Евгений Белогорский
Четыре профиля американского орла
На американском гербе гордо расположился калифорнийский орел, незыблемый символ мощи и превосходства этого государства над всеми остальными нациями и народностями.
Ранее на право представлять эмблему Североамериканских штатов отстоявших свое право на свободу с оружием в руках претендовали бобер и индейка, но отцы основатели «колыбели демократии» выбрали орла, который больше всего отвечал их внутренним идеям и пониманию сути происходящего.
В своих лапах, орел держит миртовую ветвь мира и пучок острых стрел, объединив их громким девизом: Бог с нами. При этом голова птицы неизменно повернута в сторону оружия, которое является главным атрибутом этого герба. С помощью него американцы раздвинули границы своей страны с востока на запад, с севера на юг, истребляя при этом во славу господа миллионы коренных жителей Америки и даруя уцелевшим людям мир на своих условиях.
Обосновавшись на новых землях, которые простирались от Атлантического океана до Тихого океана, молодые дети свободы обратили свой взор, за их пределы, бескорыстно стремясь поделиться плодами своей культуры и демократии со своими новыми соседями. Звездным часом быстрого взлета к заоблачным высотам, для Америки стал 20 век, сделавший из молодого быстрорастущего государства мощную и сильную сверхдержаву, единственную на всей нашей планете.
Из всей длинной вереницы американских президентов занимавших Овальный кабинет Белого дома и державших в своих руках верховную власть этой страны, особо хочется выделить четверых из них. Эти люди как никто другие любили отдавать предпочтение оружию для усиления величия своей страны перед другими народами. Грозно потрясая одним из своих символов, они легко могли дойти до той грани, за которой стояла новая мировая война. У каждого из них был свой непростой путь, к этой опасной точке человеческого бытия. Каждый по-своему достигал ее; кто-то буквально наползал на нее, а кто-то останавливался в нескольких шагах от своего ядерного Армагеддона, и неизменно отступали прочь, убоявшись страшных последствий которые неминуемо постигли Америку, сверши ее правители свой роковой шаг. Страх ответного удара со стороны русских надежно сковывал ноги не в меру ретивым «миротворцам» желавшим подчинить своей воле весь земной шар с помощью своего оружия.
Вглядываясь в чеканные и импозантные лица четырех государственных мужей Америки, с большим трудом вериться, что всех их объединяет только одно емкое слово из лексикона уже почившей советской пропаганды: — Поджигатели войны. Всеми своими помыслами и действиями, эти деятели развязывали все новые и новые войны на земном шаре ради обогащения своей страны, щедро проливая кровь ни в чем не повинных людей.
Деяния таких людей не могут быть праведными, пусть даже Бог на их стороне и ими руководили благие намерения, направлены на благо своей великой родины.
Цветки сакуры, омытые утреней свежестью. (Портрет человека, не любившего Восток, отвечавший ему взаимностью.)
Отставной артиллеристский полковник времен Первой мировой войны, Гарри С. Трумэн, подавшийся в большую политику по его собственным словам ради пропитания семьи после завершения своей серой военной карьеры, по милости фортуны 12 апреля 1945 года стал подобен легендарному шекспировскому королю Клавдию, в один миг получившего венец, страну и королеву.
Навязанный больному Рузвельту в качестве вице-президента калифорнийским нефтяным магнатом Э Поули, Трумэн начал свою карьеру в верховной иерархии США самой слабой и малозначимой фигурой, благодаря скоропостижной смерти президента, получил верховную власть над страной, стоявшей на пороге триумфа своего мирового могущества и превосходства над всеми остальными государствами Старого света.
Благодаря удачному участию Штатов во Второй мировой войне, Рузвельт сумел быстро вытащить свою страну из тисков ужасной экономической депрессии, сделав ее недосягаемой по экономической силе и возможностям для европейских государств вовлеченных в длительную кровавую схватку за океаном.
И если с венцом и страной Трумэн был полностью схож с Клавдием, то королевой, несомненно, была атомная бомба, над созданием которой так усердно трудились в Лос — Аломосе, лучшие физики всего мира. Он узнал об этой тайне спустя несколько часов после официального вступления в должность главы страны, от Стимпсона, который лично контролировал этот сверхсекретный проект.
