем, будто знаем, что надо вырезать, что мы понимаем последствия удаления жадности. Неужели мы так уверены, что нам она не нужна? Разве мы не создаем новых особых демонов, самая страшная черта которых заключается в том, что они действительно считают себя ангелами? Ты говоришь все, что думаешь? Ты делаешь все, что чувствуешь? Любая божественность, на которую мы можем претендовать, сдерживается ограничениями нашей природы. И еще каждый из нас связан своими собственными ограничениями. Называть их всеми страхами — значит делать из нас трусов. Многие из них являются суждениями. Средствами достигнуть равновесия между вредом и пользой, болью и удовольствием, нашими чувствами и чувствами другого, настоящим и возможным… — Турин замолчал, приходя в себя. Он сплюнул, возможно, пытаясь избавиться от вкуса слов Теуса. — Теус — чудовище, но это не значит, что он не прав. Пытаться избавиться от слабости — опасная игра. Никогда не знаешь, что еще ты можешь потерять в такой сделке. — Он покачал головой и выдавил улыбку. — Мы говорим о Кайлале, не так ли? Ты не хочешь брать его с собой.
Яз покачала головой:
— Мы говорим обо мне. Его мы забираем. Я лучше умру, пытаясь нести его, чем буду жить с тем, что оставила его позади.
Ухмылка Турина расширилась, стала более естественной. Он кивнул. Затем, словно для того, чтобы облегчить груз наблюдений Теуса и тяжесть смерти Эксара, сказал:
— Итак, ты не хочешь оставлять его. Я могу понять, почему ты так себя чувствуешь. Он очень хорош собой.
Яз ударила его по руке, фыркнув.
— Ты знаешь, что он любит только мальчиков?
Яз подавила смешок. Ее нервы были на пределе. Оба они были на грани истерики. Она взяла себя в руки и вернулась в пещеру. При виде тела Эксара у нее пропало всякое желание улыбаться:
— Пора уходить. Эррис может нести Кайлала.
Кайлал покачал головой.
— Я могу передвигаться сам. — В том месте, где должны были быть его бедра, культи были плотно обмотаны железом и шкурой, так что он мог тащить себя без повреждений, и его руки были в состоянии справиться с этой задачей.
— Хорошо. Но, если нам нужно будет бежать или двигаться тихо, тебя понесут Эррис или Као.
Кайлал кивнул.
— Что мы будем делать с Эксаром? — мягко спросил Турин.
Кайлал опустил глаза. Он взял тело и подтащил его к небольшому пятну грибов с красными шляпками.
— Боги взяли из него лучшее. Пусть лед заберет то, что осталось.
33
— ТЫ СОВЕРШИЛА НЕЧТО замечательное, Яз. — Эррис подошел, чтобы идти рядом с ней, когда они шли через ледяные пещеры Сломанных, направляясь в город.
— Я? — Она с сомнением посмотрела на него.
— Вы все выглядите побежденными! — Эррис покачал головой. — Но ты вернула брата и двух твоих друзей. Три человека освободились от пятен. Разве ты не говорила, что Турин был единственным спасенным за целую эпоху, и что даже это не увенчалось успехом? И вот теперь ты здесь, уходишь со всеми тремя, наплевав на любые вероятности.
Яз выдавила из себя улыбку. Все это было правдой. Она одержала великую и неожиданную победу. Икта говорили, что люди делятся на тех, кто посреди долгой ночи вздыхает и говорит, что осталось сорок дней темноты, и тех, кто улыбается и говорит, что уже сорок темных дней остались позади. Яз всегда думала, что ее место в наполовину разрушенном лагере, а не среди тех, кто считает оставшиеся дни.
Она повернулась к Зину, идущему прямо за ней, и взяла его за руку. Он ответил на ее пожатие, и оба улыбнулись, на этот раз без усилий.
Они добрались до пещеры города не встретив сопротивления. Яз повела их вниз по длинному склону, усталость скопилась в каждой части тела, все еще чувствуя себя грязной после пребывания в черном льду. Боль в голове утихла, но все еще чувствовалось, что между двумя половинами ее мозга застрял нож и что время от времени кто-то невидимый его поворачивает.
Позади нее Турин, Као, Зин и Эррис тащились беспорядочной группой, но только у Эрриса плечи были расправлены, а голова — поднята. Кайлал тащил себя сзади, скребя одетыми в железо культями ног по камню.
Навстречу им шел Квелл. У его бедра болтался какой-то самодельный топор, который дал ей понять, что он возвращался в город и ограбил останки охотника. Он привязал большое металлическое колесо с острыми зубьями к короткому железному пруту.
— Яз! — Он взял обе ее руки в свои, изучая ее лицо. — Тебе нездоровится?
Она покачала головой, потом пожалела о своем движении:
— Я в по…
— Мы думали, ты все еще в городе! — Квелл повысил голос, придав ему оттенок возмущения. — Я бы пошел с тобой, чтобы спасти… — Он махнул рукой на остальных позади нее. — Всех этих.
— Я не хотела рисковать тем, что тебя или Майю снова поймают. — Яз отдернула руки. — Это была моя ошибка, которую я должна была исправить.
— Но ты забрала из города своего друга. — Бледные глаза Квелла нашли Эрриса и недоверчиво сузились. — Он не похож на охотника, которого ты описывала.
— Квелл, я предполагаю. — Эррис склонил голову.
— Ты правильно предполагаешь. Это ты забрал Яз и привел ее обратно в это кошмарное место…
— Она привела меня, — заметил Эррис. — Я не знал о его существовании.
Лицо Квелла потемнело. Яз не помнила, чтобы когда-нибудь видела его сердитым.
— Ты забрал мою…
— Квелл! — Ей хотелось спросить «Мою кого?», хотя она не была уверена, как отнесется к ответу. — Успокойся! Мы должны быть готовы к уходу. Передача скоро, да?
Квелл окаменел, прогнав с лица все следы эмоций. Он кивнул, сжав губы в тонкую линию.
— Следующая передача должна состояться только через двадцать два дня. — Турин уставился на Квелла с вызовом в глазах. — Если она и будет раньше, то только потому, что этот незнакомец договорился с регулятором.
Брови Квелла поднялись, и он бросил на Яз взгляд человека, которого предатели:
— Ты сказала ему?
— Я этого не делала! — с жаром запротестовала Яз. Сделка Квелла с регулятором все еще казалась предательством. То, что он держал это в секрете от нее, подорвало доверие между ними, которое она всегда считала абсолютным и вечным. Она повернулась и уставилась на Турина: — Откуда ты вообще можешь это знаешь?
Рот Турина скривился:
— Мне сказал Теус. Он видел это на нем. Он сказал, что у Икта были признаки влияния регулятора на него повсюду. Он сказал, что Квелл предаст тебя.
