— Ты пытаешься польстить мне, Ас, чтобы сегодняшней ночью у тебя был секс?
— Если это сработает, то да.
Буду ли я когда-нибудь в состоянии сказать ему «нет»?
— Я уже говорила тебе, — я изображаю незаинтересованность, — что не увлекаюсь автогонщиками.
— Ах… да, — смеётся он, придвигаясь ко мне, упирается бедром в перила, не выпуская моей поясницы. — Я и забыл, что тебя волнуют только бейсболисты, — он делает большой глоток пива, не отрывая от меня глаз. — Хотя я уверен, что тебя можно переубедить.
Я выгибаю бровь и склоняю голову, стараясь скрыть улыбку:
— Боюсь, на это понадобится значительное время…
В мгновение ока Колтон перемещается ко мне так, что моя спина оказывается прижата к перилам, а его руки по обе стороны от меня заключают меня в ловушку. Его крепкое горячее тело прижимается к моему, а губы кривит лукавая улыбка:
— Ты знаешь, что я могу быть очень убедительным, Райли.
Через мгновение его губы атакуют мой рот, а язык проталкивается между приоткрытых губ, сливаясь с моим языком. Я обнимаю его, руками обхватывая плечи. Он углубляет поцелуй, требуя ещё больше и зажигая язычки желания в глубине моего живота. Одна его ладонь обхватывает мою попку и прижимает к нему, пока другая лёгкими порхающими движениями гладит обнажённую спину. От множества ощущений, рождающихся от одного прикосновения, из меня вырывается негромкий стон.
И тут я слышу глухой звук и от неожиданности взвизгиваю, разрывая наш поцелуй, потому что чувствую, как что-то настойчиво вторгается между нашими прижатыми друг к другу и к перилам бёдрами. Потом громко смеюсь, рассматривая большущий шар чёрно-бело-коричневого меха, нос которого пытается втиснуться между нами. Красивая и довольно крупная собака извивается напротив нас, её хвост бьётся о перила, а мокрый нос тычется в нас и толкается.
Я издаю лёгкий вскрик восторга от этого приятного сюрприза, когда беру в руки собачью голову.
— Бакстер! — стонет Колтон. — Я прошу прощения, он слегка неконтролируем.
Я воркую с этим нежным гигантом, начиная чесать его за ушами, и он довольно шлёпается на пол, стучит хвостом и урчит от удовольствия.
— Святое дерьмо! Как ты это сделала?
— Что? — спрашиваю я, глядя на Колтона через плечо, в то время как сижу на корточках и продолжаю ласкать собаку.
— Он никого к себе не подпускает, кроме меня.
— Я люблю собак, — небрежно пожимаю плечами в ответ, как будто это всё объясняет, одновременно почёсывая и теребя собачью грудь, и задняя нога пса вытягивается от удовольствия.
— Очевидно, — изумляется Колтон, наклоняясь, чтобы поцеловать собачью голову и почесать его за ухом. Эта картина вызывает у меня улыбку. — Эй, большой парень, ты, как предполагается, должен помогать мне завоёвывать девушек, а не влезать между нами, когда мы целуемся.
Я громко смеюсь, когда в ответ Бакстер неосознанно стонет.
— Он красавец, Колтон.
— Да. Он сторожевой, — говорит мне Колтон, хватая за руку, и тянет за собой. — Я ещё не гулял с ним сегодня, поэтому он на меня сердится.
— Так давай устроим ему прогулку, — я предлагаю пойти на пляж, что кажется мне прекрасной идеей. Колтон поднимает голову, пристально смотрит на меня, морща лоб. — Я что-то не то сказала? Что именно?
— Ты постоянно устраиваешь мне сюрпризы, — говорит он, качая головой.
— Хорошие или плохие? — интересуюсь я, поглядывая на него поверх своего бокала.
— Хорошие, — произносит он нежно, протягивая руку и касаясь свободно висящего у моей шеи завитка волос. — Ты настолько отличаешься от всего, к чему я привык…
О! Да. Я забыла перед приездом перекраситься в блондинку. Под пристальным взглядом Колтона я начинаю волноваться.
— Ну что, идём? — Он кивает на ступеньки, которые ведут с террасы и к пляжу. В ответ я улыбаюсь, и Колтон кладёт руку мне на поясницу, сопровождая вниз по лестнице, при этом проворно отодвигая меня в сторону, когда мимо нас взволнованно проносится Бакстер.
Босиком, бок о бок, мы идём по границе, где сухой песок становится влажным. Колтон периодически бросает Бакстеру мяч, давая тому выпустить свою неуёмную энергию, а мы с Колтоном праздно болтаем обо всём на свете.
— Знаешь, моя сестра очень удивилась, увидев тебя на треке.
— Правда? Я бы так не сказала. При нашей встрече она была такой белой и пушистой.
От моего язвительного тона Колтон грустно улыбается.
— Прошу прощения. Она обычно не такая.
— Хм-хм… — бормочу я, и на моём лице неверие его словам. — Хотя это нормально, потому что, я думаю, она отличается от ТКПБ.
— ТКПБ?
— Твоего Клуба Прекрасных Блондинок.
— О, да ладно! — смеётся он. — Я не настолько плох!
— Ну, Ас! Ты гуглил себя в интернете в последнее время? Видел свои фото с этим полчищем женщин рядом? — Колтон притихает, и мне кажется, я впервые вижу его смущение, проступающее на щеках. И мои мысли тоже не слишком счастливые, учитывая тот факт, что я теперь тоже часть этой орды. И я не уверена, что чувствую по этому поводу.
— Нет, я не гуглил себя, — наконец, произносит Колтон. — Но то, что ты интересуешься мной, когда я не рядом, очень заводит.
Я отворачиваюсь от него и смотрю на дома справа от нас, пряча от Колтона румянец.
Мы ещё идём какое-то время вперёд, погружённые каждый в свои мысли, пока я не останавливаюсь, чтобы рассеянно ковырять песок ногой, зарываясь в него большим пальцем.
Тишину нарушает Колтон:
— Я недавно соврал тебе.
Моя нога замирает, мне интересно, что будет дальше.
— Продолжай, — побуждаю я его.
— Когда ты спросила, не боюсь ли я разбиться на треке, — ох. Ладно. Ничего страшного. — Я думал об этом, лежа следующей ночью в постели. Я хочу сказать, мы все боимся аварии, но стараемся вытеснить этот страх из своего сознания, чтобы он не повлиял на процесс вождения. Полагаю, сказать, что я не боюсь аварии — рефлекторная реакция.
— Ты когда-нибудь попадал в серьёзную аварию? — Я представляю его в искорёженной машине, и мне не нравится чувство, которое эта картина у меня вызывает.
— Пару раз было, и меня это потрясло, — признаётся он, останавливаясь и глядя на Бакстера, пытающегося кусать мелкие волны. — Да, это пугает до чертиков. Хоть это и произошло давно, каждый раз, когда я трогаюсь с места, во мне поднимается этот страх… и в ту минуту, когда я позволю страху взять над собой верх… в этот день я должен буду уйти из гонок.
— В этом есть смысл, — соглашаюсь я, хоть и не могу представить себе себя, гоняющую по треку. Испытывая эти ужасно дезориентирующие и головокружительные ощущения больше одного раза.
