ЛУННЫЙ КАМЕНЬ
РОМАНЪ
СОЧ. ВИЛЬКИ КОЛЛИНЗА
ПЕРЕВОДЪ СЪ АНГЛІЙСКАГО
ПРОЛОГЪ. ШТУРМЪ СЕРИНГАПАТАМА. (1799 г.)
Извлеченіе изъ фамильныхъ бумагъ. I.Строки эти, написанныя мною въ Индіи, обращены къ моимъ роднымъ въ Англіи, которымъ я желаю объяснить причины, побудившія меня отказать въ дружескомъ пожатіи рука двоюродному брату моему, Джону Гернкаслю. Молчаніе, которое я до сихъ поръ хранилъ объ этомъ обстоятельствѣ, вызвало превратныя толкованія со стороны членовъ моего семейства, добрымъ мнѣніемъ которыхъ я дорожу. И потому прошу ихъ воздержаться отъ окончательнаго приговора до выслушанія моего разказа и вѣрить моему честному слову, что все, о чемъ собираюсь я говорить здѣсь, есть точная, и строгая истина.
Тайный раздоръ между мною и моимъ двоюроднымъ братомъ возникъ еще во время великой международной борьбы, въ которой участвовали мы оба, во время штурма Серингапатама, предпринятаго 4-го мая 1799 года, подъ предводительствомъ генерала Берда.
Для удобнѣйшаго разъясненія послѣдующихъ обстоятельствъ, мнѣ необходимо возвратиться къ тому періоду времени, который предшествовалъ осадѣ, и къ ходившимъ въ нашемъ лагерѣ разказамъ о грудахъ золота и драгоцѣнныхъ камней, хранившихся въ Серингапатамскомъ дворцѣ.
II.Самый фантастическій изъ этихъ разказовъ относился къ желтому алмазу, знаменитому въ отечественныхъ лѣтописяхъ Индіи. По сохранившимся о немъ преданіямъ, онъ украшалъ нѣкогда чело четверорукаго индѣйскаго божества, олицетворявшаго собою мѣсяцъ. Частію вслѣдствіе своего особеннаго цвѣта, частію же вслѣдствіе господствовавшаго предразсудка, будто этотъ камень ощущаетъ на себѣ вліяніе украшаемаго имъ божества, свѣтлѣя во время полнолунія и тускнѣя во время ущерба, ему дано было названіе, которымъ и до сихъ поръ еще именуется онъ въ Индіи, названіе Луннаго камня. Подобный же предразсудокъ, говорятъ, существовалъ нѣкогда въ Греціи и Римѣ; съ тою только разницей, что онъ относился не къ алмазу, украшавшему какое-либо божество (какъ это было въ Индіи), но къ полупрозрачному камню низшаго разряда, подверженному также вліяніямъ луны и также получившему отъ вся свое названіе, подъ которымъ онъ и до сихъ поръ извѣстенъ новѣйшимъ минералогамъ.
Приключенія желтаго алмаза начинаются съ одиннадцатаго столѣтія христіанской эры.
Въ это время одинъ изъ магометанскихъ завоевателей, Махмудъ Гизни, вторгся въ Индію, овладѣлъ священнымъ городомъ Сомнаутомъ и разграбилъ сокровища находившагося въ немъ знаменитаго храма, который въ продолженіе нѣсколькихъ столѣтій привлекалъ цѣлыя толпы индѣйскихъ богомольцевъ и считался чудомъ всего Востока.
Изъ всѣхъ божествъ, которымъ поклонялась въ этомъ храмѣ, одинъ богъ Луны не подвергся хищничеству магометанскихъ побѣдителей. Охраняемый тремя браминами, неприкосновенный кумиръ, съ украшавшимъ его желтымъ алмазомъ, былъ перенесенъ ночью во второй священный городъ Индусовъ — Бенаресъ.
Здѣсь, въ новомъ святилищѣ, въ залѣ инкрустованной драгоцѣнными каменьями, подъ кровлей, опиравшеюся на золотыя колонны, богъ Луны сталъ опять предметомъ ревностныхъ поклоненій своихъ приверженцевъ. Въ ночь, когда святилище было совершенно окончено, Вишну-зиждитель явился во снѣ тремъ браминамъ.
Онъ дунулъ своимъ божественнымъ дыханіемъ на алмазъ, украшавшій чело бога Луны, а брамины пали ницъ, закрывъ свои лица одеждой. Божество повелѣло, чтобы впредь до окончанія вѣковъ Лунный камень былъ поочередно охраняемъ днемъ и ночью тремя жрецами, и брамины преклонились предъ его велѣніемъ. Божество грозило также всевозможными бѣдствіями не только тому дерзновенному, который осмѣлится похитить священную драгоцѣнность, но и всѣмъ его потомкамъ, которымъ алмазъ достанется по наслѣдству. По распоряженію браминовъ, эти пророческія слова были написаны золотыми буквами на вратахъ святилища.
Вѣка и поколѣнія смѣняли другъ друга, а преемники трехъ браминовъ не переставали денно и нощно охранять свою драгоцѣнность. Вѣка проходили за вѣками, и наконецъ, въ началѣ восьмнадцатаго столѣтія христіанской эры, на Монгольскомъ престолѣ воцарился Аурунгзебъ. По его повелѣнію, храмы поклонниковъ Брамы снова преданы были грабежу и раззоренію. Святилище четверорукаго бога осквернено было умерщвленіемъ въ немъ священныхъ животныхъ; изваянія идоловъ были разбиты въ прахъ, а Лунный камень былъ похищенъ однимъ изъ военачальниковъ Аурунгзеба.
