Снег слепил глаза, танцевали там, за чертой, баньши, прикусив ладонь, всхлипывала моя Нара. Но не смеялась Ткачиха… Ярилась, рвала нить за нитью, но ничего… Ничего не могла поделать.
Слышишь меня, Княгиня? Я знаю, слышишь… Я заберу твоего слугу. Это предупреждение. Пришлешь еще одного — выжгу всех, кого найду. Ты поняла меня, Княгиня?!
Шаг до черты. И я делаю его. Злорадно хохочет баньши, радуется легкой победе…
Я опускаю саблю.
— Сдаешься, Воин? — приподнимает бровь Старейший. — Неужели?
— Нет, просто хочу кое-что показать, — моя очередь смеяться, нелюдь. Моя.
И я перешагиваю линию, полыхнувшую, опалившую… Белое пламя пожирает свою жертву. Пожирает… и никак не может пожрать.
Лишь лисова лента пеплом осыпается.
Шагаю обратно. И улыбаюсь.
Он смотрит на меня с ужасом, наконец, осознав, кто перед ним. Что перед ним.
Опадает белое пламя круга, но вокруг меня уже разгорается алое, осеннее. И плевать, что не время. Каркает ворон и раскрываются за плечами моими крылья.
— Пади на колени пред Генералом Осеннего Огня, неразумное дитя… Пади на колени и проси пощады! — шипит пламя.
Но он горд. Слишком горд.
Огненные дорожки разбегаются из-под моих ног, кольцом окружает его Огнь. Он пытается сбежать, перешагнуть черту, избавиться от плоти, но нет, не пускаю.
— Гори, баньши! — смеюсь. — Гори! Так будет с каждым, кто посмеет тронуть мою Нару! Помните, баньши! Помните, Старшие! И не смейте больше преступать мне путь!
Ворон нашел нас на дороге. Ткнулся носом в пустую ладонь. Я послушно выпустил Огнь и протянул ему полную горсть.
— Ешь, заслужил… Только давай быстрее, Нара устала, понесешь ее.
Он фыркнул, дескать, вот еще, но заглотил угощение и позволил мне подсадить бледную, молчащую баньши в седло.
— Ты изменился, Тиан, — произнесла она первые слова с тех пор, как я вышел из круга. Победителем вышел. И шарахались от меня воющие баньши, и танцевал вокруг Огнь, и ярилась бессильно Ткачиха, и смеялась Реи'Линэ.
— Я просто ушел, — сухо. — Ты боишься?
Она помотала головой.
— Нет, просто не знаю, ты ли это…
Я улыбнулся. Дурочка — вся в отца.
— Глупая, для тебя я всегда останусь собой. Если бы я искал битв, я остался бы там, в Огне. Но я вернулся к тебе, я выбрал покой… Я должен был преподать урок Ткачихе, чтобы она оставила нас, не пыталась отомстить. Я его преподал… Так куда же отправимся? Выбирай, моя Нара, где мы построим наш дом?
— Ох, Тиан… — по ее щеке скатилась слеза. — Ох… Тиан…
Мы шли на восход. Мерно цокали копыта Ворона, задумчиво перебирала струны моя Нара, падал снег…
Все закончилось. Все, наконец, закончилось.
Мы шли домой.
ЭПИЛОГ
7786 год от последнего падения Грани
— …только через мой труп! — вопила бабуля, терзая в руках кухонное полотенце. — Придумала, тоже мне!
Дед хмыкнул и спрятался за газетой. Когда бабуля расходилась, он всегда так поступал, оставляя меня один на один с этой фурией.
— Бабуль, ну чего ты, в самом деле? Я же не в армию ухожу, а поступаю на факультет военных переводчиков. Пе-ре-вод-чи-ков!
— Вся в отца! — охнула она. — Вот говорила я Насте, чтоб построже с тобой, не то по стопам отца пойдешь! Она все отмахивалась. Вот и выросла еще одна вояка!
Дед высунулся из-за газеты.
— Элеонора, душа моя, ты и правда палку перегнула. Была б твоя воля, ты бы Тинку до старости за своей юбкой прятала.
Я бросила на него благодарный взгляд. В этом противостоянии дед всегда был на моей стороне. Дело в том, что мой отец был потомственным военным. Насколько мог проследить свой род вглубь веков — все его предки служили. Мама же — приемная дочь. Бабуля и дедуля взяли ее совсем маленькой и вырастили в строгом духе, словно дворянку какую. Отец погиб год назад, мать тут же нашла себе нового мужа и укатила с ним в Зимбабве работать в Красном Кресте, а меня вот оставила на дедулю с бабулей.
Что самое смешное, так это наше с бабулей сходство. Не удивлюсь, если в старости стану точной копией. А ведь по крови мы не родственники.
— Тина, ты уверена, что сделала правильный выбор? — спросила тем временем бабуля. — Твой отец только и думал, что о…
— Да что вы можете знать! — как же мне надоели эти споры. Бабуля терпеть не могла отца, все говорила, что молодым голову сложит, что не ценит жену и дочь. — Папа честный был, храбрый! Он погиб детей спасая, собой закрыл!
Бабуля прикрыла глаза ладонью и всхлипнула. Мне тут же стыдно стало, вспомнилось, как на похоронах она стояла — белая-белая, словно не зятя, а сына хоронила.
— Малыш, ты не думай, мы тебе ничего не запрещаем, но путь воина — не для девушки, — произнес дед, откладывая газету и вставая с кресла. Подойдя к жене, он осторожно провел ладонью по ее волосам. — Твой отец был хорошим человеком и хорошим солдатом, но он бы не хотел, чтобы ты пошла по его стопам.
Дед всегда понимал… Но он не прав. Отец хотел бы, я уверена. Он так гордился Родом Вороновых, что не перенес бы, если бы он прервался на мне.
— Давай ей объясним, Тиан! Давай ей все расскажем? — вскинулась бабушка. Вообще-то деда зовут Святослав, но когда бабуля волнуется, она всегда называет его так, говорит, в юности так его кликали. А он в ответ зовет ее не Норой, а Нарой.
— Тише, тише, — он продолжал гладить ее по темным, не тронутым сединой волосам. Глянув на меня, он медленно проговорил: — Не стать пекарю портным, не выйти на большую дорогу кузнецу, а воину не найти мира….
Бабуля всхлипнула, но ничего не сказала, спор закончился в мою пользу…
Николай Александрович был старинным другом дедули. Бабушка и его не любила, едва стоило ему позвонить в дверь, уходила в спальню и запиралась там. А вот мне нравился этот синеглазый мужчина, возраст которого на глаз было определить невозможно. Лет в пятнадцать я даже умудрилась ненадолго в него влюбиться.
Сегодня он пришел без предупреждения. И бабуля не ушла — кидала в его сторону недовольные взгляды, но ничего не говорила. Даже чаю принесла в кабинет и осталась с мужчинами. Я потопталась на пороге, пока дед не кивнул, приглашая присоединиться к ним.
Пока они обсуждали общих знакомых, я дремала, но вот что-то изменилось, грозой в воздухе запахло.
— Плевать мне, кого она там призывает! Не пущу, не отдам!
— Огнь созывает свиту, — повторил Николай Александрович. — Она надолго отошла от дел, но, вернувшись в прошлом году, принялась наводить порядок. Ей очень не нравится, что члены ее свиты…
Я потрясла головой. О чем это они? Роман что ль какой обсуждают?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