Пожиная обильные плоды долгих трудов своего предшественника, Трумэн твердо намеривался вести внешнюю политику только по своим взглядам и ценностям, для которых ранее выбранный Рузвельтом вектор миролюбия в отношении к советской России совершенно не подходил. Еще в 1941 году, когда Германия напала на СССР, сенатор Трумэн открыто говорил, что в этой схватке двух стран, нужно помогать слабейшей, что бы с американской помощью максимально ослабить обе стороны, сделав их полностью зависимыми от Америки.
Сделавшись президентом, Трумэн нисколько не изменил своему прежнему воззрению. Уже спустя несколько дней по вступлению в Белый дом, в беседе с военным министром Форестолом, президент заявил, что готов начать новый крестовый поход против идей коммунизма, с той же твердостью и решимостью как против немецкого нацизма и японского милитаризма.
Подобный демарш нового американского руководителя по отношению к России был обусловлен тем фактом что, являясь главный победителем войны с Гитлером, она приобретала статус сверхдержавы по сравнению со всеми остальными европейскими государствами. Появления за океаном столь опасного конкурента совершено не устраивало Трумэна, который с высоты своего мировоззрения видел в СССР только опасного конкурента для полного мирового торжества Америки. Идеологические различия между странами, при этом, имели только второстепенные значения. Американский президент видел в России только конкурента в сфере мировой политики, совершенно не допуская мысли мирного сосуществования союзников.
Имея в своем арсенале мощные экономические рычаги воздействия на своих союзников, чьи страны понесли колоссальный урон от военных действий и, ожидая скорого успешного испытания, чудо оружия, Трумэну горел страстным желанием незамедлительно познакомить их с американским виденьем дальнейшего устройства послевоенного мира. Полностью уверенный в своем успехе, он прибыл в Потсдам для решения судьбы Германии, Европы и остального мира.
Европа с интересом приняла американского президента и вскоре ужаснулась от увиденного ею человека. Теперь в отличие от осторожного и дипломатичного Рузвельта, стремившегося уладить любой вопрос мирным путем, союзники увидели молодого развязанного прагматика, который, не считаясь ни с чем, в стиле лучших американских вестернов объяснял собравшимся главам государств, новое положение вещей с помощью кулака и револьвера.
Черчиллю, который по наивности считал, что благодаря своему огромному политическому опыту сможет управлять молодым политиком на этой встрече, Трумэн отвел роль помощника в продвижении американский идей в противовес Сталину и его политики. Подобное положение английского лидера было обусловлено, его капитуляцией в августе 1941 года, когда под нажимом Рузвельта, находясь перед лицом смертельной опасности со стороны Германии, премьер был вынужден подписать Атлантическую хартию свободного развития стран, которая фактически ставила крест на существовании британской колониальной империи. И если раньше, Рузвельт мягко обходил этот острый угол в американо-британских отношениях, милостиво оставляя Черчиллю роль полноправного партнера по коалиции, то Трумэн не считал нужным особо церемониться с английским премьером, решив указать Черчиллю при первом удобном случаи его истинное место в нынешнем раскладе.
Для Сталина у американского президента, тоже были заготовлены свои розги. Готовясь к мирной конференции, Трумэн объявил Молотову, что раньше советско-американские отношения были подобны улицы с односторонним движением в пользу России. Теперь же настала пора сделать этот процесс двух сторонним для совместной выгоды обоих государств.
От более грубого нажима на советскую делегацию в сторону во время Потсдамской конференции, американского президента удерживала сильная зависимость его войск от согласия Сталина на подтверждения былой договоренности об участии советских войск в войне против Японии. С огромной горечью слушал Трумэн доклад начальника объединенных штабов, когда тот докладывал президенту прогноз аналитиков о предполагаемых потерях американских войск при высадке на острова японского архипелага. При составлении этого документа, генштабисты брали в расчет те потери, которые понесли американские войска в результате отчаянного сопротивления японцев на Филиппинах и Окинаве.