Не будучи въ состояніи возвратить свое потерянное сокровище вооруженною силой, три жреца продолжали тайно слѣдить за нимъ переодѣтые. Новыя поколѣнія являлись на смѣну старымъ; воинъ свершившій святотатство погибъ ужасною смертью; Лунный камень (вмѣстѣ съ изреченнымъ проклятіемъ) переходилъ отъ одного беззаконнаго магометанина къ другому; но не взирая на всѣ случайности и перемѣны, преемники трехъ жрецовъ-блюстителей неусыпно охраняли свое сокровище въ ожиданіи того дня, когда, по волѣ Вишну-зиждителя, оно должно было снова перейдти въ ихъ руки. Такъ протекло восьмнадцатое столѣтіе, и въ послѣдніе годы его алмазъ достался серингапатамскому султану Типпо, который велѣлъ оправить его въ рукоятку своего кинжала и беречь въ числѣ избраннѣйшихъ драгоцѣнностей своей оружейной палаты. Но и тамъ, въ самомъ дворцѣ султана. Три жреца-блюстителя не переставали тайно охранять алмазъ. Въ числѣ служащихъ при дворѣ Типпо находились три иностранца, которые пріобрѣли особенное довѣріе своего властелина искреннимъ, а можетъ-быть и притворнымъ, сочувствіемъ догматамъ магометанской вѣры. На нихъ-то молва и указывала, какъ на переодѣтыхъ жрецовъ.
III.Такова была фантастическая легенда ходившая въ нашемъ лагерѣ. Ни на кого изъ насъ не произвела она такого впечатлѣнія какъ на моего двоюроднаго брата, который охотно вѣрилъ всему сверхъестественному. Наканунѣ штурма Серингапатама, онъ повздорилъ со мной и со всѣми, кто только надѣлъ въ этомъ разказѣ одинъ пустой вымыселъ. Поднялся глупѣйшій споръ, и несчастный характеръ Гернкасля выказался во всей силѣ. Со свойственною ему хвастливостью, онъ объявилъ, что если англійской арміи удастся взять городъ, то мы увидимъ этотъ брилліантъ на его пальцѣ. Громкій взрывъ смѣха привѣтствовалъ эту выходку, но этимъ, какъ мы полагали, она и должна была окончиться.
Теперь не угодно ли вамъ перенестись со мною ко дню осады.
Съ самаго начала штурма мы были разлучены съ моимъ двоюроднымъ братомъ. Я не видалъ его ни во время переправы черезъ бродъ, ни при водруженіи англійскаго знамени въ первомъ проломѣ, ни при переходѣ чрезъ лежавшій за бастіономъ ровъ, ни при вступленіи въ самый городъ, гдѣ каждый шагъ доставался намъ съ бою. Я встрѣтился съ Гернкаслемъ только въ сумеркахъ, послѣ того какъ самъ генералъ Бердъ отыскалъ подъ кучей убитыхъ трупъ Типпо.
Насъ обоихъ прикомандировали къ отряду, посланному по приказанію генерала для прекращенія грабежа и безпорядковъ, послѣдовавшихъ за нашею побѣдой. Фурштадтскіе солдаты предавались жалкой невоздержности; а что еще хуже, она отыскали ходъ въ дворцовыя кладовыя и стали грабить золото и драгоцѣнныя каменья. Мы сошлись съ братомъ на дворѣ, окружавшемъ кладовыя, съ цѣлью водворить между нашими солдатами законную дисциплину; но я не могъ не замѣтить при этомъ, что пылкій нравъ его, доведенный до высочайшаго раздраженія выдержанною нами рѣзней, дѣлалъ его неспособнымъ къ выполненію этой обязанности.
Въ кладовыхъ было волненіе и безпорядокъ, но ни малѣйшаго насилія. Люди (если могу такъ выразиться) позорили себя въ самомъ веселомъ настроеніи духа. Со всѣхъ сторонъ раздавалась грубыя шутки и поговорки, а исторія объ алмазѣ неожиданно возникла въ формѣ злѣйшей насмѣшки. «У кого Лунный камень? Кто нашелъ Лунный камень?» кричали грабители, и разгромъ усиливался еще съ большимъ ожесточеніемъ. Напрасно пытаясь водворитъ порядокъ, я вдругъ услыхалъ страшный крикъ на другомъ концѣ двора и бросался туда, чтобы предупредить какой-нибудь новый взрывъ.
На порогѣ, у самаго входа въ какую-то дверь, лежали два убитые Индѣйца (которыхъ по одеждѣ можно было принять за дворцовыхъ чиновниковъ).
Раздавшійся вслѣдъ затѣмъ крикъ изнутри комнаты, очевидно служившей мѣстомъ для храненія оружія, заставалъ меня поспѣшать туда. Въ эту минуту третій Индѣецъ, смертельно раненый, падалъ къ ногамъ человѣка, стоявшаго ко мнѣ спиной. Но въ то время какъ я входилъ, онъ повернулся, и я увидалъ предъ собой Джона Гернкасля съ факеломъ въ одной рукѣ и окровавленнымъ кинжаломъ въ другой. Камень, вправленный въ рукоятку кинжала, ярко сверкнулъ мнѣ въ глаза, озаренный пламенемъ. Умирающій Индѣецъ опустился на колѣна, и указывая на кинжалъ, находившійся въ рукѣ Гернкасля, проговорилъ на своемъ родномъ языкѣ слѣдующія слова: «Лунный камень будетъ отомщенъ на тебѣ и на твоихъ потомкахъ!» Сказавъ это, онъ мертвый упалъ на землю.
